Звездная Ласточка

– Нет, Иззи, ты ошибаешься. Бубри давно прирученные животные. Они живут рядом с коккулюсами века, а может быть, и тысячелетия. Бубри – как собаки, реагируют на знакомые слова. Вот, смотри.

Я просвистел на языке коккулюсов слово «пустыня»:

– Хаамда!

Шмулька подскочил вверх и, жалобно поскуливая, заскреб стенки клетки. Узоры на его шкурке закрутились в клубки, меняя цвет с рыжего до черного.

Мы завороженно смотрели на зверька.

– Он тоскует, – прошептал подошедший Шмуэль. – На лечении его завитки все время были темно-серыми. – Потерпи, мальчик, скоро ты будешь дома, – обратился ученый к бубри.

Из ангара выехал вездеход хищной обтекаемой формы с защитным покрытием, меняющимся в зависимости от окружающей среды. Ксенос присвистнул от восхищения, в точности как человеческий мальчишка:

– Отличная машина! Мощный двигатель, воздушная подушка, мимикрия! Последняя модель концерна Planet Rover – «Торнадо-Спирит».

Я разделил его восторг. Внедорожники «Торнадо-Спирит» – лучшее, что создано для освоения планет. Для стремительной езды модель оснащена бесшумным термоядерным двигателем на лазерном сжатии, наличие антигравитационной подушки позволяет невысоко парить над поверхностью пустыни. Барханы, устья пересохших рек, каньоны – все это не проблема для мощного внедорожника.

Желая похвастаться, пилот сделал защитное покрытие из искусственного полимера прозрачным и показал нам просторное нутро «Торнадо-Спирит!

– Залезайте, чего стоите! – проорал он. – Самый лучший вездеход шеф для вас выделил. Делегации на ней возим. Машина – зверь! А вы собаку царскую перевозите. Провоняете псиной весь салон. Надеюсь, пес не блохастый?

– Пилот Кайл! – резко сказал Кридеовайн. – Советую вам помолчать. Вы наемный работник и будете перевозить того, кого понадобится. Животное – не собака, а любимый бубри царевича Крах’Тарма II.

– Бубри-мубри, подумаешь, – проворчал водитель, – садитесь!

А ксенос – молодец, ловко осаждает разгильдяев с научной станции!

Мы ручейком потекли в кабину вездехода: Шмуэль Бен-Леви, Иззи, Кридеовайн, Фуйиоко и я с бубри. Переводчик, немолодой рыхлый мужчина, мялся и идти не хотел.

– Ростас, чего ты стоишь? – позвал его Шмуэль. – Залезай!

– Можно мне не ехать? Мод знает язык коккулюсов, ну и вы тоже. А у меня на песок аллергия, – пожаловался Ростас, обращаясь к Кридеовайну как к старшему.

Я передернул плечами. Большинство людей – трусливы. Они живут долго, и почти никому из них не хочется рисковать длинной жизнью из-за работы. Видимо, этот Ростас выучил язык коккулюсов ради интереса, а потом оказался одним из немногих нужных специалистов. Ему предложили выгодный контракт, он и отправился на Негев ради большой зарплаты. Ростас думал, что будет переводить, сидя на научной станции, а оказалось, надо таскаться по пустыне, по маленьким обшарпанным городкам инсектоидов.

– Оставайтесь, – с легким оттенком презрения сказал Кридеовайн, которого я про себя называл Крид.

Ростас трусцой побежал в помещение станции, а мы отправились в город Уаршот – на родину бубри.

Смерч

«Торнадо-Спирит» скользил над пустыней, как настоящий песчаный дух – быстро и бесшумно. Специальные устройства издавали ультразвуковые сигналы, распугивали местную фауну. Люди, конечно, не слышали ультразвук, а мне он мешал. Я сосредоточился и уменьшил порог слышимости до обычных значений. Шумовые помехи исчезли, теперь можно было и оглядеться.

Просторный шестиместный салон вездехода мог вместить и десяток людей при надобности. Удобные кресла легко превращались в койки. На небольшой кухне стояли автономный материализатор и кофеварка – почему-то кофе все предпочитали натуральный, а не синтетический. «Торнадо-Спирит» имел вместительный багажник с настраиваемой температурой и санузел с ионизатором. При необходимости в машине можно достаточно долго жить, пока не кончится заряд материализатора. Я подумал, что неплохо бы поездить на «Торнадо-Спирит» по Негев. Может быть, Мири сумеет договориться с Гленом Айтвудом?

Кабина пилота отделялась от салона непрозрачной нано-перегородкой. Особой надобности в водителе, конечно, не было. «Торнадо-Спирит» управлялся автопилотом – искином, соединенным с центральным искином научной станции. Оставался небольшой процент возможного обрыва связи, вот на этот случай водитель и нужен. А пока наш пилот Кайл развлекал себя просмотром нового боевика студии «Галакт Пикчерз». Я увеличил порог слышимости и слушал фильм вместе с ним. Храбрые космодесантники лихо уничтожали злющих летающих монстров. Почти каждую секунду раздавались характерные звуки выстрелов из лазерных бластеров: «Пиу-пиу!», и на экране можно было увидеть меткое попадание и разлетающуюся с противным чмоканьем плоть монстра. Все фильмы имели один и тот же надоевший сюжет. Стрельба, ошметки монстров, победа отважных воинов, смерть второстепенных персонажей и непременная награда главному герою – местная красотка, растрепанная и испуганная, но очень сексапильная. На самом деле, космодесантники не воюют с монстрами. Для этого есть мы – модификанты. А десантники сражаются с космическими пиратами и участвуют в местных планетных разборках.

