Я у мамы зельевар. Книга 1

– Ядвиге нужен говорящий горшок, – подал голос пан Раудис, зная, что у нас будет задорная, но совершенно бессмысленная перепалка. – Я хотел бы, чтобы это был твой заказ, Линас.

Лицо последнего не изменилось, в серых глазах вспыхнула молния. Я невольно покосилась на пана Раудиса, стараясь не дышать. Ну это подстава, между прочим. Я на такое не подписывалась!

Только вот руки в боки да топать ножкой… я буду перед Муррисом. И то, когда он, повернувшись ко мне пушистым задом, начнёт трескать рыбу. Профессионал? Профессионал. Делает на совесть, дери его бялты? На совесть.

Пришлось сделать глубокий вдох, призвать весь свой самоконтроль и улыбнуться. От моей улыбки Линаса тут же перекосило. Отлично, чудное взаимопонимание без слов. Он явно не в восторге от предстоящей работы, но перечить деду не станет. Во-первых, в семье Раудис уважают старших, во-вторых, деду виднее. Конечно, не будем брать в расчёт, что в кого-то же Линас уродился. Уж не знаю, каким характером обладала женская часть семьи, но мужская однозначно сначала что-то делала, а потом с интересом смотрела, бахнет или нет.

Кстати, вот с женщинами Раудисов… загадка. Никто их никогда не видел, а сами мастера не спешили с кем-то делиться семейными историями. Спрашивать было неудобно, да и по большому счёту мне ни к чему.

– Ну что ж, – хмыкнул Линас, отлипая от стены и проходя мимо меня. – Тогда прошу в мастерскую. Будем обсуждать заказ, уважаемая панна Торба.

– Спасибо, уважаемый пан Раудис, – проворковала я, кивнула старшему и последовала за Линасом.

Так, надеюсь, находясь в стеснённых обстоятельствах и замкнутом помещении, мы друг друга не убьём.

В мастерской Раудисов было довольно просторно и светло. Три гончарных круга, столы с разложенными заготовками, печь для обжига, шкафы с инструментами, о предназначении которых я могла только догадываться.

Из приоткрытого окна слышалось пение птиц и шум ветра. Пахло свежескошенной травой и какой-то цветочной сладостью – у стен явно растут деревья с юга. Они всегда так кружат голову ароматом, что никакого сидра не надо.

Здесь было умиротворённо, правильно, хорошо.

Так и хотелось просто сесть на стульчик у подоконника, взять на колени котика или книжечку пани Ёршис и просто наслаждаться всем вокруг.

Но для этого надо было как минимум выставить одного рыжего бесстыжего господина, который здесь, по странному стечению обстоятельств, являлся хозяином.

– Значит, говорящий горшок, – произнёс он, подходя к шкафу и открывая его. – Знаете ли вы, панна Торба, что это посуда не для новичков? Нужно обладать не абы каким опытом, силой воли и знаниями, чтобы с ней работать.

Дело в том, что говорящий горшок – это, считай, посуда с подселённым в неё духом-помощником. Духи далеки от человеческих взглядов на общение, воспитание, мораль и жизнь. Поэтому, чтобы укротить такое золотце, надо и правда быть крутой, как обрыв, и резкой, как королевские проверяющие на рынке.

– Знаю, пан Раудис, – ответила я, хваля себя за сдержанность.

Он, не услышав ответной шпильки, обернулся и внимательно посмотрел на меня. Хотела сочувствующе улыбнуться, но передумала – уже буду переигрывать.

Атмосфера накалялась, несмотря на то что мы молчали.

– Размер, базовые зелья, срок, – наконец-то произнёс Линас, видимо, поняв, что я вознамерилась молчать, как русалка на корабле, где вместо возлюбленного моряка встретилась с его разгневанной женой.

– Три литра, зелья здоровья, укрепления духа и красоты. Срок – чем раньше, тем лучше, – быстро ответила я.

