Огненный вихрь для колдуна

Анькино утро в отпуске началось как всегда и что стало почти традицией – со звонка по телефону. Она вытащила гаджет из-под подушки, посмотрела, кто звонит в такую рань, на часах была половина восьмого, не удивилась, улыбнувшись, и нажала на зеленый кругляш соединения.

– Привет, – услышала серьезный голос Саши-опера, интонация которого ей совсем не понравилась.

Обычно он веселился и подтрунивал над ней, а тут всего лишь «привет». Анька сразу насторожилась, потому что неприятностей не хотелось. В первую очередь на любовном фронте. Ведь она сама еще не знала, что делать. А вдруг Саша все уже решил за них обоих? Сейчас скажет, что произошедшее между ними было ошибкой, что он остается со своей девушкой и что… будет ей только другом? Странно, но Аньке этого слышать абсолютно не хотелось, хотя и собиралась так сказать сама. Склонялась к этой мысли, по крайней мере, но решила отложить.

– Привет, – ответила каким-то тусклым голосом, ожидая с замиранием сердца, что скажет Саша.

– Эй, ты чего там, не проснулась еще, соня? – голос опера повеселел, но Анькина настороженность от этого никуда не делась. – Чего такая дохлая? Опять вчера с пивом по подружкам ходила? А я вот решил узнать, почему ты молчишь как партизан, ни звонишь, ни пишешь?

– Так отпуск же, – пробормотала, отвечая сразу на все его вопросы. – Вот и отдыхаю.

– Понятно, – ухмыльнулся Саша, отметив про себя, что подруг с пивом Анька не отрицала. – Вчера вечером у кого была?

– К Кате ходила. Суббота ведь, у нее выходной. Но мы немного посидели, – Анька не понимала, куда клонит Саша. Вроде никогда не интересовался, где она проводит свои вечера. Спрашивал просто, дома она или нет. Вдруг вспомнила, что Катя еще только выписалась из больницы. – Ой, у нее же больничный еще.

– Очень интересно, – Саша почему-то снова стал серьезным и огорошил Аньку. – А я у тебя во дворе.

– Да? – удивилась она, вскакивая с дивана. – Мимо проезжал? – стала лихорадочно искать халатик, потому что гость может сейчас позвонить в дверь, а она в одних трусиках.

– Если бы… – ответил Саша и немного помолчал. – Если бы ты чаще мне звонила, то наверняка бы знала, что я вчера дежурил. И посмотрев на часы, смекнула, что в это время я вряд ли у тебя появлюсь. После суток на службе я по девушкам не хожу.

– Не знала, – Анька обратила внимание на последнее предложение, надевая халат, валявшийся у стула. Звонка все еще не было. Спросила, выходя в прихожую. – А ты где?

– Во дворе, – ответил опер и тут же спросил ехидно. – Не дошло, госпожа-сыщик? Ай-яй-яй. Похоже, вы вчера с Катей не немного посидели. Я прав?

– Нет, – ответила Анька твердо. – Посидели чуток. На фига мне врать по мелочам? – усмехнулась сама, зная, что врать нужно, когда выгодно. И тут до нее дошло. – Что-то случилось у нас во дворе? Машину угнали? – сразу же стала строить предположения.

– Во-о-от, смотрю, думалка начала работать, – засмеялся Саша. – Но все гораздо грустнее. У вас опять кого-то убили.

– Да ладно… – пробормотала Анька, вздрогнув от неожиданности, и замолчала, не зная, что сказать.

– Одевайся и выходи во двор, – командным голосом произнес опер. – Здесь уже весь ваш бомонд собрался во главе с Галиной Петровной. Тут с тобой пересечемся и поговорим. А то мне некогда к тебе заходить, так что давай поскорее, – и отключился.

Анька посмотрела на себя в зеркало, пригладила торчавшие во все стороны волосы, затем взяла с полочки расческу и причесалась. Каре немного не доросло до той длины, которую она хотела, но прическа все же была. Удовлетворившись своим отражением, побежала в ванную умываться. Затем быстренько переоделась, натянув фиолетовую футболку и голубые джинсовые шорты, и поскакала во двор.

Выйдя из подъезда и оглянувшись по сторонам, увидела толпу, собравшуюся в конце дома. Не торопясь подошла, прислушиваясь к тому, о чем судачат соседи. Конечно, громче всех было слышно Галину Петровну, живущую над ней на пятом этаже, соседку, обожательницу кошек и всяких общедомовых сплетен. Анька всегда удивлялась, как Галина Петровна умудрялась быть в гуще событий. Ведь весной именно она обнаружила убитого профессора. И с тех самых пор Саша-опер отлично ее помнил.

