Оценить:
 Рейтинг: 0

Ума и Ангуш – двое нас

Год написания книги
2010
Теги
1 2 3 4 >>
На страницу:
1 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Ума и Ангуш – двое нас
Марина Вячеславовна Ковалева

Старый хазарский военачальник приезжает на курган, где в далёкие годы был похоронен его лучший друг. Он предаётся воспоминаниям о далёкой молодости, о службе в столице и походе в землю славян-вятичей, который стал для его друга роковым.

Марина Ковалева

Ума и Ангуш – двое нас

1

Широкая степь раскинулась вокруг. Под палящим солнцем не шелохнётся ни травинка, лишь громко стрекочут кузнечики. Заматеревшие травы скрывают коня по грудь. Он громко фыркает и трясёт головой, отгоняя слепней, привлечённых запахом пота. Серебряные украшения, прикреплённые к сбруе, тихо звенят. Послушный руке хозяина, конь останавливается. Всадник приподнимается на стременах и оглядывает степь из-под руки. Он уже очень стар. Тёмное лицо выдублено ветрами и временем. Вокруг узких чёрных глаз залегла сетка морщин. Из-под шлема, увенчанного конским хвостом, выбиваются седые волосы. За плечами старика висят лук и колчан со стрелами, о замшевый сапог бьётся сабля с усыпанной камнями серебряной рукоятью. Старик трогает коня и медленно едет к высокому холму, виднеющемуся у самого горизонта. У его подножия он тяжело спешивается. С трудом передвигая кривые ноги и опираясь на саблю, как на палку, взбирается наверх. Холм порос лохматыми ковылями, васильками и колосистой вероникой. Старик распутывает травы свободной рукой.

На вершине холма трава не такая высокая, как на склонах. Старик садится на землю и достаёт из путевой сумки сухую тыкву, вынимает затычку и наливает из неё вина в небольшую чашу. Медленно отпивает несколько глотков, а остатки выливает рядом. Красные винные капли дрожат на листьях и лепестках маленькой дикой астры. Испуганный хомяк ныряет в нору.

– Это я, Ума, – говорит старик и, сощурив морщинистые веки, замирает.

Солнце начинает клониться к закату и становится золотисто – алым. Слышатся скрипучие крики дергача. Белая лошадь старика, устав ждать хозяина, взбирается на холм и становится рядом с ним, обмахивая себя длинным хвостом. Она нюхает его лицо, поводит ушами и недовольно дышит.

Очнувшись, старик достаёт старую гладкую дудочку, выщербленную на одном конце, и прикладывает её к губам. Тихая грустная мелодия разливается по огромной степи…

2

Когда Ума был молодым, он пас коней своего старшего брата, а лучшим его другом был Ангуш, младший внук старика Элчи из соседнего кочевья. Родичи Умы жили в укреплённом посёлке со стенами из мелового камня, а дед и старший брат Ангуша владели одной небольшой юртой, однако товарищи чувствовали сильную привязанность друг к другу. Каждое свободное мгновение стремились они провести вместе. Ранним утром на выгоне, когда всё тает в тумане, они приветствовали друг друга сусличьим свистом так искусно, что введённые в заблуждение зверьки отвечали мальчикам. Вместе они разыскивали хомячьи кладовки и шары из травы – гнёзда полёвок под снегом зимой. Вместе сидели по ночам у костра под бездонным, усыпанным звёздами небом. Темнота обволакивала мальчишек со всех сторон и, укрывшись попоной от ночной сырости, Ума бывал рад найти тёплую руку друга.

Старший брат не особенно жаловал Уму, у него самого было шестеро сыновей, а его жена отдавала мальчику старые обноски и желала подавиться каждым лишним куском. Поэтому всякий раз, как только это было возможно, Ума ускользал в юрту старого Элчи, который увлекательно рассказывал о днях своей молодости, о давних войнах с арабами, византийцами и иберами. Особенно мальчику запомнился один рассказ из седых времен о том, как храбрые хазары осаждали некий город в Иберии. Они долго держали город в осаде, но ничего не могли поделать с его защитниками. Издеваясь, жители выставили на стене изображение великого кагана в виде женщины с распущенными волосами. Голову они изготовили из тыквы, ресницы – из ветвей, а вместо носа вырезали дырки. Это так рассердило осаждающих, что следующий штурм удался. Захватив город, великий каган приказал ослепить старшин, заявив: «Вы сделали мой портрет слепым!»

