На грани доверия. Книга третья.

– Нет-нет, мои дорогие, уже отпустило, – он откинулся на спинку кресла.

– Пап, давай я принесу хотя бы воды? – предложил Николай и ушёл в столовую вместе со Степановной.

– Жень, мне непонятно вот что, – вступил в разговор Зорин, когда Николай принёс воды отцу, тот отпил глоток, поставил бокал на стол. Вадиму и Виктории всё, что они услышали, было в настоящую диковинку. Оказывается, вот какие страсти кипели вокруг семейной реликвии. – Каким образом письмо Беаты попало под обивку ларца, если оно предназначалось для её кузин?

– Ответа на этот вопрос у меня нет, но я могу предположить, что ваша с Николаем прапрабабка просто перепутала письма. Может, и было от неё какое-то послание потомкам, кто знает. И куда оно делось – загадка. Зато у нас есть письмо с правильным переводом, которое, кстати, разъяснило все тайны. Так что, его вполне можно считать посланием потомкам. Как ты думаешь, Вадим?

– Да, пожалуй, соглашусь с тобой, господин сыщик, – усмехнулся Вадим.

– Владимир Григорьевич, может быть, в другой раз договорим? – предложил Турчанинов, видя, как он нервничает.

– Нет, Евгений Борисович, давайте уж закончим сегодня. Я в порядке, правда. Постараюсь свои эмоции сдерживать. Но вы поймите и меня – такой удар, начиная от внука и заканчивая ложью переводчика Михаила. Как он мог? Чего добивался?

– Чего добивался? – следователь задумался всего на секунду. – Он хотел напугать вас, да так, чтобы вы избавились от гарнитура. Зависть. Всё та же чёрная зависть. Низье хотя бы признался, что ему заплатили, и покаялся, сумев всё исправить. А вот ваш переводчик не пошёл по этому пути. Он намеренно исказил факты, усилив информационный негатив, таким образом, подталкивая вас к мысли, что вам ничего не остаётся, как избавиться от раритета. У нас был разговор с этим молодым человеком, под нажимом он во всём признался.

– Мне так трудно это понять, ощущение, будто я совсем не знаю людей, – признался Фертовский-старший, – я столько лет прожил на свете, и, оказывается, ничего не понял в этой жизни. Я наивен, как младенец.

– Это не наивность, а, скорее, порядочность, честь, искренняя вера в людей, в человечество, – ответил Турчанинов, – мне-то как раз этого не хватает. Я везде вижу преступников, всех подозреваю – издержки профессии. Что поделать. Главное, не совершить ошибки, иначе пострадает невиновный.

– Жень, а что будет этому переводчику Михаилу? – спросил Вадим.

– Да ничего, мы ничего не можем ему инкриминировать. Плохой перевод письма? – он опять усмехнулся. – За это у нас в стране не сажают. Хотя я бы поговорил наедине с этим мальчиком, и кое-что объяснил бы ему. Но боюсь, что слишком поздно. Он уже испорчен. Как и ваш внук, простите, Владимир Григорьевич, но я вынужден сказать о нём. Хотя мы так и не нашли Вилли Фертовского – ни его, ни гарнитур, который он выкрал у вас со своим подельником, мы узнали некоторые подробности его жизни. Вы готовы их услышать?

– Говорите, – обречённо вздохнул Фертовский-старший.

– Ваш Вилли игрок, он подсел на это недавно, но успел задолжать довольно крупную сумму. Его подцепил на крючок некий инспектор в казино по имени Грум. Естественно, всё это там, в Штатах. Грум также связан со скупщиками краденого, в том числе, и произведений искусства, кражи которых – один из самых прибыльных видов преступлений в мире. По данным Интерпола, они стоят на третьем месте по доходности после торговли оружием и наркотиками. Как правило, здесь воровство осуществляется под заказ «чёрных» коллекционеров. Полагаю, что кому-то из них ваш гарнитур пришёлся по душе. Они навели справки, у таких везде есть связи. Хотя вы официально и не выставляли гарнитур, всё же проводилась экспертиза, его видели. Одним словом, вашему внуку предложили украсть у вас гарнитур, и, таким образом, отработать свой долг. Что он и сделал. Но поскольку Вилли не профессионал, ему дали напарника, а точнее, подельника в краже – вора-рецидивиста Игоря Бика. Кстати, он же и напал на Викторию – жену Вадима.

Надя переглянулась с Викторией. Вика ей единственной призналась, что её пытались изнасиловать, Надежда была в ужасе. Но обещала сохранить тайну подруги.

– Зачем? – удивился Николай. Фертовский-старший молчал, от услышанного он был в таком шоке, что предпочёл больше ничего не комментировать.

– А затем, чтобы отомстить. То есть у самого-то нападавшего Бика мести никакой не было, его опять же наняли. И нанял Вилли Фертовский.

– Что? – теперь бурно отреагировал Зорин, сжал кулаки.

– То, что слышишь. Бик признался: Вилли его нанял, желая отомстить непокорной «бабёнке», как он выразился, простите, Виктория.

– Я убью его! – Вадим покрылся пятнами.

– Вадик, я понимаю твою ярость, но убить ты его в любом случае не сможешь. Парня слишком хорошо спрятали, если он ещё… – тут Турчанинов замолчал, понимая, что все, кто сидит в этой комнате, так или иначе, являются родственниками преступника. А родные самыми последними отрекаются. Если отрекаются. Любовь – странная штука, она ищет оправдания, она часто отрицает очевидное, предпочитая «розовые» очки. Она прощает даже тогда, когда, кажется, нельзя простить.

