Эффект бабочки

Оставшиеся до его приезда дни Настя провела так, что скучать было некогда. Дома, в ванной, отвалилась-таки плитка, которая уже полтора года грозно нависала над головами домочадцев, отклеившись от штукатурки. Решив, что сильной самостоятельной женщине подобное – раз плюнуть, Настя сначала погуглила, потом отправилась в магазин, чтобы купить необходимое, а потом занялась точечным ремонтом квартиры. Получилось… Ну как-то получилось. По крайней мере, теперь плитка сидела крепко. Вот только ушел на это практически весь день.

А все, что осталось, было потрачено на поход к врачу и в очередную школу. И еще немного – на подготовку к встрече Имагина.

Готовилась Настя тщательно. Готовилась сама, немного готовила квартиру – снова убирала, теперь уже собственный беспорядок, составляла меню, ходила в магазин.

По списку забрасывала в корзину продукты, улыбалась консьержу, волоча пакеты до лифта, разгружала их в холодильник…

Чувствовала себя непривычно, но приятно. Поглядывала на часы, рассчитывая, сколько времени ей нужно на то, чтоб порадовать зверски голодного, как он сам говорил, мужчину, а еще ставя мысленные зарубки – сейчас он должен был выехать в аэропорт, пройти контроль, ждать самолета, взлететь…

– Мы сели, Настя, встречай, – когда Имагин позвонил, сообщая, что приземлился, Настя ставила мясо в духовку. За проведенное здесь время, с техникой она все же разобралась, что стало еще одним поводом для гордости.

– Ага, – она скинула, а руки задрожали.

Ей очень хотелось поскорей снова встретиться, увидеть его, поцеловать, обнять, услышать голос уже не в трубке, а вживую, но когда встреча стала такой реальной, сердце сжалось на секунду в тревоге. Это ведь будет, по сути, первое их свидание после. И как бы там ни было, все равно страшно…

Разрываясь между процессами и мыслями, Настя понеслась в ванную, переодеваться. Встретить его сытным ужином – это прекрасно, но и самой ведь нужно не упасть в грязь лицом.

То самое платье, которое ему когда-то понравилось, село отлично, несмотря на трясучку в руках, стрелки получились ровными, а губы очень даже красиво розовыми.

Осталось дождаться…

***

– Ты уже дома, Имагин? – Глеб ехал по вечернему городу, нервно постукивая пальцем по колену. Вот, что значит невтерпеж. Аж ладони чешутся, как хочется подогнать водителя, но положено держаться и терпеть. Зачем торопиться? Все равно ведь никуда не убежит. Ни он от нее, ни она от него. До дому осталось не так-то долго.

– Нет, скоро буду, а что? – они с Марком договорились созвониться сразу, как Глеб прилетит. Самойлову нужно было что-то уточнить относительно работы его ребят, да и просто поприветствовать.

– Ты меня спрашивал насчет детской, прости господи, хореографии.

– Да, – если быть совсем уж честным, слушал Глеб вполуха, но изо всех сил пытался не отвлекаться.

– В общем, я спросил у Саши. Самарской. Их старшая танцует где-то, она обещала узнать, есть ли у них вакансии.

– Спасибо.

– Не за что пока… А ты это для…

– Для Насти.

– Мммм, – Марк протянул, явно желая продолжить беседу. – А у вас с ней…

– Самойлов, я сейчас еду домой, и там меня ждут, и думать я сейчас могу только об этом, так что ты прости, но давай завтра поговорим?

– Ну ладно, – наседать Марк не стал. Он же не зверь, в конце-то концов. Тоже иногда припекает. Хорошо, что сам он редко уезжает, а Снежка, которая раньше часто моталась по своим творческим делам, в последнее время все же больше дома. Это, конечно, та еще пытка, но так спокойней.

– Пока, – Глеб скинул, не заботясь особо о том, насколько грубо это выглядит, устремил взгляд за окно – они въехали в нужный двор.

Потом было приветствие консьержа, вбрасывание чемодана в лифт, следование за ним, бесконечно долгий подъем, поиски ключей, дверь на все замки, а потом …

Настя не заметила тот момент, когда он оказался в квартире. Злосчастные гренки, которым положено было стать составляющей салата, сгорели, и чтоб выгнать их запах, девушка включила вытяжку. Сама же повернулась спиной ко входу, зло дергая листья салата, отрывая полоску за полоской…

Глеб же, увидев ее, почему-то потерял дар речи. Вот просто. Без причины. А потом отпустил этот долбанный чемодан, который так и волочил за собой по коридору, сбросил по пути к девушке пиджак, подошел.

