Черный кофе со льдом

– Посмотрите, вы когда-нибудь видели эту девушку?

– Нет. – Парень разулыбался. – Если б увидел – познакомился бы, хорошенькая. Это что, подружка ваша?

Я оставила реплику без ответа и протянула атлету свою визитку:

– Вот вам мой номер телефона. Будьте добры, передайте хозяйке, если она в ближайшее время появится, и попросите: пусть мне перезвонит. Вам ясна моя просьба? Дело очень серьезное.

Парень энергично покивал и, радостно улыбаясь, спросил:

– Девушка, а можно я тоже вам как-нибудь позвоню?

– Нет! – заявила я тоном, не допускающим возражений. Резко развернулась, чтобы уйти, но потом не выдержала, обернулась и спросила:

– Молодой человек, еще один вопрос, личный. Вы случайно боксом не занимаетесь?

Он удивленно вытаращил глаза:

– Да, со школы еще. Я за клуб «Колосс» выступаю. Чемпион области. А как вы догадались?

– Да так… Дедукция там, то-се, я же все-таки детектив. Ну, успехов на ринге! Голову берегите!

Я помахала рукой и начала бодро спускаться по лестнице, прямо-таки чувствуя спиной пожирающий взгляд спортсмена. На лестничной площадке между третьим и вторым этажом я остановилась и закурила.

Ну, положим, насчет квартиры я так и думала. Андрюшина информация тоже никак пока не работает. Что будем делать, Татьяна Александровна? Тотальный опрос всех жителей дома? КПД слишком низок. Половина просто не откроет дверь, те, кто откроет, не захотят разговаривать. Итак, станем опрашивать бабушек на скамейке, как и было намечено.

Я докурила, брызнулась дезодорантом, чтобы запах табака не шокировал местных жительниц, и пошла вниз. Как на грех, на скамейке возле подъезда никого не было. Но я прекрасно знаю один способ, как заставить выйти как минимум одну бабулю из подъезда (при условии, что таковая проживает в этом подъезде и окна у нее выходят на эту сторону). Я просто села на скамейку, закинула ногу на ногу и сделала скучающий вид. Сработало! Не прошло и десяти минут, как из подъезда вышла бабуля, с безразличным видом прошла мимо меня, что-то повысматривала во дворе, потом вернулась, присела на скамейку, вздохнула. Я сидела молча и потупив глаза. Бабуля вздохнула еще раз и заговорила:

– А ты, милая, ждешь, что ли, кого-нибудь?

Я молча кивнула.

– Уж не Витьку ли Таранкина? Тогда напрасно ждешь, он еще вчера вечером куда-то уехал. С брюнеточкой такой, симпатичной. Ну да ты не расстраивайся, не ты первая…

«Йес! Бабуля что надо! Знает все про всех». Это я мысленно ликовала. А вслух скромно сказала:

– Да нет, я подружку жду. Она мне адрес дала, а ее дома нет.

– Вон как! А что за подружка?

– Анжелика, в этом подъезде живет.

– Да сроду у нас тут не было никакой Анжелики! Ты, девонька, ничего не перепутала?

– Да вроде нет. А вот у меня ее фотография есть, посмотрите.

Бабуля с большим интересом взяла у меня из рук фотографию, долго рассматривала и наконец выдала свое резюме:

– Да это Катя Рокотова, Семеновны племянница. Никогда она тут не жила – она вообще из области, всего лет пять назад в Тарасов переехала. К Семеновне в гости приходила, это верно. А теперь уж и Семеновна сама здесь почти не появляется. Квартиру сдает. А какая такая Анжелика, я и знать не знаю, нет у нас таких.

Вот, значит, как, просто Катя. А богатеньких дяденек охмуряет под ангельским псевдонимом. Бабуля тем временем продолжала:

– Да я всех тут знаю, и стариков, и молодых. Вот все молодежь нынешнюю ругают, а я тебе так скажу: какая же у нас молодежь хорошая! Времена тяжелые, стоят в подъезде, касатики, одну папироску на пятерых тянут. А все равно смеются!

Я чуть не расхохоталась. Ой, бабуля, бабуля, при потрясающей наблюдательности такая же потрясающая наивность. Но разочаровывать я ее не стала. Она поди даже слова такого не знает – «косячок».

Пока мы так разговаривали, откуда-то, словно из-под земли, выросли еще две бабули. Фотография пошла по рукам, началось бурное обсуждение моей «легенды». Пора было под шумок уходить.

