Воины Игры 2. Шут Императора

Старик нетерпеливо шагал по комнате. О своей судьбе он уже не задумывался. Его время скоро истечёт. Нужно обеспечить Огли безопасностью. Но как это сделать? Пока только один выход: учить Огли контролировать эмоции. Самоконтроль и есть лучший щит против заразы Смердов.

Сопя, Дмитрий извлёк из кармана Книгу Искр, но так и не открыл её. Задумчиво погладил тёмно-синюю обложку, украшенную клыками урханов. Он вдруг вспомнил о молодом наместнике Императора Сэ-тхи. Генерал Сэ-тхи высказал первым предположение о появлении новых, неизвестных игроков, которые, якобы, отдают команды Би-Ферзям и мохванскому Центральному Процессору. Правда, никто не знает, обитателями какой планеты являются, и что собой представляют.

Сэ-тхи один из молодых и амбициозных киборгов последнего поколения, разработанный ЦП для захвата высокотехнологичной цивилизации игроков, которые равнодушно взирали на все остальные миры и их войны. Он же будущий преемник Императора. Правда, не совсем было понятно, что получат мохваны после захвата загадочной цивилизации новых игроков. Эти невероятные игроки, если действительно сущетсвуют, слишком развиты, если верить словам генерала, чтобы мохванам удалось обнаружить их мир. Странно, что Император о них не обмолвился. Не знает? Эти неизвестные существа ни с кем не контактируют, полагая, вероятно, что бессмысленно связываться с обезьянами. Их не может заинтересовать ничего ни в мире мохванов, ни в других мирах. На любую попытку войти с ними в контакт, в ответ лишь приходили насмешливые формулы, не поддающиеся никаким расшифровкам. Эти игроки не пользовались общей игровой сферой Земли. У них собственный источник в неизвестной части Вселенной. Гордые фортегсии, уверенные в их существовании, сотни раз пытались их обнаружить, но забросили попытки наладить с ними дипломатические отношения, считая их послания откровенным издевательством и насмешкой. Земляне же, обнаружившие странные электромагнитные вбросы, считали их просто, космическим шумом и не придавали особого значения периодическим синалам. Но Сэ-тхи не сдавался, упорно работая в лабораториях, и делился результатами только с ЦП. Его хищная морда почти всегда светилась от радости. Каждый раз, покидая лабораторию, мохван хватал первого попавшегося ему на пути раба и затаскивал в свою каюту, чтобы напитать свой уставший мозг свежим протеином. Среди рабов ходят слухи, что Сэ-тхи далеко зашёл в своих исследованиях. Говорят, ему удалось воспроизвести голограмму таинственного игрока. Он также участвовал в проекте по созданию Императрицы, так как ЦП уже давно планировал отформатироваться и пройти Преображение, чтобы обрести плоть и настоящую власть. Пока ЦП и Императрица разные виртуальные объекты, порой позволяющие себе отдавать противоречивые приказы своей общей армии. Но до их объединения осталось совсем немного.

Старик встряхнулся. Пора идти на занятия с Огли.

Покинув комнату, Дмитрий встретил своего ученика Лехсана и войорского командора Сажмата. Принцесса Фортегсии невозмутимо двигалась по потолку, периодически шевеля усиками-антеннами.

Сажмат напряжённо оглядывалсяя по сторонам и прислушивался, опасаясь столкнуться с группой голодных мохванов. За пару лет, проведённых на флагмане Императора, преподаватели так и не смогли побороть панический ужас перед волками. Страх нарастал с каждым днём, ведь из тех, кто попал на корабль мохванов вместе с ними, многих уже не стало.

Группа преподавателей подошла к огромным весям, которые сами собой раскрылись перед ними. Всю группу в то же мгновение оглушил истошный крик Огли. Ребёнок дико кричал, корчась на полу от боли. Дмитрий испуганно бросился к нему, схватил на руки и прижал к груди.

– Тише, малыш, тише. Мы здесь. Мы с тобой.

– Няня… Где няня?! – Огли хрипел и оглядывался одичавшими глазами. – Ей больно!!! Отпустите её!!! Ей больно!!!

Тело ребёнка выгнулось в руках волхва.

Дмитрий склонился к уху Огли и зашептал заговор. Спустя несколько секунд малыш замолчал. Он погрузился в трансовое состояние, позволяющее его подсознанию отдыхать.

– Ему нужны гефы. Чужие гефы. Они помогут ему, – неуверенно прошептал Лехсан.

Дмитрий бережно опустил Огли на меха и сел рядом.

