На грани доверия. Книга третья.

– Тут дело вкуса, – уклончиво ответил молодой человек, – правда, я думал, Фертовским нравятся совсем другие женщины.

– Какие? – с любопытством спросил Владимир Григорьевич. В этот момент Маша вкатила накрытый для чаепития столик. Разлила чай по тонкостенным изящным фарфоровым чашкам, пожелала приятного чаепития и покинула гостиную. На пороге обернулась и посмотрела на мужа, словно хотела что-то сказать, но передумала. Дверь закрыла за собой бесшумно. Владимир Григорьевич взял в руку чашку, вдохнул аромат чая и улыбнулся.

Глава 14

– Зорин, ты в курсе, что когда выходил из дома, то в замке оставил свои ключи? – Вика звонила мужу, тот уже зашёл в метро.

– Серьёзно? – Вадим покопался в рюкзаке – ключей не было.

– Ну, я, конечно, допускаю некоторую рассеянность, но с ключами, знаешь ли, уже перебор, – Виктория собиралась на встречу с Надей, – и вообще, ты почему-то сегодня уехал раньше в свой университет, а я надеялась тебя застать.

– Мне надо зайти на кафедру, – Вадим спускался по движущемся эскалатору, – и так, кое-какие дела. Прости, солнышко, с ключами. Постараюсь так не делать.

– Ладно, хорошо, – Вика нажала «отбой».

Через полчаса Зорин вошёл в кафе. Сегодня Мира и Таисья пришли вместе. Они уже заказали себе сок и потягивали его из трубочек. Завидев Зорина, обе засветились. Вадим улыбнулся в ответ. Бросил на сиденье рюкзак, с размаху плюхнулся рядом с Таисьей – как раз напротив Миры.

– Я сегодня голодный, поэтому закажу себе, – пролистал меню, – блинчики со сметаной. Во! – поднял вверх указательный палец. – Это то, что я съем с удовольствием. Мои умницы, рассказывайте, как ваши дела? Что у вас нового? Как поживает проректор со своими управленческими решениями?

Мира и Таисья переглянулись и одновременно засмеялись. У проректора, который вёл у них предмет «Управленские решения», была смешная и кажущаяся безобидной фамилия – Заичкин, а вот характер как раз у него оказался далеко не безобидным. Ровно, без эмоций, проректор по полной программе тиранил студентов. Как оказалось, не только их – Зорину тоже досталось от Заичкина. Он беспощадно раскритиковал новую методичку, которую написал Зорин, затем через неделю почему-то утвердил и подписал её. А ещё периодически ловил его на несвоевременном подписании каких-то отчётов и бумаг на кафедре. Зорин, пока ел блины, рассказывал об этом ироничным тоном. Успел вымазаться сметаной, поискал глазами на столе салфетку.

– Спасибо, ох, видела бы сейчас меня мамочка, – взял предложенную Таисьей салфетку.

– А что? – спросила Мира.

– Я же весь в сметане, – он вытер рот, пальцы, – аристократ фигов. Видите ли, Мира, – Зорин выразительно посмотрел на девушку, – я вырос в аристократическом семействе, где этикету уделялось внимание. За все «китайские» церемонии особенно радела моя мама. Ну, просто потомственное дворянство. А мой отец проще, я же получился неким миксом.

– Что ж, очень даже удачный микс, – заметила Мира.

– Вы так думаете? – усмехнулся Вадим, – спасибо, конечно, за похвалу, которая, несколько преувеличена. Но приятно же, ёлки зелёные! Девчонки, мне хорошо с вами, вот что я скажу, – он откинулся на спинку сиденья.

– И нам приятно, – Таисья отпила сок, поставила бокал на стол, – Вадим Георгиевич, а вы знаете, что Мира пишет прозу? – вдруг спросила она. Глаза Миры округлились.

– Нет, не знал, – искренне удивился Зорин, перевел взгляд на Миру, та сразу смутилась.

– И даже очень хорошую прозу, – несмотря на недвусмысленные переглядки с подругой, Таисья гнула своё.

– О, мне бы хотелось почитать, – выдал Вадим.

– Ни за какие коврижки! – тут же среагировала Мира.

– Почему-у-у? – непонимающе протянул Зорин.