– Наверное, на сегодня, хватит об этом деле, – тихо подвёл итог хозяин дома. Следователь понимающе кивнул.

Глава 94

– Мамочка, как ты себя чувствуешь? – Мира вошла в палату, увидела маму возле окна. Та лежала на кровати лицом к двери. Не спала.

– Лучше, дочка, всё хорошо, – улыбнулась, протянула ей руку. Мира поспешила взять руку матери в свою. – Слава Богу, я опасалась, что вы перенесёте свадьбу, – она заметила на правой руке дочери обручальное кольцо.

– Я хотела, но они сказали, что если перенесём, ты расстроишься. А так – добрая весть тебе будет на пользу, – Мира покраснела.

– Они? – улыбаясь, переспросила Анна Андреевна.

– Да, эта сплотившаяся банда стоит за дверью.

– Сколько членов в банде? – не выдержав, засмеялась больная.

– Трое, утром к ним присоединилась Тайка. Они удивительно единодушно понимают друг друга, – ворчливым тоном заметила Мира.

– Так зачем же ты держишь их за дверью? Скорей приглашай сюда, – попросила Анна Андреевна. – Это мои доктора.

– Уверена? – Мире тоже стало весело. Она открыла дверь. – Заходите, по вас соскучились и утверждают, что вы все трое – лучшее средство от болезней.

– Добрый вечер, – первым вошёл Дима, в руках крохотный, но очень изящный букет цветов, – это вам, Анна Андреевна, – протянул букет. Она тепло поблагодарила теперь зятя и попросила сесть рядом с кроватью.

– Димочка, мой хороший, если бы вы знали, как я рада, что вы стали мужем моей дочери. О лучшей партии Мире и не мечтать. Добрый, порядочный, умный. Вы напоминаете моего мужа. Я хочу, чтобы вы были счастливы с моей дочерью. Мира, пообещай мне любить, жалеть и заботиться о Дмитрии. От тебя будет зависеть очень многое.

– Обещаю, мамочка, конечно, – Мира взяла его за руку.

– Анна Андреевна, я тоже, в свою очередь, обещаю сделать всё, чтобы ваша дочь была счастлива, – сказал Дмитрий, – можно я буду вас называть – мама Аня?

– Всенепременно, Димочка, – в её глазах блеснули слёзы.

– А что тут случилось? Почему плачем? – в палате появились Всеволод и Таисья. – Анна Андреевна, не слушайте вы их, Димку вообще надо слушать и делить надвое, да? – Всеволод подошёл к её кровати. – Он у нас сегодня отличился по всем пунктам.

– Севка, я хотел взять тебя в разведку, но опасаюсь, что ты, хоть и заболтаешь врага насмерть, но и выдашь все наши тайны, так, ненароком, – пошутил Дима.

– Молчу-молчу, – примирительно сказал Всеволод, – я лишь хотел сказать, что ты успел по всем пунктам – заехал за невестой, купил ей по дороге платье, не свадебное, но очень красивое, забежал в ЗАГС, быстренько сказал «да», надел Мире колечко и себе, кстати, тоже. Потом опрокинул с нами бокал шампанского и даже успел заказать в магазине кое-что для ремонта. Молодец, что ещё сказать.

– Так вы собираетесь делать ремонт? – уточнила Анна Андреевна. – А как же «медовый месяц»? Мирочка, ведь так положено.

– Мама, ну какой «медовый месяц»? У меня конец семестра, скоро зачёты, потом экзамены. Ты в больнице, дома разгром. Мы с Димой, пока тебя нет, решили там делать ремонт. Как раз успеем к твоему приходу, ведь у тебя скоро операция на суставе, помнишь? Квота выделена. Тянуть не стоит.

– Правильное решение, – поддержал Всеволод, – и мы с Таисьей поможем в ремонте, верно?

– Поможем, конечно, Анна Андреевна, не волнуйтесь, – кивнула Тая.

– Тогда вы не банда, а союз, альянс, – сказала она, – замечательные, дружные. Как же мне хорошо, когда вы рядом – мои дорогие.

Первой домой отвезли Таисью, ей уже несколько раз звонили из дома, волновались, она, как уехала с раннего утра, так больше и не появлялась. Особенно волновался друг её брата, которому на завтра надо было уезжать, а он так и не объяснился с Таисьей. Молодой человек подумывал о женитьбе, и сестра его друга показалась ему самой подходящей кандидатурой. После командировки он решится с ней поговорить серьёзно.

Всеволод последним покинул палату Анны Андреевны, сидел возле её кровати, о чём-то шептался, смешил, затем попрощался, поцеловав ей руку. Дима с Мирой лишь переглянулись. По дороге Всеволод вдруг замолчал, о чём-то задумался, на вопросы отвечал рассеянно. Довёз ребят до дома брата.

– Сева, всё нормально? – спросил Дима, они с Мирой ещё не вышли из машины.

– Ты ведь так и не нашёл свой айфон? – вместо ответа спросил Всеволод. Положил обе руки на руль.

– Нет, мне так странно это, – помотал головой Дима, – моя квартира не бездонный колодец, а я точно помню, что в последний раз говорил по нему дома. Я звонил Мире.