Однажды весной, когда в степи расцвели адонисы, Ума и Ангуш, возвращаясь домой, увидели, что перед укреплённым посёлком родичей первого из них раскинулся целый караван из повозок и кибиток. Оказалось, что это знатный князь Кубрат, приближённый к кагану, едет в своё летнее кочевье после зимовья в Итиле. Сам князь был высоким светлокожим человеком, не похожим на хазар, проживавших в округе. Глаза у него были чёрные, с поволокой, как у жителей Иберии. Князь сидел на вороном коне с серебряной сбруей. На боку его висела сабля в драгоценных ножнах. Кафтан князя был сшит из пёстрой арабской ткани, а ноги обуты в сапоги из белой замши.

– Вот это воин! – с завистью присвистнул Ума. – Сразу видно, что из благородного рода!

– Если бы твои предки женились на самых красивых иноземных пленницах, и ты выглядел бы не хуже, – сказал Ангуш.

Подростки подошли ближе и увидели, как старший брат Умы кланяется Кубрату и просит не побрезговать занять его скромное жилище. Гость благосклонно согласился.

Забегали рабы, перенося вещи. Жалобно заблеяли бараны, которым предстояло стать угощением. Женщины развели огонь под огромными котлами.

Друзья сели в сторонке, наблюдая, как размещаются люди князя. И тут они увидели дочь Кубрата – Чичак. Глаза у нее были чёрные, чуть раскосые, как у отца, а волосы светлые, словно сухая трава по осени, должно быть, доставшиеся ей от матери. При каждом шаге Чичак звенели золотые браслеты на её руках и украшения, вплетённые в длинные косы. Её фигуру окутывало малиновое покрывало. Она действительно напоминала цветок, как и утверждало её имя, которое они узнали много позже.

– Вот на этой девушке я женюсь! – сказал Ангуш.

– Она на тебя даже не посмотрит! – рассмеялся Ума.

В этот момент Чичак повернула в сторону друзей лицо, скользнула по ним невидящим взглядом и отвернулась.

– Конечно, не посмотрит, если сидеть здесь, собирать навоз на растопку и пасти чужих лошадей! – заявил Ангуш. – Нужно добыть добрых коней и ехать в Итиль, наниматься на службу к кагану или главному князю! Там можно будет заслужить и почёт, и богатство.

– Это правильно, – согласился Ума. – Только где его взять, коня-то? Разве украсть у брата. И мы не знаем дороги в Итиль. Придётся у всех спрашивать. Так нас быстро поймают.

– Мне бы дед дал коня, – сказал Ангуш.

Весь вечер и половину ночи шёл пир горой, а на следующий день, на потеху гостям, были объявлены скачки. Ума тут же пристал к брату, чтобы тот позволил ему участвовать.

– Куда тебе, бездельник! – набросилась на него жена брата. – Обгоняй своего друга – оборванца в ловле вшей! Нечего позорить наш род своими лохмотьями и грязными руками!

– Ну, так дай мне чистую одежду! – огрызнулся Ума.

– Идите-ка отсюда оба! Голова от вас разрывается! – прикрикнул на них брат.

– Что за шум в твоём доме, хозяин? – услышал перебранку гость.

– Да вот, чумазый мальчишка требует, чтобы допустили его до скачек! – стал оправдываться брат.

Увидев надутого Уму, князь засмеялся:

– Разве можно не допустить такого славного воина? Выдать ему коня!