– Это действительно Катя, племянница Марии Семеновны Афанасьевой из шестьдесят восьмой квартиры? – быстро уточнила я, забирая фотографию.

– Да, да, – закивали все трое, а потом первая недоуменно спросила:

– Ну а ты-то кого ждешь?

– Спасибо, – ответила я и, быстренько вскочив со скамейки, направилась в сторону машины.

Вслед мне неслись нетерпеливые вопросы, но я не оборачивалась. Бог весть что они обо мне подумают, ну и ладно. Для пользы дела можно и дурочкой прикинуться. Сидя в машине, я закурила и начала размышлять. «Анжелика», то бишь Катя, никак не могла быть профессиональной шантажисткой. После того, что я узнала о ней, я в этом больше не сомневалась. Кроме того, информация, которую я получила по пути сюда от Мельникова, свидетельствовала о том, что в последнее время никто не обращался в милицию по поводу подобных случаев шантажа. Гастролеры? Никак нет. Катя Рокотова проживает в Тарасове уже пять лет. На фотографии она выглядит года на двадцать два – двадцать три. Значит, приехала, скорее всего, после окончания школы. Так что же – дебют в качестве шантажистки? Или наивная кукла, игрушка в чужих руках? Она бы многое прояснила, если бы мне удалось ее найти. Но как? Приезда ее тетки с дачи можно ждать еще пару недель. Это не мои темпы. Я привыкла работать быстро. Даже в такую жару. Но есть еще возможность завтра засечь звонок.

Итак, моя версия об «Анжелике» как о профессиональной шантажистке, которую я еще вчера так стройно составила, провалилась. Но ведь что-то меня сразу насторожило в этой версии. Что же именно? Я попробовала представить себя на ее месте. Как бы я себя вела? Прежде всего постаралась бы быть неузнаваемой на кассете. Даже если бы держалась подальше от объектива, я бы все равно подстраховалась, парик бы надела как минимум. Но это не все. Была еще какая-то странность в этой съемке. Слишком длинная прелюдия. А на самом интересном месте кассета обрывается. Почему не снято то, что было дальше? И что было дальше? Об этом мне может сообщить только Виктор Вениаминович. И еще – как Анжелика собиралась скрываться? Ведь ее могут опознать не только Денисов, но и его друг. Что-то здесь не сходится. Ох, как же тяжело работают мозги в такую жару!

Ладно, пора было ехать на встречу с Денисовым. Я решила сперва заскочить домой, принять душ и одеться менее эпатажно. К кафе «Ланселот» я подъехала ровно к двум часам. Однако, зайдя туда, я увидела, что Виктор Вениаминович сидит за столиком с симпатичным молодым человеком. Видимо, это и был его сын. Выскакивать из кафе мне вовсе не хотелось – я явилась в назначенное время. Поэтому подошла к столику.

– Татьяна! Добрый день. Рад вас видеть.

От вчерашней холодности по телефону не осталось и следа. Господин Денисов снова был сама любезность. Он встал, приветствуя меня, и предложил мне место за их столиком.

– Познакомьтесь, это мой сын Дмитрий.

Юноша привстал и кивнул.

– А это, Дима, Татьяна Иванова. Она помогает мне разрешить кое-какие проблемы.

Денисов спросил, что мне заказать. Я, разумеется, попросила кофе.

– В такую жару? – удивился он. – В таком случае вы настоящая кофеманка!

В течение еще нескольких минут старший и младший Денисовы обменивались ничего не значащими фразами и наконец распрощались. Дима ушел. Однако я заметила пристальный взгляд, которым он меня одарил на прощание. Виктор Вениаминович начал разговор с неожиданной реплики:

– Татьяна, почему вы выбрали такую профессию? Мне кажется, она вам совершенно не идет. Это занятие как-то не вяжется с вашей ослепительной внешностью.

– Главное, что она вяжется с моими убеждениями, – скромно ответила я.

Вау! Он сказал, что у меня ослепительная внешность! Нет, не то чтобы это было для меня новостью, но звучало как-то по-новому, как будто я никогда этого не слышала раньше.

Мне принесли кофе.

– Ну что же, тогда поговорим о деле. У вас есть новости?

Я кратко отчиталась. Денисов не показал ни неудовольствия, ни радости. Он оставался спокоен.