Она практически подпрыгнула, почувствовав руки на талии, поцелуй на плече, прижавшееся к спине тело.

– Вернулся, – а потом бросила так и не дорванный лист в салатницу, разворачиваясь.

– Настька, я ж голодный был…

Был. Только, кажется, оголодал не по еде. По человеку.

Глава 15

– Глеб, – нож полетел на пол, за ним доска, а миску с не готовым еще салатом Настя просто напросто сдвинула, еле отвоевав у мужчины конечность. Сейчас-то ему, может, о еде думать и незачем, но рано или поздно есть захочется, а потому лучше сделать так, чтоб салатница выжила. Кроме как 'Глеб', сказать Насте ничего не давали. Сложно говорить, когда тебя безжалостно и беспощадно зацеловывают.

Хорошо, что его не было неделю, если б больше – просто задушил бы в страстных объятьях.

– Я там приготов… – но попытаться Настя должна была. Просто обязана – она же, как-никак, женщина-кормилица, хозяйка очага. Попыталась. Тщетно.

– Потом, пошли, – ее вытеснили с кухни, протащили за руку по коридору, всячески подгоняли к кровати, а потом, даже не обратив внимания на платье, если не считать вниманием ругательное 'да что ж ты…', во время попытки расстегнуть змейку, в которой застряла ткань, продолжили зацеловывать… и не только.

Настя планировала встречу. Думала, что сначала они поужинают, Глеб расскажет, как съездил, она заверит, что с миссией 'проследи за починкой кондиционера' справилась лучше, чем это возможно. Потом поделится тем, что произошло за это время с ней, они обсудят, что станут делать на выходных, а дальше… Все зависело бы от того, насколько он устал. Если сильно – Настя с удовольствием просто легла бы спать. Если же нет… То ей первой ночи тоже было мало. Пусть сказать об этом не решилась бы, но скучала по Имагину и поэтому тоже.

Получилось, что план с крахом провалился. Смерч 'Имагин' ворвался в квартиру и перевернул все вверх дном.

Утолив первый голод, который волновал мужчину явно намного больше, чем 'желудочный', он уткнулся лицом куда-то в районе ключиц, горяча и раздражая кожу жарким прерывистым дыханием.

– У меня там мясо… сгорит.

Почему-то первой мыслью, которая посетила девушку, стоило чуть прийти в себя, была именно эта.

– Горелое потом съем, не отвлекай, – жаль только, Имагина это не волновало. Ни мясо, ни вроде как недавняя тяжелая дорога, ни необходимость поговорить, вести себя как-то посдержанней, чтоб не испугать в очередной раз.

Дыхание было обманчиво тяжелым, марафонцу не нужна была слишком большая передышка. Насте, впрочем, тоже. И ночь как-то сама собой опять получилась сумасшедше длинной.

***

– Это негигиенично, Глеб, – Настя поерзала, устраиваясь удобней в объятьях, прижимаясь спиной к мужской груди, чувствуя ее тепло даже через ватное одеяло, которое их разделяло.

– Зато идти никуда не надо, ну и вкусно, – а он в очередной раз опустил общую ложку в общую же салатную миску, зачерпнул, отправляя в рот, протяжно замычал, параллельно пережевывая и давая понять хозяюшке, что ее старания не пропали даром – он заценил.

Настя несколько секунд смотрела на него неодобрительно, а потом плюнула – отобрала все ту же ложку, зачерпнула из той же миски… А ведь действительно вкусно.

Они устроились на полу в спальне. Настя была против – зачем изощряться, если на кухне есть отличный стол, прекрасные тарелки, свечи, в конце-то концов, зажечь можно? А Глеб совсем ее не слушал. Сам принес все, что девушка перечислила, не стол и стул, конечно, но еду и свечи, потом сел на пол, приглашающе похлопал рядом с собой, с лукавой улыбкой следил за тем, как Настя заматывается в одеяло по самое горло, сползает с кровати, садится на приличном расстоянии, кисло смотрит на экспозицию.

– Не вредничай, мелкая. Я все продумал.

Не то, чтоб мелкая тут же прекратила вредничать, но сопротивляться, когда ее подтянули к себе, обняли, поцеловали в щеку, промурлыкали, что она очень хороша, когда злится, не стала.