Блуждающий свет за окном

Внешность «светила» меня, мягко говоря, разочаровала. Парень действительно оказался рыжим. Не из тех рыжих, чьи волосы по цвету приближаются к каштановым или светло-русым, а интенсивного медного цвета. Такими же рыжими, только на полтона темнее, оказались брови и полоска усов над верхней губой. Его кожа, вероятно очень светлая от природы, обгорев на солнце, приобрела розовато-красный оттенок, что в моих глазах отнюдь не добавило ему привлекательности. Увы, рыжие – не мой тип! Не нравятся они мне. Что поделать, такой уж у меня вкус!

«Вика, какое тебе дело до масти этого парня? – одернула я себя. – Ты невеста Андрея, и этим все сказано! Тебе отныне что рыжие, что белокурые, что черноволосые… С другими мужчинами у тебя теперь могут быть только приятельские отношения или вообще никаких!»

– Что же вы встали на пороге? Заходите смелее! – приветливо сказал рыжий. – Посмотрите пока журналы – тут совсем свежие есть. А Надежда Федоровна скоро подойдет.

Я сухо кивнула, приблизилась к столику с периодикой и стала листать «Космополитен». И вправду свежий номер! Рядом июньский «Караван историй», майская «Лиза»… На соседнем столике толстый журнал по интерьерам – неужели и его здесь кто-то читает? Ладно, пора завязывать с журналами. Надо бы со «светилом» пообщаться!

Оторвавшись от журналов, я вновь взглянула на парня:

– Так это вы нелидовский феномен изучаете?

– Я, – удивленно ответил он. – А как вы узнали?

– Бабушка сказала.

Парень внимательно посмотрел на меня, потом вдруг выдал:

– А ваша бабушка, случайно, не Мария Степановна?

Надо же, какой догадливый! Только малость опоздал. Благодаря Татьяне я уже знаю, что наше с бабушкой сходство буквально бросается в глаза. Так что пусть поищет другую возможность произвести впечатление!

– Вы очень прозорливы, – сказала я весьма едким тоном. – Но вы не один такой. Меня тут буквально на каждом шагу спрашивают, не внучка ли я Марии Степановны.

– Ой-ой-ой, сколько сарказма! – покачал головой парень и, потеряв ко мне всякий интерес, уткнулся в свои газеты.

Я с независимым видом прошлась по залу, достала с полок несколько книг, механически полистала, вернула обратно, вновь подошла к столику с периодикой. Все это время я искоса наблюдала за парнем. Казалось, он не обращает на мои передвижения ни малейшего внимания: сверху донизу пробегает глазами газетные листы, задерживает взгляд на отдельных статьях, делает какие-то пометки в блокноте… В общем, ведет себя так, словно меня в помещении и вовсе нет. Надо же, какой гордый! Строит из себя аристократа, а сам рыжий, с обгоревшей физиономией, явно самого что ни на есть крестьянского происхождения… Я, конечно, тоже не царских кровей, но все же «столичная штучка». Да и что я такого сказала? На что обижаться-то? Пора прервать эту игру в молчанку!

– И что вы думаете о причинах нелидовской аномалии? – с умным видом спросила я. – Откуда она, по-вашему, взялась?

Парень вновь поднял голову и улыбнулся. Светло-карие, почти желтые глаза добродушно прищурились. Похоже, он и не обижался вовсе, а так, делал вид…

– Наиболее вероятная причина, – охотно заговорил он, – глубинные разломы земной коры. В местах таких разломов обычно скапливаются грунтовые воды. Большие подземные водоемы, в свою очередь, вызывают искажение магнитных полей у самой поверхности земли. В результате на поверхности формируются два разноименных магнитных полюса, которые и определяют местную розу ветров.

– Значит, все естественно, никакой мистики? – разочарованно пробормотала я.

– А при чем здесь мистика? – удивленно спросил рыжий, потом вдруг демонстративно шлепнул себя пальцами по лбу: – Простите, забыл, чья вы внучка! Похоже, Мария Степановна уже успела обратить вас в свою веру. Зачем искать какие-то подземные разломы, когда можно собрать всех ведьм в округе да сжечь!

Теперь уже обиделась я. Да что он себе позволяет?! Нахал, деревенщина! Ученым себя вообразил… Да как он смеет насмехаться над моей бабулей?!

Я метнула в парня испепеляющий взгляд:

– Вы что-то перепутали, молодой человек. Ничего подобного моя бабушка не предлагала.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал рыжий. – Не сжечь, а предать анафеме, заклеймить позором… Суть-то от этого не меняется.

Как сказать… По-моему, очень даже меняется. Одно дело – сжечь, другое – заклеймить позором! В любом случае столь резкая оценка бабушкиной позиции показалась мне странной.

– А сами-то вы как к колдунам относитесь? – настороженно спросила я.

