Черный кофе со льдом

Я решила повторить тот вопрос, на который он не захотел мне вчера ответить по телефону, – о том, чем же так встревожила его кассета. Он пояснил:

– Я действительно видел всю запись. Она оканчивается примерно за час до того, как мы с приятелем ушли из этой квартиры. Не подумайте, что я оправдываюсь, просто хочу, чтобы вы располагали объективной информацией – дальше ничего более пикантного не было. Я вежливо отделался от притязаний девушки, дождался прихода Соколова и вскоре решительно откланялся. Соколов ушел вместе со мной, поскольку красотка ему никакого внимания не уделяла. Но, видите ли, все дело в том, что жена моя, Анна, очень чувствительная женщина. Я стараюсь ограждать ее от малейших неприятностей. Она, знаете ли, этакое тепличное растение, которое не переносит никаких грубых прикосновений реальной жизни. Если она получит эту кассету, у нее разыграется воображение, она напридумывает бог знает что.

Ага, значит, недаром мне казалось, что кино с участием господина Денисова как-то неверно выполнено в композиционном плане. Оказывается, половина изначальной записи была просто-напросто отсечена вследствие полного отсутствия развития сюжета. Виктор Вениаминович продолжил:

– Кроме того, меня самого очень задевает вопрос: кто же это решился пойти на шантаж? Ведь я не последний человек в городе, а тут прямо-таки голливудские штучки, как в дешевом боевике. Меня это просто взбесило, если откровенно. Я умею договариваться с людьми своего круга. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. А это происшествие совершенно ни в какие ворота не лезет. Я просто не понимаю и не представляю, кто бы это мог быть.

В ответ я рассказала, что получила из надежного источника (имелся в виду Мельников) информацию о том, что подобных случаев шантажа у нас в Тарасове не было зафиксировано. Следовательно, Виктор Вениаминович был не «поточной» жертвой, а единичной. Денисов немного помолчал. Потом выдал мне еще порцию информации:

– Видите ли, Татьяна, я вчера не сказал вам, да я до сих пор и не уверен, имеет ли это какую-то связь… В общем, последнее время мне домой часто звонят и молчат в трубку. Это обычно происходит по вечерам в выходные.

– Как давно это началось? – встрепенулась я, как гончая, почуявшая след.

– Точно сказать не могу, приблизительно с месяц назад или даже больше.

– Почему же вы не сказали сразу? – слегка укоризненно заметила я.

– Да, я был не прав, Танечка. Эти звонки сперва казались мне чьей-то глупой шуткой, но затем начали тревожить. Вернее, не то чтобы тревожить, а раздражать. Такое ощущение, что кто-то следит за мной. Это очень неприятно.

– А как ваша жена относится к этим звонкам?

– Когда я дома, я беру трубку сам, у себя в кабинете. Она, кажется, ничего не заметила. Если бы подобные звонки повторялись в мое отсутствие и она брала бы трубку, она непременно рассказала бы мне об этом. Поэтому я полагаю, что их не было в дневные часы по будням.

– А вы уверены, извините за нескромность, что это не какой-нибудь воздыхатель вашей супруги. Когда он натыкается на вас, то бросает трубку. Может, стоит расспросить ее?

– Нет-нет, это совершенно исключено.

Как этот мужчина уверен в себе! Впрочем, это вполне естественно.

– И вообще, для амурных разговоров существуют сотовые телефоны. Зачем бы моя жена стала давать своему гипотетическому поклоннику номер домашнего?

С этим аргументом я полностью согласилась. Денисов помедлил немного и с улыбкой продолжил свой рассказ:

– Я поначалу думал, что это меня осаждает какая-нибудь тайная поклонница. Не буду ложно скромен: я знаю, что произвожу на женщин, скажем так, благоприятное впечатление. Это во многом помогает моему сотрудничеству с «Истоками здоровья» – ведь подавляющее большинство их дистрибьюторов именно женщины. Но не обходится и без осложнений. Приветливость – это часть имиджа любого делового человека. А некоторые дамы с богатой фантазией усматривают в ней нечто большее, принимают на свой счет. Вы понимаете, конечно, что я имею в виду.

– Стало быть, преследования со стороны прекрасного пола для вас не в диковинку, – резюмировала я.

– Ну, я не назвал бы это так жестко – «преследования». Но суть вы уловили.

У меня в голове стала вырисовываться новая версия.

– Виктор Вениаминович, а не было ли у вас какой-нибудь особенно ретивой поклонницы, которая могла бы подстроить всю эту историю с кассетой? Женская душа – потемки. Мало ли что могло прийти в голову, закружившуюся от вашего обаяния?

– Ну вот, я напросился на комплимент. Нет, такой поклонницы я не припомню. Так странно еще никто себя не вел. Но кто знает, может, какая-то новая. Вы правы, Танюша, этот вариант исключать нельзя.

