Как не стать счастливой

Я промолчала. Я совсем не знала, как реагировать на это известие, ведь все воспоминания о нём были только негативными, со слезами на глазах. Я только-только ожила и воспрянула духом.

Рассказав матери о случившемся, я выслушала её ответ.

– Напиши ему письмо, дочка. Пусть приезжает к нам, он ведь до сих пор твой муж, и у малышки отец будет. Может, он уже всё осознал и изменится. Семью сохраните.

Я молча обняла свою дочурку и призадумалась. Взяла паузу на несколько дней и думала, какое же решение принять. Мама убедила меня последним аргументом:

– Дочка, малышке нужен родной отец, а не чужие дяди, дай мужу ещё один шанс.

– Попробую…

Я написала одно письмо, и уже через месяц муж стоял на пороге в нашей маленькой деревушке, с перебинтованной рукой и шрамом на лбу. Сейчас, если вспоминать те минуты, конечно, смотреть на это было жалко.

– Привет, Марина! Привет, дочурка моя, – он кинулся к малышке и обнял её одной рукой.

Малышка даже спустя год его узнала и кинулась к нему, обнимая и прижимаясь в ответ.

– Вот и хорошо! Вот и вся семья вместе! – сказала мама. – Проходи, сынок, проходи. Мы тебя ждали.

Мама приняла его, как истинная мать, не показав и доли недовольства в его адрес за причинённые обиды своей дочери.

Там мы прожили около двух лет, пока благодаря маме не встали на ноги. Она помогла нам во всём. И материально и психологически.

Поддержку семьи и самых близких, родных мне людей я чувствовала постоянно, с самого детства…

Глава 3. Забота

– Плыви! Плыви! Давай! Смелей! Давай! – подбадривала меня сестра, стоя рядом и поддерживая руками снизу на плаву.

Она во что бы то ни стало решила научить нас с младшим братом плавать. И хотя сама к своим 16 годам ещё не освоила этот навык, за нас она переживала больше, чем за себя. Как самый старший ребёнок в семье, первенец, сестра Светлана чувствовала свою ответственность за всех нас и всячески старалась обезопасить нашу жизнь от всевозможных опасностей.

Ещё с самого малолетства она всячески оберегала своих младших сестёр и брата: накормить, переодеть, успокоить, забрать из детского сада, поиграть, постирать, погладить, да ещё и помочь маме по хозяйству. Этот труд переоценить невозможно, её полная самоотдача семье, младшим детям была просто жизненно необходима как воздух. Я, вспоминая себя в детстве, могу припомнить даже несколько моментов нашего детского эгоизма по отношению к ней. Если подруги заходили за ней вечером прогуляться, то я непременно в детской истерике напрашивалась с ней, и мне было на тот момент не понять, что молодёжь в юном возрасте хочет провести время со своими сверстниками, но никак не с капризной малышнёй. И хотя Светлана могла попросту оставить меня с бабушкой и уйти, она предпочитала не допустить на моём детском личике ни одной слезинки и спокойно отпускала подруг на вечеринки без неё.

Я только сейчас понимаю, чего это стоило юному девичьему сердцу. На протяжении всего нашего детства она была для нас не только любящей сестрой, но в каком-то смысле мамой, няней, учительницей или лучшим другом.

Летнее солнце палило весь день, не щадя обгоревшую от загара кожу отдыхающих на берегу сельского пруда односельчан. Наш деревенский пруд был небольшой, но очень глубокий, по форме напоминающий овальное озеро. По берегам его обрамляли старые кустистые деревья, по ним можно было понять, что и им, и пруду далеко за сотню лет. Они массивно склонялись над водой, задевая зеркальное отражение листочками спускавшихся веток. В летние солнечные дни, когда небо отражалось на поверхности, казалось, что лучики солнца играют с тобой, и, куда бы ты ни направил свой взгляд на зеркальную гладь воды, солнечный луч всё равно найдёт тебя, засветит, заискрится и непременно заставит прищуриться и улыбнуться в ответ.

В этот день наш привычный берег пруда был полон народу: детей с родителями, школьников, молодёжи, да и попросту взрослых одиноких людей, заглянувших окупнуться и смахнуть с себя пыль жаркого лета. Вода у самого берега была очень тёплая и приятная, нам с братиком совсем не хотелось выходить из неё. Мы купались, барахтались, брызгались друг на друга, эти счастливые моменты детства запоминаются на всю жизнь.

