Я у мамы зельевар. Книга 1

Ну вот что я говорила? Стихи! Понятия не имею, что там написано, но слушать совершенно не хочется. За паном Орбасом водится привычка оплести всё кружевом слов, закрутить-завертеть, а потом упорхнуть, как бабочка, оставив тебя в коконе, как гусеницу. Только вот в бабочку ты не превратишься, потому что вместо шёлковых нитей тебя обмотали лапшой для ушей.

– Ну, как знаете, – ни капли не обиделся он. – Чего звали?

– Как же вы… так? – только и смогла я выдохнуть.

Только сейчас дошло, что он всё же отправился с белой проводницей в Потусторонь. Пусть пан Орбас и немного чудак, но человек он добрый и сердечный. Осознание, что его больше нет, серьёзно опечалило. И дело было не только в лавке.

– Ну, Ядвига, знаешь, оно по-разному бывает, – пожал он плечами. – Шёл-шёл – умер. Я бы сказал, что время страшное, сапоги из окон вылетают и приземляются на затылок, но… это не повод расстраиваться, поверь. У меня с детства недуг сердца, поэтому я знал, что рано или поздно это случится. Тем не менее ни капли не жалею, что шагнул в Потусторонь. Потрясающе интересный мир. Хочешь, покажу?

– Кхм, – угрожающе начал Айварас.

Пан Орбас тут же выставил ладони вперёд:

– Понял-понял. Ты сама посмотришь. Потом. Если захочешь.

– Пан Орбас, – словно очнулась я, быстро отодвинув все эмоции по поводу жизни, смерти и прочих крайне занимательных событий. – Смотрите! – Я быстро развернула договор. – Лавка по закону моя?

– Конечно твоя, – даже удивился он. – Мы всё оформили. Ты платить не забывай только, это поддерживает магическую печать, и никто не вправе тебя оттуда подвинуть.

– Кому же идут деньги? – хмыкнул Айварас.

Пан Орбас нахмурился и начал загибать пальцы:

– Лайме, Илзе, Ютта, Орта, Дисса, Лутта, Грася, Айсе, Барборите… Много кому!

Я прицокнула языком:

– Да вы ходок.

– Всё по мере сил и возможностей, – шутливо поклонился он.

– Это прекрасно, но Ядвигу беспокоит некий пан Дудоля, – произнёс Айварас, явно понимая, что наш разговор может уйти совсем не в ту сторону. – И угрожает жалобами в магистрат и прочей прелестью.

Пан Орбас тут же нахмурился, потеряв шутовской вид. Задумчиво постучал свитком со стихами по ладони.

– Ах, жабий бялт! Так и знал, что он не успокоится! И ещё нашёл время приставать к девочке, когда я уехал… Совсем уехал.

С характеристикой я была целиком согласна, но вот вопрос, что делать, оставался открытым. И это неслабо напрягало.

– Он имеет какие-то законные претензии? – спросила я, готовясь услышать любой ответ.

Пан Орбас мотнул головой, от длинных волос отлетели крохотные светлячки. Ух ты, души могут их привлекать?

– Ничего не имеет. В своё время у нас были рядом участки. Так вышло, что он по-соседски попросил сделать оградку для своего можжевельника. Я не возражал, соседи же. Потом Дудоля укатил, а можжевельник рос, занимая всё больше места. Ну и ладно, мне не мешало. Но потом… когда я сдавал в аренду лавку, то прилежащую территорию отдать не смог – Дудоля заявил на неё права. Мол, можжевельник мой – земля тоже моя.

Я ахнула:

– Вот жабий бялт!

– Я бы сказал чего покрепче, – пробормотал Айварас.

Он тоже понимал, как оборачивается ситуация. Очень нехорошо оборачивается.

– А теперь он и на лавку замахнулся! – Пан Орбас нахмурился. – Дела-а-а… А я отсюда не могу ничего сделать, на судебное заседание в Потусторони не отпросишься.

– Получается, все вопросы теперь ложатся на мои плечи? – спросила я, быстро соображая, что можно сделать.

– В магистрате сторону Дудоли не примут, – сказал пан Орбас. – У тебя договор, Ядвига. К тому же ты постоянно там находишься, а Дудолю как ветром надует, так он и прискакивает.

В общем-то, я была целиком согласна с этими словами. Пан Дудоля и правда сваливался крайне внезапно, орал, топал ножками и потом укатывался в неизвестном направлении. В последний раз ему в этом активно помогла Жужа.

Пан Орбас неожиданно начал растворяться в воздухе.

– Ох, простите, меня зовут назад. Заскучали пить чай без стихов. Не вешай нос, Ядвига, правда за тобой! – успел он крикнуть, прежде чем вовсе исчезнуть.

– Пан Орбас! – звонко крикнула я, кинувшись к нему, но Айварас ухватил меня за рукав.

– Стой, это бесполезно. Если Потусторонь утягивает душу, значит, отведённое время закончилось. И в это место лучше не соваться.

Я шумно выдохнула, обхватив себя руками за плечи, – начинало основательно холодать, вот тебе и лето!

– Но он ничего толком не сказал!

– Сказал, – спокойно ответил Айварас. – Главное, мы теперь знаем, что Дудоля не имеет никаких прав на лавку.

– А если он предъявит документы? – мрачно уточнила я.

– Думаешь, так быстро организует подделку? – хмыкнул он. – Тогда перед ним стоит снять шляпу. Но не переживай, у меня есть друзья в следовательском отделе. – Айварас приобнял меня за плечи и развернул, давая понять, что пора уходить с кладбища. – Мы его выведем на чистую воду, клянусь скелетом, стоящим у меня в гостиной.

– Ну… если скелетом, – пробормотала я, шагая рядом с братом, – то это, конечно, серьёзно.

– Ещё как.

– Я тебя тогда в благодарность познакомлю с Сифочкой.

Айварас аж остановился:

– С кем?

Глава 5. Картина Грепинса «Не ждали»

Однако как я ни расписывала достоинства фейской мухоловки – зелень её листочков, нежность розовых лепестков и мягкость пушистых иголочек, – смотреть мою красавицу Айварас отказался.

Глянул в окно, изогнул брови, пихнул меня в лавку и быстро-быстро засеменил по дорожке, аргументировав, что у него дома много дел. Да и вообще магический утюг не выключен.

Я только вздохнула и покачала головой. Мелкий мужик пошёл, мелкий. Девушка приобрела цветочек, а они уже делают ноги за Дзинтарово море. Вот и как жить?

– Знаешь, оно к лучшему, – заявил Муррис, обвив мою ногу хвостом. – Я беру свои мысли и слова обратно, Сифочка – очень ценное приобретение. Оберег от нерадивых мужиков.