– Потому что после Эко, Льосы, Оливье, Хёга, Кальвино и тому подобных авторов, после всего того, что вы, Вадим Георгиевич, прочли да и мне поведали, моя писанина хуже, чем детский лепет. Это было бы абсолютным провалом дать вам читать моё сочинительство.

– Вы уверены, что всё так плохо? – хитро прищурился Зорин.

– Как вам сказать? – Мира закатила глаза.

– В любом случае, мне хотелось бы прочесть, – совершенно серьёзно сказал он. – Что у вас – повесть, рассказ?

– Роман, – ответила за Миру Таисья. Она сегодня была в приподнято-игривом настроении. Мира не успела и рта раскрыть, как Таисья бухнула дальше, – хороший роман, читается легко. А главный герой очень напоминает вас – Вадим Георгиевич. Правда, он там француз и про профессии ювелир, но все равно похож на вас – как внешне, так и характером.

– Это правда? – удивлённо спросил Зорин. Мира молчала как партизан. Губы сжала, на щеках играл румянец.

– Правда-правда, – подтвердила за неё Таисья, – Мира написала роман, когда мы отдыхали на юге, несколько дней была прохладная и дождливая погода, вот Мира и стала сочинять. Получилось здорово.

– Я хочу почитать роман, – в лице Зорина что-то изменилось, но что – Мира никак не могла понять: то ли ему приятно, но он сдерживает эмоции, то ли вот-вот рассердится.

– Нет, – она помотала головой.

– Почему же нет?

– Я уже называла причины.

– Это не причины, это страх и отговорки, – кажется, он всё-таки сердится.

– Я не могу вам дать прочесть, – продолжала упрямиться Мира, сама смотрела на подругу – Тайка-балда всё-таки проговорилась. Ну, обсуждали они на днях, как бы отреагировал Зорин – узнай он про роман, и что явился прототипом главного героя. Чтобы сказал на это, стал бы просить прочесть? Мире, конечно, хотелось узнать его мнение, но она отдавала себе отчёт в том, что ею придуманная фантазия – лишь жалкие попытки любительской работы на поприще сочинительства. А ещё – этот роман своего рода признание Зорину в любви. Герой-то там романтичный, история о любви. Нет, ему лучше не знать об этом. Ни к чему. Таисья сколько раз предупреждала, что ситуация может выйти из-под контроля, а сама проболталась о романе. Вот пойми её, сидит и улыбается во весь рот.

– Таисья, повлияйте на подругу, – Зорин слишком резко отодвинул чашку с остатками чая. Смотрел на Миру строго, даже голос стал как будто более низким. Так обычно он сердился на лекциях, когда ему мешали нерадивые студенты.

– Ну, зачем вам мой роман? – Мира понимала, что ещё немного усилий и пресса со стороны Вадим Георгиевича, и она сдаст позиции.

– Зачем? Я хочу его прочесть. Поймите, Мира, мне интересно, и тому несколько причин. В конце концов, художественную литературу пишут именно для того, чтобы её читали другие, а не для того, чтобы автор держал в столе.

– Это когда писатель-профессионал, – уточнила девушка, – я всего лишь жалкий графоман. Ремесленник, которому, по сути, занять себя нечем, как марать бумагу.

– Я верну вам роман сразу, как прочитаю. Обещаю, – Зорин решил зайти с другого конца. – Он в электронном виде?

– Есть и на листках, – призналась Мира.

– Он у вас с собой?

– Нет, конечно.

– Жаль, безумно жаль, – он покачал головой, – Мира, у вас хороший слог, я же читал ваши университетские работы. Я уверен, что и роман у вас получился интересным.

В следующий момент у него зазвонил телефон, Зорин извинился, вышел разговаривать на улицу.

– Тайка, я тебя убью, – прошипела Мира, как только преподаватель скрылся из виду, – кто тебя дёргал за язык? Зачем ты заварила всю эту кашу?

– А что такого? – невинно отозвалась Таисья. – Ничего плохого в том, что Вадим Георгиевич прочитает твой роман, я не вижу. Наоборот, скажет своё мнение, даст оценку. Роман достоин его внимания.

– Ты, правда, не понимаешь?

– Чего я не понимаю?

– Роман своим сюжетом – это объяснение Зорину в любви!