Прошло примерно около часа наших уроков на воде, сестра, по-видимому, уже немного устала с нами заниматься и неожиданно заявила:

– Марина, Тофик, вот здесь немного сами поплавайте, на глубину не заходите! Я рядом буду наблюдать.

– Хорошо! – в один голос ответили мы.

Я, пытаясь обогнать брата, попробовала сама немного проплыть, сильно бултыхая ногами и брызгая водой на рядом плавающих людей.

– Осторожнее! Осторожнее! – возмутились рядом стоящие девушки, никак не осмеливающиеся окунуться и красующиеся перед сидящими на берегу парнями своими юными фигурами.

Я обратила внимание на моего брата: маленький 6-летний мальчик вовсю пытался догнать и перегнать меня. Вода и под ногами, и под руками брызгала ему в лицо, но он настырно и целенаправленно старался «плыть». Его бесстрашие и воля мне нравились, и я старалась как можно сильнее раззадорить его, или, как сейчас принято говорить, мотивировать.

– Не догонишь! Не догонишь! Я всё равно быстрее тебя! А! – высунув язык и улыбаясь, подравнивала я его.

Нахмурив брови, сжав скулы, с блеском и гневом в глазах он настойчиво и верно продолжал сам, без чьей-либо помощи учиться плавать. И хотя мы барахтались на мелководье, где отсутствовала какая-либо опасность, сестра неподалёку не сводила с нас глаз.

– Марина, смелей! Хватит по дну ползать! Я всё вижу! Давай отталкивайся ногами и старайся плыть сама!

– Стараюсь! – с недовольством отвечала я, продолжая барахтаться на мели.

– Тофик вон какой молодец! Похоже, он быстрей тебя научится плавать! – вдруг неожиданно для меня заявила сестра.

«Вот ещё! Выдумала! – подумала я. – Ещё этого не хватало!»

Я, вытаращив глаза, что есть мочи кинулась со всех ног осваивать водяные просторы мелководья, барахтаясь и пыхтя около получаса. В голове крутилась лишь одна мысль:

– Я первая! Первая научусь плавать! Ведь я старше его на целый год! Нет! Не на год! А на год, три месяца и 12 дней!!!

Сестра со скрытой улыбкой на лице наблюдала за нами, с удовлетворением заметив, как умело действует на нас её педагогическая уловка.

Мы с братом наперегонки друг перед дружкой барахтались на мели, подняв со дна всю тину. Когда я ощутила, что могу держаться на воде, страх и сомнения ушли, радости моей не было предела. Оглянувшись на брата, я заметила, что он тоже уже недалёк от финиша:

– Давай! Плыви! Давай! Я подожду тебя! – счастливыми глазами я смотрела на него.

– Я сам! Я сам! Я плыву! Я са-а-а-ам! Ура! – закричал брат во весь голос!

– Ура! Света! Мы научились! Ура! – крикнула я сестре.

– Ну слава богу! – хозяйским тоном сказала сестра. – Иду проверять!

Мы с братом, счастливые и довольные, приблизились к ней.

– Так, я зайду на более глубокое место, где мне вода будет по плечи, а вы по очереди, не сразу, сначала Марина, потом ты. Всё понятно?

– Да! Понятно! Гляди! Гляди, как я умею! – с радостным задором я подплыла к сестре на глубину и вернулась назад.

– Молодец, Марина! Жди там. Теперь ты!

Брат со всей силы кинулся к сестре, брызгая во все стороны руками и ногами, быстро развернулся и поплыл ко мне. Лицо было настолько довольным и счастливым, что я не удержалась сама от надвигающегося счастья и громко засмеялась.

Довольные и счастливые, мы чуть позже все вместе направились домой.

Мама была рада этой новости, и её обильные похвалы сыпались на нас весь вечер.

– Света, дочка, – отойдя в сторонку с сестрой, она ей тихо сказала, – ты у меня такая умница, таких детей, как у меня, нет ни у одной матери. Благодарю тебя, Господи, – она обняла и поцеловала сестру.

За ужином мама неоднократно хвалила нас с братом, будто не замечая Светиной заслуги, и удивлённо спрашивала:

– Правда сами научились?! Правда!