– Хорошо, сегодня вечером, если повезет, мы сможем засечь и звонок шантажистов, и звонок ваших «молчунов». Если это, конечно, разные люди. Во всяком случае, станет ясно, есть ли между ними какая-то связь.

Вот и еще одна загадка.

Я попросила разрешения закурить. Денисов, разумеется, мне не отказал, но посмотрел на меня с некоторой укоризной. Однако нотаций читать не стал. Вместо этого он вернулся к разговору об «Анжелике» и совершенно неожиданно подарил мне прекрасную зацепку.

– Вы знаете, Танюша, я припомнил еще одну деталь. Возможно, она поможет вам. У этой девицы, когда мы были еще в кафе, выпал из сумочки календарик. Я его поднял и обратил внимание, что на нем была реклама мебельного салона «Лада». Я же говорил, у меня фотографическая память. Так вот, я подумал, может быть, она имеет к этому салону какое-то отношение?

– Виктор Вениаминович! Из вас получился бы замечательный сыщик! – не удержалась я от комплимента. – А еще вы просто кладезь неожиданной информации. Может быть, у вас припасено для меня еще что-нибудь интересное? Тогда не томите, выкладывайте все сразу.

Денисов чуть усмехнулся и ответил:

– Да нет, пожалуй, это все.

– Ну что же, и это неплохо. Сегодня мы, как было намечено, займемся звонками. А завтра я навещу мебельный салон, если, конечно, он работает по воскресеньям. Дополнительная информация никогда не помешает. Так как же мы встретимся с вами сегодня вечером?

– Спектакль начнется в семь часов. Закончится в десять, так что моя жена будет дома ближе к одиннадцати. Примерно за три часа до спектакля Анна пойдет в салон красоты. В театре будет весь бомонд, поэтому ей хочется блеснуть. Я предложил ей сходить с Сашей Соколовым. Он ведь и ее давний знакомый. Анна не против, Саша тем более – ему всегда нравилась моя жена. Он должен встретить ее прямо у салона, а потом, разумеется, проводить до дома. Но это детали. В общем, у нас с вами, Танюша, есть около шести часов на всю операцию. Приходите к половине пятого.

– А во сколько обычно звонили «молчуны»?

– Приблизительно в промежутке от шести до девяти часов вечера, всякий раз по-разному. Было даже и по два раза за вечер.

– Ну что же, как раз будет время настроить аппаратуру. Все очень удачно. А что мне сказать, если я все-таки натолкнусь на вашу жену? – вдруг спросила я с совершенно идиотской ухмылкой. – Она не приревнует?

Господи, зачем ты дал людям язык! Мне иногда кажется уместным сравнение весьма пикантное: как про мужчин говорят, что они думают в иных случаях причинным местом, так про женщин можно сказать, что они думают языком. Ну, то есть язык опережает работу мозга. Мой мозг самым решительным образом упрекнул меня за заданный вопрос.

Денисов же не подал виду, что я сморозила глупость, и, заговорщически улыбнувшись, сказал:

– Будем действовать по обстановке. На войне как на войне. В крайнем случае прибегнем к испытанному приему – я представлю вас своей кузиной.

На этом основная часть разговора была завершена. Мы перебросились парой фраз о странной погоде этим летом, я допила свой кофе и попрощалась до вечера. У меня оставалось около двух часов до намеченной встречи. Уж конечно, салон красоты я посетить не успею. Мне бы хоть часок дома поваляться под вентилятором. Да и поесть не мешало бы. А то я преимущественно питаюсь кофе и сигаретами.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. По пути на стоянку к машине меня догнал Дима, сын Денисова. Как выяснилось потом, он поджидал, пока мы с его отцом закончим разговор, и пошел следом за мной. Когда мы поравнялись, он сказал:

– Татьяна, извините, вы ведь, кажется, на машине? Не сочтите за наглость, не подвезете? Здесь недалеко. Мне очень нужно с вами поговорить.

Ну надо же! На ловца и зверь бежит! Хотя сейчас это немного не ко времени, но мне очень бы хотелось побеседовать с этим юношей. А еще больше мне хотелось бы побеседовать с его мамой, не знаю, как ее зовут, с Анной, которой требуются три часа в салоне для того, чтобы пойти в театр, и самое мое большое желание – пообщаться с Соколовым Александром Владимировичем. Но увы! У Анны – новой жены Денисова – слабые нервы, и Виктор Вениаминович бережет их, не щадя кошелька своего. А у Соколова – приятельская неприкосновенность, правда, без всякого алиби. Так что общаться мы будем с Димой.

Мы уселись в мою «девятку». Дима молчал, видимо, слегка сконфуженный своей смелостью. Чтобы разрядить обстановку, я задала нейтральный вопрос:

– Тебе сколько лет?

– Почти девятнадцать.

– Куда едем?

– Домой. Это недалеко, через три квартала, на Горького.

Я выехала на дорогу и свернула на улицу Горького.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – подстегнула я вялотекущий разговор.

– Я знаю, что вы – частный детектив.