– Так же, как все образованные люди. Никакого колдовства не существует! Есть знатоки народной медицины, но колдовства в их действиях, сами понимаете, ни на грош. Еще есть умелые манипуляторы людским сознанием и легковерные простаки. Чаще, конечно, простушки. Но даже если допустить существование колдовства, оно здесь абсолютно ни при чем. Местной аномалии никак не меньше ста лет, и это легко доказать. В библиотеке сохранилось несколько газет, изданных еще до революции, – например, газета тысяча девятьсот второго года. И, представьте, в ней упоминается о нелидовской аномалии! Я, кстати, сделал ксерокопию той статьи…

Полистав блокнот, он выудил оттуда сложенный вдвое лист бумаги.

– Вот она! Читайте там, где подчеркнуто.

Чтобы прочесть статью, мне пришлось подойти к парню почти вплотную. К моему удивлению, от него пахло вполне приятно, каким-то импортным одеколоном с ненавязчивым горьковато-мускусным запахом. За одеколон я поставила парню маленький плюсик. Живет в такой глухомани, где даже мобильная связь не работает, а не опустился, не махнул рукой на гигиену! Слегка наклонившись, я прочла подчеркнутый красным фломастером текст (грамматику тех времен в виде твердых знаков и «ятей», естественно, опускаю).

«Много в мещерских лесах лосей и кабанов, встречается и косуля, и пятнистый олень… Знатная была бы охота, если б не опасные топи в здешних лесах. Как-то по осени, обходя болота, набрел я на деревню Нелидовку. С виду – обычная деревенька, около сотни домов, но есть в ней некая странность. Солнце, в какой момент ни возьми, освещает ее лишь наполовину! Поспрашивал я у местных, а они мне в ответ: «У нас в Нелидовке завсегда так было! И при дедах наших, и при прадедах…«».

– Ну, что скажете?

– Похоже, об аномалии написано, – неохотно признала я.

– Конечно, об аномалии! Выходит, феномен существовал уже тогда, когда нынешних колдунов и ведьм еще на свете не было. И следовательно, к аномалии они никак не причастны. Ну что, убедил?

Убедить-то убедил, но мне вдруг захотелось поспорить. Взыграл дух противоречия! «Светило» чувствовало себя победителем, и это почему-то злило. Исключительно назло рыжему я решила защищать бабушкину позицию. Попыталась отыскать контраргументы, и они, как ни странно, нашлись.

– А вам не приходило в голову, – вернувшись к журнальным столикам, елейным голоском спросила я, – что у здешних колдунов и ведьм предки тоже колдовством занимались? Говорят, у колдунов династии покруче цирковых! Так, может, свое влияние на погоду они по наследству передают?

Парень, похоже, растерялся. Довольная победой, я рвалась в бой:

– Как видите, это ваше доказательство не так уж убедительно! Может, у вас есть другое?

Он ответил не сразу. Почесал затылок – видимо, решая, стоит ли продолжать беседу с самоуверенной москвичкой, или послать ее куда подальше… Потом, улыбнувшись, произнес:

– Есть, но вас оно вряд ли убедит. Мою бабушку зовут Прасковья Ивановна, ее тут почему-то считают колдуньей… Темные люди! Уж я-то свою бабулю знаю. К странностям погоды она точно непричастна.

– Ваша бабушка – колдунья?! – искренне удивилась я.

Рыжий укоризненно покачал головой:

– Ну что вы так смотрите? Рожек на голове у меня нет. Да и бабуля моя вовсе не колдунья, а ведунья. Поверьте, в ведовстве нет ничего противоестественного и уж тем более предосудительного. Бабушка всякие хвори лечит не хуже больничных врачей. Целебные сборы из трав готовить умеет, заговоры разные знает. Грыжу за три дня так заговорит, что и следа не останется. Тут у женщины рак запущенный нашли… Врачи лечить отказались, сказали, месяц-два – и конец, а бабушка взялась. Так та женщина еще пять лет жила. Скажете, чудо? Вовсе нет. Тут в знаниях дело. Просто бабушка знает то, чего почему-то не знают наши врачи. А вообще-то она – совершенно обычный человек и от здешней аномальной погоды никакой радости не испытывает.

– Вот, значит, как, – уставившись на парня, многозначительно промолвила я.

Чудной, однако ж, паренек! В колдовство не верит, а родная бабка – ведьма! Хоть ведуньей ее назови, хоть знахаркой… Интересно, каково это – быть внуком ведьмы? Может, он и сам немножко… того? Гены, знаете ли… С другой стороны, будь он сам ведьмак, зачем ему подземными разломами да магнитными полями заниматься? Вел бы себе прием населения, бабки бы хорошие зашибал… Не передалось ему, видно. Возможно, у них в роду колдовство только по женской линии…

– Кстати, меня Егором зовут, – вновь улыбнулся рыжий.

– А я – Виктория! – гордо сообщила я (пусть знает, что имеет дело с победительницей!).

– Вика, значит… – улыбнулся он.

– Гоша, значит, – передразнила я парня.

– Можно и Гошей, но лучше все-таки Егором. Мне так больше нравится. И может, перейдем на «ты»?

– Хорошо, давай на «ты», – охотно согласилась я и уселась на соседний стол (все достоинства моей фигуры парень уже разглядел, теперь можно дать отдых усталым ногам). Его лицо оказалось довольно близко от меня.