Подбираясь все ближе к желтой ленте, огородившей место преступления, Анька искала глазами Сашу, но не могла найти. Потому что, смешиваясь с очередной группкой переговаривающихся соседей, постоянно отвлекалась, слушая их разговоры. По всему выходило, что ближе к шести часам утра дворничиха нашла в кустах сирени, густорастущей у последнего подъезда, валявшегося там мужика. Сначала решила, что пьяный спит, и пошла дальше заниматься своими делами. А когда вернулась, то нашла его на том же месте в той же странно-скрюченной позе. Тогда попыталась его расшевелить, но не вышло. Мужик не просыпался.

А когда дворничиха позвала мужа, и они мужика перевернули, то обнаружили под ним огромную лужу крови и порез на животе в области печени. Вызвали полицию и «скорую». С тех самых пор тут работает следственная группа. Мужика еще не увезли, но уже накрыли простыней. Однако из соседей его никто не знает, по крайней мере, из тех, кто уже успел посмотреть. Оперативники как всегда пошли опрашивать жильцов, а следак (Анька, наконец, подобралась к самой ленте) что-то записывала на листке. То, что это была Нина Ефимовна, Аньку уже не удивило.

– Анна-Мария Львовна, можно вас на минуточку, – услышала она знакомый голос после того, как кто-то крепко ухватил ее за локоть, вытаскивая из кучки соседок.

– Ой, Саш, привет еще раз, – оглянулась Анька, подчиняясь сильной мужской руке, тащившей ее подальше от толпы.

– Я же сказал, что жду тебя во дворе, а не около трупа, – начал выговаривать ей Саша, но увидев, что соседки сразу же стали к ним прислушиваться, сбавил тон. Затем, остановившись около следующего подъезда, где зевак уже не было, негромко произнес. – Я соскучился, – и посмотрел ей в глаза своими, отражавшими синеву неба, глазами. Потянулся губами к Анькиной щеке, но внезапно остановился, похлопал ее по плечам, сказав. – Привет, Аня, – и отстранился, глядя куда-то за ее спину.

– Привет, – Анька скорчила непонимающую физиономию, однако сообразила, что что-то не так, и повернула голову назад, куда смотрел Саша. – Ой, Нина Ефимовна! Здравствуйте.

– Здравствуй, Аня, – ответила на приветствие следачка, женщина средних лет с короткой стрижкой под мальчика из крашенных в цвет вороньего крыла волос. Она была в своей обычной синей форме с погонами капитана. И сейчас ее внимательные темно-карие глаза сверлили Аньку, как будто это Анька была преступницей, которая убила в своем дворе какого-то бедолагу. А так как собеседники молчали, следачка продолжила. – Увидела тебя и решила подойти. Как странно, что это случилось опять недалеко от вас.

– Самой интересно, – пробормотала Анька. – Но тут явно случайность, – улыбнулась, постаравшись изобразить безмятежность, и пожала плечами. – Может у нас тут место такое, притягивает всякую дрянь. Ой, – поняла, что сморозила не то, вдруг следачка примет слово «дрянь» на свой счет, и исправилась, – всякую негативную энергию.

– Возможно, – протянула Нина Ефимовна, с интересом перевела взгляд на Сашу, который открыл папочку и рассматривал что-то в своих записях, а потом снова на Аньку, и сразу перешла к делу. – Надеюсь, соседки тебя уже ознакомили с…

– Ага, – не стала дожидаться Анька окончания предложения. – Уже знаю, что какого-то мужика вчера убили, – и, предваряя ее следующий вопрос, сразу ответила. – Вчера я гуляла, пришла домой около одиннадцати, но ничего подозрительного во дворе не видела. Ни одной живой души. Так что на этот раз ни подозреваемой, ни свидетелем у вас не буду, – улыбнулась во весь рот, с трудом подавив ехидство, звучавшее в последней фразе.

– Понятно, – Нина Ефимовна была немногословна. – Ну, хорошо. Осталось только для успокоения души показать тебе тело, и ты свободна, – ухмыльнулась. – Саш, попрошу тебя в этом поучаствовать, – обратилась к оперу, – покажи ей парня. Может все-таки она его где-нибудь видела.

Следачка повернулась и, не прощаясь, пошла обратно сквозь толпу зевак к двум полицейским в форме, болтавших с третьим, похоже судмедэкспертом. Подойдя, что-то сказала им, и один из полицейских, который помоложе, побежал к «скорой», стоявшей недалеко. Тут же из нее вышли два санитара с носилками и пошли за ограждение. Как грузили убитого, Анька не видела, слишком плотной была толпа соседей, но вот как несли труп, разглядела. И чуть не грохнулась в обморок, вытаращив глаза и задержав готовый вырваться из груди крик ужаса.

