Эта проклятая смена

– Да, я узнала все, что хотела, – улыбнулась я и обратилась к мальчику: – Кирилл, спасибо тебе огромное! Ты мне очень помог!

– Надо же, – с недоверием покачала головой Наталья Васильевна. – Кирилл, а почему ты мне тогда ничего не рассказываешь? Притворяешься, что ли, что тебе плохо? Давай-ка, хватит валяться на кровати! Ты уже сколько времени музыкой не занимался, сейчас Евгения уйдет, и марш за инструмент!

– Но, мама, у меня же каникулы… – запротестовал несчастный ребенок. – Я не хочу…

– Хочу не хочу, а надо! – категорично заявила женщина. – Я прослежу за тобой, повторишь все произведения, которые мы проходили за год!

Я еще раз поблагодарила Кирилла и попрощалась с ним и его матерью. Вмешиваться в семейные разборки не стала – понятно, что мать попросту задавила парня своим авторитетом и навязывает ему свою волю, но тут уж ничего не поделаешь. Либо Кирилл сам рано или поздно взбунтуется, либо окончательно подчинится матери-тирану и будет делать то, что она требует, в ущерб своим собственным интересам.

Жалко парня, но пускай сами разбираются, в конце концов, лезть в чужую семью с нравоучениями – не моя работа, а прерогатива семейного психолога.

Покинув квартиру Фоминых, я села в машину и открыла базу данных на телефоне. Теперь надо бы проверить, как поживает Даша Полякова, отравившаяся в первые же дни своего пребывания в лагере.

Ей, как и Кириллу, было тринадцать лет, жила она на другом конце города – в Зареченском районе Тарасова. Даша училась в средней школе номер сорок три, находившейся рядом с ее домом, с шести лет занималась художественной гимнастикой. Старшая сестра Даши – Снежана – в этом году окончила школу и поступила в Тарасовский университет на факультет иностранных языков. Родители девочек – Поляковы Игорь Сергеевич и Зинаида Владимировна – работали экономистами.

Я узнала адрес Поляковых и направилась к ним в квартиру.

Я надеялась, что мне повезет, я застану Дашу дома. Судя по всему, последствия отравления уже должны были пройти, в больнице девочка вряд ли задержалась надолго. Хотя отравление, конечно, могло быть и тяжелым – кто знает, чем все закончилось…

Я прикинула, что родители Даши наверняка находятся на работе, но кто-то из дочерей мог находиться в квартире.

Нужный мне адрес я нашла быстро, благо сейчас существуют навигаторы, которые облегчают процесс ориентирования на местности.

Я позвонила в квартиру номер шестьдесят, дверь сразу открыли – даже не спросили, кто это. Поразительная беспечность, отметила я про себя. Впрочем, мне это только на руку – я поднялась на лифте на шестой этаж и вошла в открытую дверь.

– Ой, а вы к кому? – В дверях стояла худенькая девочка, которой на вид было не больше одиннадцати лет. Я поняла, что это, наверно, и есть Даша Полякова.

– Мне нужна Даша Полякова, – заявила я. – А ты почему не спрашиваешь, кто пришел? Вообще-то это опасно, мало ли кто мог зайти в дом!

– Да я подружку ждала, Олю, – пояснила девчушка. – А зачем вам я нужна? Я вас не знаю…

– Меня зовут Женя, я хочу с тобой поговорить по поводу твоего пребывания в лагере «Лесной», – пояснила я. – Тебе ведь пришлось оттуда уехать, не дожидаясь окончания смены, верно? Ты отравилась ведь?

– Ну да… – растерялась Даша. – Меня домой отправили поэтому…

– Можешь подробно рассказать, как это произошло? – спросила я. – Вспомни хорошенько, что ты ела, когда, от чего почувствовала себя плохо. Эта информация поможет сотрудникам лагеря в дальнейшем избежать подобных случаев, ведь если еда в столовой несвежая, отравиться могут и другие дети! Расскажешь?

– Да, но ничего такого особенного не было, – пожала плечами Даша. – Наверно, я за завтраком что-то не то съела. Может, каша была плохая…

– Да? – удивилась я. – А мне говорили, что ты не ела еду, которую вам давали. Что-то с собой привезла, верно?