Воины из людей князя Кубрата, Ума на гнедом коне, два его племянника и Ангуш на чёрном жеребце выстроились в линию. Им предстояло бороться за награду в виде дорогой сабли. Для того, чтобы получить её, нужно было доскакать до поставленного вдалеке шеста, сорвать с него свёрнутую баранью шкуру и первым вернуться обратно. Остальным участникам разрешалось отнимать шкуру при условии, что сначала они объедут вокруг уже пустого шеста. По знаку князя Кубрата всадники сорвались с места. Недаром Ума провёл столько лет на выгоне! Он с лёгкостью вырвался вперёд и сорвал баранью шкуру. Однако он так спешил, что баранья шкура выпала у него из рук. Если бы не Ангуш, подобравший её и вернувший другу под видом борьбы, никогда бы не прийти Уме первым!

Награду победителю вручал сам князь Кубрат. Взяв саблю в руки, Ума упал перед ним на колени и сказал:

– Мне очень нужна сабля, но ещё больше мне нужен хороший конь. Я согласен вернуть награду, если ты попросишь моего брата отдать мне гнедого жеребца. Я хочу с другом поехать в Итиль, чтобы служить великому кагану.

– Такая просьба не может знать отказа, – милостиво кивнул Кубрат. – Пусть твой друг подойдёт сюда.

Ангуш приблизился и опустился на траву рядом с Умой.

– Как тебя зовут, юноша?

– Ангуш, господин.

– Почему ты, Ангуш, подхватив шкуру, не оставил её себе? Разве тебе не нужна сабля?

– Очень нужна, господин, – ответил юноша, покраснев от мысли, что его хитрость не укрылась от князя. – Только дед мой, старый воин, и так даст мне на первое время своё старое оружие, а в бою я сам раздобуду оружие побогаче. Другу же моему брат ничего не даст, ему сабля нужнее.

– Хороший ответ, – кивнул Кубрат. – Сейчас я еду в своё летнее кочевье, а когда осенью буду возвращаться в Итиль, то захвачу вас с собой и сделаю воинами кагана.

3

Осенью, когда по утрам траву стал покрывать белый иней, а озёра по краям сковывать тонкий ледок, Ума и Ангуш двинулись в свите князя Кубрата в Итиль, столицу Хазарского каганата. В дорогу родные постарались снарядить их как можно лучше, но всё равно им было далеко до воинов князя.

– Ничего, вот поучаствуем в войне, будем выглядеть не хуже, – говорил Ума, утешая друга. – Прославимся так, что сама Чичак будет мечтать увидеть нас хоть глазком.

– Поскорей бы, – отвечал Ангуш, следя краем глаза за кибиткой, в которой ехала красавица.

Итиль поразил друзей своим великолепием. Он был окружён стеной и делился рекой на две части. В каждой части насчитывалось по двое ворот: одни выходили к реке, а другие – в степь. На западном берегу жили приближённые кагана. Посередине, на острове, возвышался дворец кагана из обожжённого кирпича. Он соединялся с сушей плавучими мостами. На восточном берегу проживали мусульмане, христиане, евреи и язычники, занимавшиеся торговлей и ремеслом.

Князь Кубрат по приезде поручил друзей своему дяде, главному князю Батбаю, который правил от имени кагана и возглавлял войска, как охранявшие столицу, так и передвигавшиеся по степи для поддержания порядка. Только главный князь после изъявления покорности и очищения огнём имел право садиться рядом с каганом на трон и вершить дела. Распоряжаясь всеми податями, Батбай содержал на жаловании 10 000 всадников.

Первое время Ума и Ангуш несли дозор в городе. В свободное время они любили гулять, раздвигая широкими плечами толпу, по восточной его части. Там располагались рынки и бани. В раскрытых лавках виднелись диковинные товары: меха выдр, белок, чернобурых лисиц, янтарь, греческие кувшины и вышитые золотом ткани, славянские мечи, а рядом – скованные славянские невольники. Удивительные люди встречались в этой части города. Однажды друзья познакомились с болгарским купцом, который путешествовал далеко на север. Там он торговал с племенем югра, живущим на побережье Моря сумрака. Он отвозил туда соль и лезвия мусульманских сабель. Купец утверждал, что при помощи этих сабель югра ловит в Море сумрака рыб величиной с гору.
1 2 3 4 >>
На страницу:
1 из 4