Потому что из-под короткой простыни, накрывавшей тело, выглядывали ноги в белых брюках и белых начищенных стильных ботинках.

Анька непроизвольно схватила Сашу за руку, вцепившись с такой силой, что он сразу же поднял голову от своих листков, захлопнул папку и с беспокойством посмотрел на нее.

– Что случилось? – спросил опер. – Ты привидение увидела?

– Я, по-моему, его знаю, – тихо произнесла Анька, мгновенно растеряв свое хорошее настроение. – Я его вчера видела… наверное.

– Так, так, – задумался Саша. – Боюсь спросить, – помолчал немного и сказал, рассуждая вслух. – Сейчас окажется, что он тебя вчера провожал, и вы тут у подъезда с ним расстались, – внезапно его глаза из голубых стали синими, как-то одномоментно потемнели, и в них появились неуловимые искорки злости. – Анна Львовна, вы опять во что-то влипли?

– Не зна-а-аю, – протянула Анька и неожиданно для самой себя всхлипнула.

Одна крупная слезинка тут же выкатилась у нее из правого глаза и потекла по щеке. Анька смахнула ее, не давая выкатиться второй, и стала усиленно тереть глаза, чтобы успокоиться.

– Анютка, – сказал ласково Саша, – перестань мокруху разводить, – хохотнул, осознав двоякое значение слова «мокруха», и обняв Аньку за плечо, потащил к следующему подъезду еще дальше от любопытных соседей.

– А как же опознание? – всхлипнула Анька еще раз, тем не менее, не теряя навыка сыскной работы. – Мне ведь надо на него посмотреть. Вдруг я ошибаюсь? – спросила с надеждой, как будто это зависело от Саши-опера, подняв на него глаза.

– Где ж ты всего этого насмотрелась, горюшко ты мое? По телевизору надо думать? – Саша достал из кармана черных джинсов носовой платок в бело-зеленую клеточку и подал ей, одернув задравшуюся футболку серого непыльного цвета. – Совсем необязательно на труп пялиться. Давно у всех телефоны с камерами есть. Я тебе сейчас его покажу, – полез в задний карман джинсов. – А ты мне потом все обстоятельно расскажешь. Что, где и когда. Хорошо?

– Угу, – мотнула Анька головой, вытирая платком начавшие высыхать слезы, и уставилась на снимок.

Чуда не случилось. На экране Сашиного телефона в неестественной позе скрючившегося эмбриона лежал красавчик. Да, то самый, который провожал ее вчера до седьмого подъезда, где его и нашли. Только сейчас до Аньки дошло, что тот так и не успел никуда уйти со двора. И получается, что убийца или прятался где-то рядом, или шел за ними вслед. И значит, точно видел ее. А вдруг он решит, что она убийцу видела? Как известно в таких случаях свидетелей устраняют. Аньке снова стало страшно.

– Это он, – угрюмо подтвердила она и рассказала, что было вчера вечером.

О том, как встретила красавчика в лифте. Как потом случайно они вышли из дома вместе. Как дошли до ее Гомзово и расстались, не доходя до подъезда. Само собой про то, что тот притягивал Аньку к себе сущностью инкуба, да и про то, что ей с самого начала их знакомства хотелось бежать к нему, за ним и скакать около него, она рассказывать не стала. И так было видно, что Саша разозлился, когда узнал, что убитый провожал ее.

– Ну, сколько можно наступать на те же грабли? – так и сказал, слово в слово, о чем подумала и она, когда соглашалась на сопровождение.

Опять же Саше не объяснить, что Анька не сама этого хотела, а магия незнакомца притягивала к нему женщин и ее в том числе. Для оперативника слова «магия» не существует. Вернее слово существует, а магия – нет. Для него это все из области «одна бабка сказала». Ни экстрасенсов, ни ворожей для него не бывает. Это всего лишь проходимцы, обманщики и бизнес. Причем бизнес нечестный.

– А ведь я еще до твоего признания знал, что чувак к тебе приперся, – сказал Саша, когда Анька закончила, и пояснил. – У него телефон в кармане нашли. И последний набранный номер был твой.

– Не может быть. Я не свой… – оборвала на полуслове свою речь Анька, потому что поняла, что прокололась. Саша как всегда по своей оперской привычке раскрутил ее. – Ну и гад же ты, – засмеялась и хлопнула его ладошкой по груди.

– Это да, – самодовольно улыбнулся он. – Но тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы дотумкать, когда видишь почти знакомый номер телефона и совсем знакомый номер дома. А один к одному я складывать умею.