– Нет, у меня ничего не было! – слишком быстро и слишком испуганно заговорила девочка. – Честно вам говорю! Да мне бы мама и не разрешила с собой что-либо брать, я же занимаюсь художественной гимнастикой! Поэтому и ем то, что позволяется, иначе меня выгонят!

– Сурово там у вас, – заметила я. – И что, многое запрещают?

– Ой, да почти все! – воскликнула Даша. – Мне нельзя шоколад, булочки, чипсы, газировку, мороженое, пирожное… Короче, все вкусное запрещено. Бутерброды тоже нельзя, мне мама покупает хлебцы – их можно, только немного.

– А что же ты ешь? – удивилась я. – Чем питаешься?

– Ну, мне можно кашу на воде, овощи, в первой половине дня – фрукты. Еще рыбу и мясо на пару, ну и все…

– Не обидно? Что другим можно, а тебе нельзя?

– Еще как! – воскликнула Даша. – Вот, Снежанке, сестре старшей, вообще везет! Ей можно все что хочешь – она же не гимнастка, родители ее не заставляют ничего такого делать! Ешь, что душе угодно – она чипсы любит, шоколад трескает, хотя мама ее просила не есть, когда я дома – мне же тоже хочется! Но Снежанка, по-моему, нарочно дразнится. Когда мамы с папой нет дома, она берет и при мне шоколад уплетает. Мне убить ее хочется! Терпеть не могу сестру, хорошо, что ее сейчас нет! Она на море уехала – родители ей подарок сделали, путевку купили, потому что она в университет поступила. А меня в лагерь отправили… Так Снежана с собой кучу еды набрала – там и шоколадки, и чипсы, и булки, и пирожные! Представляете? А мне ничего не разрешили!

У меня возникла догадка. Я осторожно спросила:

– А тебе не захотелось проучить сестру? Если она столько еды набрала, может, ты по справедливости что-то взяла у нее?

Даша округлила глаза, замотала головой, но по ее глазам я поняла, что попала в точку.

– Нет, я у нее ничего не брала! Честно! Клянусь! – затараторила девочка.

Я дружелюбно улыбнулась и проговорила:

– Даша, я тебя не собираюсь ругать или рассказывать о твоем поступке твоим родителям или сестре. Пойми, мне очень нужно знать правду – отравилась ты едой в столовой или своей собственной. От этого зависит, будут ли работать в лагере повара – те, которые были во время твоего пребывания в смене, или же их уволят за то, что пострадал ребенок. Понимаешь?

Даша молчала. Было видно, что девочка колеблется – сказать правду или скрыть?

Я еще раз повторила, что никому ничего не расскажу, и ни одна живая душа не узнает, брала ли Даша в лагерь с собой еду.

– Ну… Мне показалось, что Снежане и так слишком много, – наконец призналась она. – Вы бы видели, сколько она всего с собой в рюкзак запихала! Еще и насмехалась надо мной – мне-то ничего из этого нельзя! Демонстративно открыла пачку чипсов и ела их, зная, что родители не против… Она всегда надо мной издевается! Обзывает малявкой из-за того, что у меня режим дня, и вечером мне нельзя поздно ложиться, как ей, смеется, что у меня нет столько подруг, как у нее, что я неудачница, и моя художественная гимнастика – ерунда полная… Когда я проиграла соревнования, мама меня сильно ругала, а Снежана говорила, что я бездарь. Поэтому я и решила отомстить сестре! Стащила у нее половину ее запасов и переложила к себе в рюкзак. Спрятала, чтоб никто ничего не увидел, хотя мама не стала повторно мои вещи проверять – она же их сама сначала укладывала. А Снежанка бросила свой чемодан и в него не заглядывала. Я представляла, как она будет злиться, когда обнаружит, что у нее еды с собой нет. Если бы она стала маме жаловаться по телефону, я бы сказала, что это Снежана сама съела свои припасы и просто забыла. Она вообще ест, как слон, хотя по ней этого не видно. Хотела бы я, чтоб ее разнесло, тогда бы она не стала надо мной смеяться! А как назло, сестре на диетах не нужно сидеть, мама говорит, она в папу пошла, а я – в нее. Мама всю жизнь на диетах сидит, только ей ничего не помогает, меня из-за этого она и отдала в гимнастику, чтобы я была худая и всегда за весом следила. А я так не хочу, мне вообще плевать, толстая я или нет, хочу нормальную еду есть, как Снежана! Мне было очень обидно, поэтому я поехала в лагерь с этими чипсами и шоколадками. А они так аппетит отбивают, что вообще есть не хочется, тем более всякие полезные каши и супы, от которых меня тошнит. Только утром мне плохо стало – я, наверно, чипсами отравилась, потому что привкус от них стоял во рту. В столовой я ничего не ела! Даже сок, который нам раздавали, почти не пила – я про него забыла, у меня аж две коробочки в рюкзаке остались, я просто не люблю яблочный. Выпила в лагере только апельсиновый, он вкусный. Хотела яблочный оставить на потом, все равно пить захочется – выпью… Но меня в Тарасов отправили, и я эти соки в холодильник поставила, папа их выпил. Мама же против, чтобы я пакетированные соки пила, говорит, там полно пустых калорий… Надо было выпить, все равно мне ничего такого больше не достанется…