Линас написал что-то в переплетённом кожей блокноте, потом задумчиво посмотрел на меня:

– А как же приворотные?

Много ты понимаешь, рыжий гад! Приворотные зелья в трёхлитровом горшке никто не варит! Их же настаивать и выпаривать надо! Только сделал слабее, и всё – пиши пропало! Поэтому тут надо подходить со всей ответственностью, а не с желанием кому-то спихнуть халтуру оптом.

Только вот говорить это Линасу я не собиралась. У него сегодня то приворотные, то ночь любви, дальше, наверное, будет ещё интереснее, только вот у меня нет никакого желания препираться и жонглировать остроумием.

– Индивидуальный заказ всегда готова обговорить, – тем не менее спокойно сказала я. – Моя лавка работает с восьми утра до шести вечера. При необходимости не откажусь от сверхурочных часов.

Линас бросил на меня быстрый взгляд, хмыкнул, снова что-то черканул в блокноте. Мол, как-нибудь уж проживу без твоих зелий. И тут же поманил к столу.

– Прошу взглянуть и выбрать форму.

Под стеклом находились горшки, точнее, крохотные образцы: пузатенькие, длинненькие, причудливо изогнутые и даже такие, что не назвать сразу – придётся листать словарь, чтобы правильно уточнить геометрию.

Я с интересом разглядывала их, прикидывая, какой пойдёт мне больше всего. Это должно быть удобно, вместительно и в то же время не выбиваться из интерьера лавки. И вот не надо сейчас смеяться, это важно! Когда клиент заходит, он обязательно смотрит по сторонам. И если чувствует себя хорошо и уютно, то расслабляется и сообщает, что ему нужно.

Зельевар – это маленький лекарь душ. Он выслушивает возникшую проблему и подбирает, как ключик, решение к ней. А то, что этот ключик булькает и течёт, совсем неважно!

– Этот.

Я ткнула в простой горшок с аккуратным верхним бортиком и таким же простым, но симпатичным узором на боку.

Линас посмотрел, молча кивнул с неожиданно серьёзным выражением лица и уточнил:

– С крышкой?

Я подумала и тоже кивнула. В конце концов, это не только посуда, но и домик для духа. А значит, если он захочет побыть наедине с собой, то надо дать ему такую возможность.

– Хорошо. Через три дня можно приходить: сделаю горшок и поселю духа, – деловито сказал он. – Залог – десять золотых.

Я чуть не выронила сумку. Да я столько за месяц аренды плачу! Грабёж средь бела дня! Ещё и стоит тут, улыбается аки невинный юноша в храме Златовласой!

– Сколько? Это только залог?

– Да, – невозмутимо кивнул Линас. – Ты сама прекрасно знаешь, что всё говорящее, что бы это ни было, требует больших магических затрат. Тяп-ляп наша семья не делает, если не хочешь, чтобы дух вместо того, чтобы помогать варить зелья, каждое утро гадил в тапки, нужно платить.

– Ну, знаешь! – возмутилась я. – Мне нужна гарантия, что создатель горшка не науськает его портить мою обувь!

Линас на мгновение озадачился, явно до этого не задумываясь над таким вариантом, но потом довольно улыбнулся:

– Могу дать расписку.

– С печатью мастера, – улыбнулась я в ответ.

Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами, чувствуя, что вот-вот кругом заискрят молнии. Но раздался шорох, и в мастерскую вошёл старый пан Раудис.

– Ну что, договорились? – мягко поинтересовался он, переводя взгляд с меня на внука.

Тот медленно выдохнул и кивнул:

– Да, панна Торба согласна на всё.

Я скрипнула зубами, но тут же улыбнулась, достала из сумки деньги и отдала Линасу.

– Просто счастлива работать с вами, – пропела я. – Надеюсь получить самый лучший в Ельнясе говорящий горшок.

А если он таковым не будет, зараза рыжая, то надену этот горшок прямо на голову и дам пинка под подтянутый зад, о котором грезит треть панночек нашего городка.