Я отключился от боевика и вернулся в салон. За это время люди переоделись в защитные костюмы и взяли по шлему. Я в защите не нуждался. Не такие уж жаркие пустыни на Негев. Мне достаточно моей функциональной формы. Гуманоид Крид тоже не облачился в специальный костюм. На мой немой вопрос он ответил:

– У меня такие же модификации, как и у тебя. Многие работники посольств проходят цикл изменений на клеточном уровне. Наша работа достаточно опасна, многие консульства находятся на враждебных планетах или на планетах с тяжелыми условиями проживания. На Негев атмосфера не ядовита, а к высокой температуре я привык.

– И к суточным перепадам тоже? – спросил я.

Крид молча кивнул.

Только что я узнал интересную вещь. Оказывается, люди и даже ксеносы тоже проходят модификации. В отличие от нас, они модифицируются во взрослом возрасте и сознательно дают согласие на процедуру. Это означает, что люди и гуманоиды хорошо переносят трансформацию клеток. Неужели людей опять начнут модифицировать? Сначала для работы, а потом и просто так. Значит, мы, моди – перестанем быть уникальными? И может, нас отпустят из Юнимода?

Сердце подпрыгнуло от нечаянной радости, когда я подумал, что могу закончить карьеру мода и купить ферму. Как жаль, что моя Венди не дожила до этого. Закралась мысль о Монике, но я прогнал ее. Моника не тихая Венди, она не захочет сидеть на ферме и полоть грядки. Страстная и бесстрашная, она найдет себе дело получше. Я резко оборвал себя. Никто нас не отпустит. На модификации и обучение затрачены немалые средства, будем отрабатывать. Уютный домик с садиком и оранжереей схлопнулся и отправился на хранение в дальние уголки памяти.

Я потянулся к комму, чтобы послать сообщение Мири, но остановился. Она в патруле, не буду ее отвлекать. У нас есть правило: не отвлекать друг друга не срочными сообщениями, только по делу.

Крид внимательно смотрел за моими метаниями.

– Командиру хотел доложить о модификациях ксеносов? – насмешливо спросил он, смешно наморщив высокий лоб.

Бровей у ксеноса не было, поэтому в мимике участвовали только большие сливовые глаза, изобразившие дурашливое недоумение. Они вытянулись в овал, радужка вытеснила белки, а зрачки стали дугообразными. Мне ужасно захотелось зафиксировать гримасу ксеноса, но конечно, я постеснялся.

– Твой командир – мод Мирослава Асторио? – поинтересовался Крид.

Я кивнул.

– Ты знаешь про ее отца? – Крид посерьезнел.

– У нее нет отца. Мири приемная дочь, она так нам говорила, – неохотно сказал я, не желая поддерживать сплетни о Мири.

– Ты ошибаешься, – холодно произнес Крид.

А может быть, мне холод только померещился? Особенности мимики расы афли я не помню.

– Ты прав, я с теплотой отношусь к моди. Чтобы выразить расположение к кому-либо, афли необходима энергия. Мы берем ее из себя и холодеем, а по натуре мы замкнуты и недоверчивы, настоящие интроверты. Поэтому и умирает Птенец, отдавший Ра, у него просто не остается жизненных сил, – разоткровенничался гуманоид.

Я хотел задать много вопросов, но не стал. На лекциях по этике нам усердно вдалбливали, что мод ни в коем случае не должен приставать к людям – в данном случае, к гуманоиду – с расспросами. Крид хоть и не человек, но написать жалобу в Юнимод о чрезмерном любопытстве мода вполне может. Неприятно, но факт.

– Вернемся к Мирославе Асторио…

Он не успел договорить. Внезапно Шмулька пронзительно завизжал и забился в переноске. Обзорные окна заволокло оранжевой тучей. По стенам вездехода лупил колючий песчаный дождь. Конечно, песок не мог повредить суперсовременное покрытие машины, но стало страшновато. Пилот подпрыгнул на кресле, где уютно устроился, выключил боевик, активировал передачу внешних звуков, и все содрогнулись от ужаса. В динамиках завыло, засвистело и загудело, как будто заработали тысячи мощных пылесосов.

– Торнадо! – заорал пилот. – Черт подери, настоящий смерч! – он снял перегородку кабины и обратился ко мне. – Мод! Ты оказался прав! На флаере мы бы грохнулись вниз! Вот вам и рептилии. По ним хоть пострелять можно, а торнадо придется переждать. Внутри «Торнадо-Спирит», ха-ха-ха!

– Пострелять? – рассердился Шмуэль. – Что вы себе позволяете? Вся фауна планеты Негев охраняется, стрелять и убивать строго запрещено. Негев – уникальный заповедник животных-эндемиков…

– Понял, понял, – прервал его пилот. – Когда эти уникальные у вас кусок ляжки отхватят, я посмотрю, как вы их будете охранять.

– Довольно перебранок! – приказал Крид. – Что будем делать дальше? И почему вы не посмотрели сводку погоды?

– Это не в нашей компетенции! – хором ответили сотрудники научной станции. – Пилот обязан был доложить Айтвуду о неблагоприятной погоде, и тот отменил бы поездку.

Кайл почесал кудрявую голову: