День твоей смерти

– Бесполезно.

Я вдруг вспомнила о болевой точке, которую следует нажимать, если других способов реанимировать человека больше нет, и надавила подушечкой безымянного пальца под его переносицей. Почему-то нажимать на нее надо именно этим пальцем. Я отпускала и снова давила на болевую точку, пока не почувствовала, что дыхание Степана стало восстанавливаться.

Прибежала Надя и протянула мне пластиковый контейнер.

– Ищите какой-нибудь антигистаминный препарат. – Я стала перечислять их.

– Есть такой. – Повариха показала мне упаковку банального супрастина.

– Воду принесли? – спросила я, хотя уже поняла, что в смятении Надежда забыла о воде. – Шланг! – крикнула я, и сторож поднял его с земли.

Я высыпала в рот Степану раздробленную таблетку супрастина, а затем, сделав самый маленький напор, налила в свою ладошку немного воды и по капелькам стала вливать ее в рот больного. Отек стал спадать у нас на глазах. Дыхание полностью восстановилось, садовник, опираясь на мою руку, поднялся на ноги, склонил голову передо мной в знак благодарности, а затем обвел взглядом всю прислугу, которая смотрела на него, как на восставшего из пепла, и заговорил:

– Надеюсь, вы согласитесь со мной, что мы просто обязаны сказать Жене правду?

Женщины молчали. Сторож уточнил:

– Какую правду?

– Правду про Лизавету, – произнес Степан, сверля глазами Клавдию.

– А что я? Мне сказали, я и молчала.

– И я тоже. Мне эту работу терять не хочется, – проговорила Надя, избегая моего взгляда.

– Послушайте, – продолжил садовник. – Со мной такое уже второй раз в жизни. Один раз в армии оса укусила, медсестричка меня спасла, а второй раз вот сейчас. Витек, я тебе из последних сил говорил: димедрол, а ты мне валидол стал в рот совать.

– Да откуда ж я знал?

– Так вот, я считаю своим долгом сказать Жене, которая спасла мне жизнь, что Лизаветы здесь нет. Пусть меня увольняют!

– А где она? – поинтересовалась я.

– Да чего уж там! – махнула рукой Клавдия. – Хозяйка нас всех еще с вечера предупредила, что рано утром уедет по делам в город и чтобы мы вам, Евгения, ничего об этом не говорили.

– Даже больше, – продолжила Надя, – чтобы водили вас за нос, говоря, что она здесь. Только вы на нас зла не держите, Лизавета, она ведь наша хозяйка. Мы ее слушаться должны.

– Понимаю. Раз уж все открылось, скажите мне, когда она уехала, куда и на чем?

– Она еще с вечера Кирилла попросила за ней в восемь утра приехать.

– А Кирилл – это кто? – не могла не поинтересоваться я.

– Это бывший водитель Алены. Она его наняла, когда ее прав лишили. Он три года ее возил, а потом она снова получила права и хотела его рассчитать, как вдруг выяснилось, что он учитель английского и даже жил в Англии.

– Ясно, кто-нибудь знает, какие планы у Лизаветы на сегодняшний день?

– Да кто мы такие, чтобы она перед нами отчитывалась? – фыркнула Клавдия.

– Ладно, скажите хотя бы, на какой машине она уехала?

– Кирилл на своей собственной приехал, – садовник назвал мне ее марку и номер.

Раздался вой сирены, возвестивший о приезде «неотложки».

– Пойдем, Степан, это за тобой. – Сторож подхватил садовника под руку.

– Скажи им, что все обошлось, – попытался освободиться тот.

– Вам обязательно надо показаться медикам, – заметила я.

– Мы его отведем! – сказала Клавдия и взяла Степана под левую руку, а Надежда подхватила его под правую.

Если вся прислуга направилась к воротам, то я – к дому, набирая на ходу номер своего знакомого сотрудника полиции.

– Тимур, здравствуй!

– Женя, ты? – спросил он вместо приветствия.

– Я. Ты можешь быстренько отследить местонахождение «Рено Логан»? – Я назвала номерной знак.

– Для этого мне надо хоть приблизительно знать, в какую из камер и в какое время эта машина могла попасть.

– Думаю, она въехала в город со стороны Ново-Пристанского шоссе в районе восьми – восьми тридцати.

– Ладно, Женя, для тебя сделаю, – согласился Тимур.

Вскоре мой приятель перезвонил мне и сказал, что интересующий меня «Рено Логан» с большой долей вероятности находится во Втором Казачьем переулке.

– Но ты в этом не уверен? – спросила я, усаживаясь за руль своего «Фольксвагена».

– Понимаешь, он засветился сорок минут назад на перекрестке Селекционная – Казачий – свернул в переулок. Выехать оттуда можно только с той же стороны, поскольку со стороны Советской ведутся ремонтные работы.

– Спасибо, Тимур! Ты можешь держать этот вопрос на контроле? Я выдвигаюсь туда, но могу не успеть.

– Хорошо, проинформирую, если он снова попадет в какую-нибудь камеру. – Тимур отключился.

Глава 4

За квартал до обозначенного перекрестка, остановившись на красный сигнал светофора, я проверила смартфон. Тимур не звонил мне, значит, «Рено», на котором Лизавета уехала из дома, по-прежнему находился в Казачьем переулке. Только я не слишком обольщалась, что Андреева именно там. Вполне возможно, Кирилл отвез куда-то бабулю и поехал по своим делам или даже вернулся домой.

Минут через пять я зарулила в Казачий переулок и, снизив скорость до минимума, стала присматриваться ко всем припаркованным там машинам. Напротив пиццерии стоял «Логан» с интересующими меня номерами. Мне пришлось проехать до соседнего здания, потому что ближе свободных мест не было. Водитель «Рено» оказался на месте, он дремал, откинувшись на подголовник. Больше никого в салоне не было. Возможно, Кирилл ждал Лизавету, которая сейчас находилась в пиццерии. Я заглянула туда. Посетителей в этот утренний час было немного. Обведя взглядом все столики, я не нашла Андрееву, но это не означало, что ее здесь не было. Я не исключала, что она увидела меня в окно и спряталась.

– Эй, вы куда? – крикнул мне официант, когда я зашла за барную стойку и направилась в пекарню.

Путь мне преградил мужчина в поварском пиджаке, и я оказалась между двумя работниками пиццерии.

– Так, либо вы говорите, куда делась женщина лет пятидесяти пяти, либо ваша забегаловка будет закрыта на время проведения следственных действий, – сказала я, напустив на себя важности.