Идеальный рецепт

– Соль…– бормочу, морщась. Хочется аж язык высунуть и отплёвываться. – Я думал, это сахар.

– Ну да, – его лицо становится более настороженным, словно мне и правда грозит опасность. – Это же «Маргарита». У неё всегда окантовка из соли.

– А эти тоже? – наклонив голову, приглядываюсь к пустым бокалам. – Вроде ж сахар…

– Там – сахар, – подтверждает Эрик.

Недолго думая, тяну один в рот и присасываюсь к сладкому краю. Мне необходимо перебить эту гадость чем-то вкусным!

Над головой вдруг раздаётся недоумевающий голос Ланы:

– Я могу забрать?

Чёрт, как она незаметно подкралась!

Эрик вежливо отвечает:

– Конечно, – и, выдрав у меня стакан, протягивает ей. – Извините, просто он любит всё облизывать.

Лана, собирая пустые стаканы, хихикает – вроде бы игриво, но вдруг нет? Двусмысленно получилось, и я не уверен, как реагировать. Поэтому молчу и всё, только провожаю тоскливым взглядом обсахаренные стаканы. Жестокая официантка оставляет мне лишь солёный бокал с «Маргаритой».

– Вытри, – Эрик протягивает салфетку. – Просто здесь делают именно апельсиновую, я, наоборот, решил, что тебе понравится.

Аккуратно протираю край бокала, стараясь стряхивать соль наружу, а не в напиток.

Эрик продолжает, словно оправдываясь:

– Я, конечно, заметил, что ты всегда заказываешь сладкое, но не думал, что до такой степени.

– Просто у нас в столовке с этим плохо. Ни десертов, ни шоколада, вообще ничего. Небось, тоже считают, что это не мужественно. Так что если бы я у вас в кофейне не перехватывал дозу сахара, то вообще бы уже с цепи сорвался.

– Ясно.

Он откидывается на спинку дивана, скрещивает руки на груди и сосредоточенно тянет «Дженнет», не глядя на меня. Закрылся. Чёрт, ведь только разговор хорошо пошёл! Так, о чём мы говорили? Вспомнив, продолжаю с энтузиазмом:

– О! Мне в школе нравился курс по мировому искусству.

– М-м, – удивлённо мычит Эрик, подняв взгляд от бокала.

Я киваю, довольный тем, что наконец-то нашёл свою необычную черту. Вот это точно не банально. Общий курс по МИ парни в основном прогуливали как не особенно важный, а уж на углублённый записался я один. Сидел там под взглядами двадцати девчонок как главное произведение искусства.

– Прям очень нравился. Я даже выбрал его продолжить, хотя, по-хорошему, нужно было брать дополнительную геометрию. Итоговую работу писал по Рубенсу.

– Это у которого такие?.. – Эрик обрисовывает ладонями сочную женскую фигуру.

– Вот, кстати, я тоже так думал, а оказалось, что у него много разного, не только такие. Я в итоге и про пейзаж написал, и про всяких собак-попугаев, которые там на картинах. Раскрыл искусство в полной мере.

– Ладно, ты реабилитируешься в моих глазах, – Эрик вновь ставит локти на стол, словно возвращаясь к диалогу, ура. – Дальше?

– Ну… Что… – стараюсь припомнить ещё что-нибудь, но запас, кажется, исчерпан.

– Ты чихаешь от кофе.

– Да прям!

Это глупое чихание – совершенно не та черта, которую я бы хотел, чтоб замечали окружающие. Но Эрик кивает:

– Прям, – и усмехается снисходительно. – Почти каждый раз.

– И ты запомнил? Кто ещё за кем следит… Ну да, я чувствительный к запахам, от некоторых цветов тоже чихаю.

Что уж скрывать. Хотя всё равно неловко. Да и вообще, хватит уже меня обсуждать, так что, как только я замечаю, что из-за витрины с пирожными показалась голова Ланы, повышаю голос:

– Ланочка, повторите нам, пожалуйста. Особенно чай.

– Уверен? – Эрик показывает мне свой стакан «Дженнета», ещё наполовину полный. – Мне больше не хочется.

В предвестии новой партии допиваю «Маргариту» одним глотком.

– А мне хочется! Завтра как-никак Новый год. А нас приказано с территории не выпускать. Представь? Три дня сидеть в казарме и слушать этих долбодятлов с вампирскими разговорчиками. Поэтому сейчас я намерен отдохнуть впрок.

– Дело твоё.

Как только вспоминаю о предстоящем типа-празднике, выпить хочется с новой силой. Когда уже принесут?!

– Блин, я ни разу не пропускал Новый год дома! Мама готовит апельсиновый пирог, мы с отцом лезем на крышу вешать гирлянду… Ой. Извини.

– Мне-то что? – Эрик усмехается. – Я не особо люблю сладкое. Да и гирлянды. Пофиг на эти праздники. Только если на работе двойная премия, тогда хорошо.

Наконец-то Лана приносит новую партию коктейлей, выставляет на стол, собирает пустые бокалы. Я по-хозяйски сгребаю один из высоких стаканов и поднимаю в её честь.

– Вы настолько горячая, что мне необходимо охладиться.

На автомате отпиваю – и только ощутив мерзкий горький чай вместо апельсинового алкоголя, вспоминаю, что это не мой бокал. То есть формально мой, но пить не надо было, перестарался. Ладно, деваться некуда, приходится проглотить. Но, как только Лана отходит от нашего стола, я отпихиваю бокал в сторону Эрика, на что тот отвечает укоризненным взглядом.

– Допивай теперь. Мне твоих слюней не надо.

– У меня, кстати, слюни почище твоих. Каждую неделю проверяют.

– Это ещё не повод всюду их разбрасывать.

Но я всё равно – медленно и стыдливо – отодвигаю чай к стеночке, подальше от себя, а затем – уже с энтузиазмом – хватаю бокал с «Сексом». Офигенная штука.

– Так вот! Я ни разу не пропускал. А теперь, из-за этих вампиров, чтоб им всем сгореть на солнце, я не могу поехать домой. Какой это праздник?! В учебке завтра бал, но это тоже, скорее, издевательство: сладкого нет, шампанского нет, девочек нет, потому что карантин. Будет одна только ёлка – на подарок опять, небось, дадут устав с золотым обрезом – и командование. Парторг будет рассказывать, как родину любить, а комендант – статистику нарушений за год. Нормально?!

Представив этот ужас, я с горя выхлёбываю весь «Секс» за один присест. Хотя бы так, больше-то никакого секса не предвидится, если не считать предстоящий интим коменданта с моим мозгом, потому что у меня тоже есть пара залётов в этом году. Отставляю пустой бокал, беру следующий. Эрик, допив «Дженнет» из предыдущей партии, берёт один из двух новых и чокается с моим «Сексом».

– Тогда за Новый год.