– Не уверен. Мы сегодня обсуждали это с Императором. Его советник не видит смысла в таком объединении, предполагая, что это может быть опасно для ребёнка.

– Но, вы же видите, что Огли не справляется! – возмущённо вскинулся войори Сажмат.

– Нужно дождаться пробуждения Огли, поговорить с ним, и потом решать, – прошипела принцесса Фортегсий и осторожно спустилась на пол, тихо постукивая твёрдыми лапами по поверхностям.

Учителя терпеливо сидели рядом в ожидании. Император предупреждал их, чтобы они не пытались пробудить маленького шута от альфа-сна. Прошло почти два часа, прежде чем ребёнок очнулся. Он осмотрелся и сел.

– Скажи, Огли, – обратилась оса. – Ты боишься своих видений?

– Нет, – Огли сглотнул, радумывая над своми видениями и своему к ним отношением. – Нет, принцесса, не боюсь. Но от них мне плохо. Я вижу, что другие дети ничего не видят. Иногда они кричат во сне, зовут маму. А я не сплю. И у меня нет мамы. Я ухожу в другой мир. Там чёрные молнии плетут странные узоры, будто рисуют будущее. Эти молнии созданы очень давно. Они пробегают сполохами через бесконечное пшеничное поле на Земле. Это очень красиво. Они кем-то созданы. Не вами и не мной. А кем-то, кто есть во мне. Частичка создателя этих молний есть во мне, и я не знаю, что это такое. И там есть два пшенияных поля – одно над другим. Нижнее погибает, а верхнее разрастается очень быстро. А вы знаете, что у меня за видения? Что они такое?

Огли поднял голову и по очереди вопросительно посмотрел на каждого учителя в ожидании ответа.

– Нет, малыш, мы не знаем, – тихо ответил за всех Лехсан и ласково потрепал его по щеке. – Нам пора приступать к занятиям. Принцесса, начинайте, пожалуйста, первая.

Огли послушно обхватил голову принцессы и, прижавшись лбом к её фасеточным глазам замер, впитывая знания цивилизации инсектов.

Дмитрий оглянулся на Сажмата. Фиолетовые глаза-звезды войорского командора задумчиво наблюдали за ребёнком. Тёмные глаза. Мутные. У всех войори глаза ярко-фиолетовые, насыщенные, живые. И только у народов Сячшиза и Хуннуба глаза сливовые, с водянистым, глубоким бликом. А у этого войори в радужке изгибаются змеи узорной пыли.

Дмитрий сглотнул от ужаса и, быстро вскочив на ноги, закрыл собой Огли.

– Сажмат, ты ещё светарий? Или продал свою душу смердам?

Глаза войори внезапно помутнели, смазав границу между зрачками и сверкающей радужкой. В это мгновение принцесса Фортегсия резко отсранилась от Огли и с шипением поднялась на задние ноги, готовясь к нападению на смерда и закрывая собой маленькго шута. Её брюшко выпустило длинное жало, испускающее марево. По комнате поплыл запах озона. Все замерли.

– Так, что ты скажешь, Сажмат?

Воин опустил глаза.

– Кем бы сейчас я не являлся, я, прежде всего войори. Да, смерд. И представляю для всех вас серьёзную угрозу. Не испытывайте ко мне ненависти, иначе погибните. Ради Огли держите себя в руках.

Сажмат опустился на колени. Он всё также продолжал держать голову опущенной, а глаза полуприкрытыми. Но по щекам потекли тонкие струйки чёрной пыли.

– Я войори. В нашем мире есть древняя традиция. Когда воин войори понимает, что может нанести вред своим соплеменникам или больше не может принести пользы, он просит о смерти. Это ритуал. Убей меня, Дмитрий. Дай мне шанс погибнуть как воину сейчас, пока я не причинил никому вреда.

– Я не убийца и не солдат, – Дмитрий с горечью отвернулся. – Принцесса Фортегсия или Лехсан могут это сделать. Принцесса из касты воинов так же, как и ты. Проси её, славный воин Войора.

Принцесса ос пела о героях Войора, о сражениях, о дыме и огне, о мечах на крыльях урханов, о матерях, потерявших своих сыновей в схватках. На седьмом круге принцесса застыла за спиной войори. Её жало вырвалось, стремительно взлетело над головой воина и растворилось в воздухе. Марево растаяло. Всё произошло быстро. Сажмат опрокинулся на спину и застыл.

– Покойся с миром, славный воин Войора, – с этими словами Огли завязал мёртвому глаза его же повязкой. – Когда-нибудь мы снова встретимся.