– То есть ты вообще не питалась в столовой? – уточнила я.

Даша отрицательно покачала головой.

– Нет, мне не хотелось. Я первые дни была так счастлива, что в кои-то веки могу поесть что-нибудь вкусное, что буквально объедалась чипсами и шоколадом. Специально рассчитала, чтобы мне на всю смену хватило – думала, буду понемногу есть, но остановиться было очень трудно. Хорошо еще, что в рюкзаке у меня еды не было, когда я в город вернулась – а то мама бы меня точно убила… А так – она и не знает, что я стащила у сестры «вредную» еду. Зато теперь мне приходится есть одни только бульоны, гадость редкостная, да эти проклятые каши, от которых меня тошнит. Но мама считает, что в столовой я все-таки неправильно питалась, потому и отравилась, хотя она сто раз узнавала меню в лагере, прежде чем меня туда отправить.

– А не знаешь, с сестрой все в порядке? – спросила я. – Наверняка она созванивается с тобой или родителями, не говорила ли Снежана про то, что чем-то отравилась?

– Нет, с сестрой как раз все замечательно, – с завистью вздохнула Даша. – Отдыхает себе на море, ест, что хочет, и не парится по поводу жизни… А мне тут сидеть, полезную гадость есть…

– А почему тебя не отправили в спортивный лагерь? – поинтересовалась я. – Ты же гимнастка, наверняка существуют лагеря для детей, которые занимаются художественной гимнастикой!

– Да, конечно, у нас в Тарасове их полно, – заметила Даша. – Только чтобы туда попасть бесплатно, надо выиграть в этом году в соревнованиях. А я ведь проиграла! Проигравших берут, но за деньги, а мама сказала, что это слишком дорого, они с отцом и так потратили кучу денег, чтобы отправить сестру на море. Поэтому мне выбрали не очень дорогой лагерь «Лесной», он ведь только открылся, и цены за путевку там не такие большие, как в других. Хотя я бы очень хотела на море поехать, как Снежана, но я море не заслужила – мне мама так сказала.

Слушая рассказ Даши, я подумала, что сегодня постоянно сталкиваюсь с неадекватным отношением к детям в семье. Кирилла против воли заставляют заниматься музыкой, хотя мальчишке это совсем не интересно, Дашу практически не кормят – неудивительно, что ребенок таскает еду у старшей сестры, которой разрешено практически все.

Просто поразительно, насколько родители умудряются искалечить психику своих детей, впору хоть ввести в систему обязательного образования просветительские курсы для будущих мам и пап. Хотя сомневаюсь, что это поможет, – каждый уверен в своей правоте и думает, что знает, как надо воспитывать детей.

Отбросив ненужные нравоучения, я задумалась.

Выходит, Даша отравилась едой, которую сама же и привезла в лагерь.

Я спросила девочку, не остались ли у нее обертки от шоколадок или чипсов, но, увы, Даша избавилась от всех улик, указывающих на ее причастность к исчезновению еды у старшей сестры. Если бы у меня была упаковка от чипсов, я бы первым делом посмотрела срок годности, а потом отправила бы фантик на экспертизу. К сожалению, Даша не смотрела на дату изготовления своих трофеев и даже не знала, в каком магазине Снежана покупала себе товары в дорогу.

– Кстати, а почему ты решила вытащить у сестры из рюкзака чипсы и шоколад? – поинтересовалась я. – Тебе родители наверняка дают карманные деньги, верно? Ты же могла и сама купить все, что захочешь?