Малыш задумчиво опустил глаза на свои руки и с интересом смотрел на тоненькие струйки чёрной пыли, вьющейся узорами с кончиков его ногтей. Пока взрослые разговаривали, Огли вонзил свои острые ногти в руку мёртвого войори и вслушивался в серебристый звон. Пыль звенела, перетекая из руки воина в его кровь. Аим жадно поглощал пыль смердов, набираясь сил. Кровь в жилах шута звенела битым стеклом и отдавалась эхом внутри головы, создавая нечёткие образы неведомых миров. Она закипала чистой и совершенной чернотой. Консолидация демонов под одним именем Аим. Аим обещал защитить его от чужой боли. Огли, склонив голову на бок, вслушивался в течение чёрной пыли в своей крови. Демон обещал силу и здоровье, но замутнял сознание голодом крови. Они почти заключили договор. Ещё чуть-чуть…

– Я научу тебя быть воителем, – шептал голос битым стеклом. – Не сегодня, но завтра ты перестанешь страдать от чужой боли. Ты будешь рад сражениям, и созидать их вокруг себя, питая свои силы. Я буду твоими доспехами. Я стану ужасом в глазах твоих врагов. Позволь мне быть частью тебя. Скажи, что ты хочешь этого. Призови меня по имени, Огли, и я явлю для тебя всю свою мощь. А в обмен лишь возьму твои сны. Сны, которых у тебя почти нет. Они такие крошечные, что ты даже не заметишь, чего лишился. И я помогу найти того, кто убил твоих детей, Лакшми.

– Ты возьмёшь не только мои сны, лукавый Аим. Ты будешь владеть и моим телом, когда я буду призывать тебя. Но захватить меня полностью тебе никогда не удастся, как и уйти в другие души, чтобы заражать их своей пылью. Я запрещаю покидать меня. Ты мой. Навсегда. Моё тело отныне будет твоей тюрьмой. А моего врага ты и сам пожелаешь найти и покарать. Это я обещаю тебе. Так, что не нужно манипульровать мной и моей памятью из прошлых жизней.

Огли улыбнулся. Он устал от боли тех, кто умирал в пытках на столах мохванов. Он постоянно, ежечасно ощущал их страдания, и они копились в его сути, превращаясь во влажный, неимоверно тяжёлый шар его собственной боли.

– Я согласен объединиться с тобой, – прошептал ребёнок, поднеся к лицу чернеющие пальцы.

– И я согласен признать тебя своим господином. Произнеси моё имя, Огли. Призови меня.

– По правилам ритуала Войора, мы должны отдать тело либо войорским скирам, либо дереву урханцириуса, – оса задумчиво склонилась над телом.

Невзначай принцесса отвлекла ребёнка. Огли повернулся к учителям, вслушиваясь в их разговор. Битое стекло в голове стихло, затаившись в подсознании в терпеливом ожидании.

– Действительно, – подтвердил Дмитрий.

– Здесь нет дерева, но есть арахподы. Их привезли разведчики, и Император оставил их для утилизации ненужных мохванам тел рабов. – Огли погладил лоб принцессы. – Не волнуйся, моя принцесса, я всё сделаю. Учитель Лехсан, погрузи войори на тележку. Я отвезу его к паукам. Меня никто из мохванов не осмелится остановить.

Дмитрий удивленно посмотрел на ребёнка, но ничего не ответил.

Сэ-тхи величественным жестом отпустил офицеров, и в рубке остался только молодой Ахн-дас, который с усмешкой смотрел на товарища.

– Тебе никогда не стать пэром Земли, – Ахн-дас сел в кресло. – Этот лакомый кусочек заприметила Стора. Она ничего не выпустит из своих коготков.

Сэ-тхи досадливо хлопнул ладонью по стене.

– А жаль. Если она не отдаст добровольно мне Землю, я заберу её силой. Пройду Преображение и сброшу на планету свой десант. Мне надоели жалкие сомнения Сторы. Почему она тянет время? Чего она боится? Людишки слабы, хрупки после исчезновения главы Дмитрия, его легендарной Лунной роты и доктора Рохау. Ведь, если не ошибаюсь, этот хилый патологоанатом серьёно влиял на игровые полотна и отменно защищал Землю. Теперь они не смогут дать нам достойный отпор!

– Возможно, Императрица ничего не боится. Ты ведь не посвящен во все планы ЦП. Спроси у неё, почему она не захватит силой эту маленькую планетку прямо сейчас. Может, у неё есть на этот счёт какие-то свои планы, в которые она не торопится кого-то из нас посвящать. Или, может, имеются препятствия? И, кстати, Стора тоже пройдёт Преображение.