Осколки моря и богов

– Нет, но сама подумай, какие фотки получатся? Я же так быстро обгораю, – пожаловалась рыжая.

«Нефиг по морям тогда разъезжать», – про себя хмыкнула я.

Пальцы ткнули в раздел галереи, автоматически пролистывая фотографии. В основном – виды города и природа. Несколько штук – Олег в образе бесшабашного гуляки с Тышо-тышо феста, ибо нельзя было не щелкнуть ради шантажа. Олег исчез, появилось новое фото: парень в темной одежде, стоящий на берегу Днепра. Стройный, можно даже сказать, худой. Вглядывается куда-то вдаль, в закатную речную гладь. Ветер развевает длинные каштановые пряди, которые он безуспешно пытается придержать правой рукой. В левой – ивовый прутик. На губах улыбка – добрая, почти детская. Он стоит в профиль, но я прекрасно знаю, что в темно-карих глазах спрятана та же доброта, что и в улыбке. Весь он угловатый, тонкий и чуть нескладный. Как олененок. И в то же время как-то по-особенному очаровательный.

Сердце заныло. Нахмурившись, я резко пролистнула фото, заблокировала мобильник и уставилась в окно. Ошибки надо исправлять. И неважно, прошлое это или будущее. Я вздохнула и прикрыла глаза, упорно делая вид, что не замечаю заинтересованный взгляд рыжей. Нет, дамочки на выезде, не хочу ни с кем болтать. Грабар… тот, пожалуй, подошел бы вам. Он бы сумел крутить любовь и делать одновременно работу. Я же в этом смысле занудна и нерасторопна.

Мы въехали в Стрелковое. Кулон в моем кармане неожиданно нагрелся. Угу, значит, следую верно: энергетический контур так и подпекает.

Когда автобус наконец-то остановился, я была готова молиться всем богам, что прибыла на место. Первым делом закинула вещи в гостиничный дом. Такой, без опознавательных знаков, с минимумом мебели и абсолютным отсутствием какой-либо кухни. Впрочем, я сюда приехала не на морском бережочке нежиться, поэтому жилище сочла удовлетворительным. Оплатив хозяйке, полногрудой красавице (весьма немолодой) три дня, тут же направилась в село. К дому, к которому так тянул горячий кулон.

Его владелицу звали Кристина Далева. Шесть лет. Воспитывалась матерью-одиночкой Екатериной Андреевной, работающей в местной школе. Жили бедно, но довольно сносно. Ничем не выделялись, обычные люди. Серебряный кулон – подарок дедушки покойного отца, первого и единственного мужа Екатерины.

Узкие пыльные улочки петляли меж домов. На траве возле покосившихся заборчиков невозмутимо паслись куры и гуси. Воинственно настроенная индюшка покосилась на меня, но после деловито отошла в сторону. Ветер шумел листвой деревьев.

Стрелковое жило своей жизнью, далекой от смерти, Городового и Слышащей Землю, уныло бредущей вперед.

Сильно приближаться к дому Далевой я не стала. Видно, что мужских рук не хватает, ремонта давно не было. Но при этом двор, виднеющийся через невысокий забор, чистенький. На окнах аккуратные шторки в горошек, подоконники покрашены в ультрамариново-синий. А вот с крышей беда… Ну да ладно, не мое дело.

Сразу, конечно, хотелось подойти как можно ближе. Даже, если выйдет, завязать разговор с Екатериной, но…

Я замерла, стоя в густой тени лип и глядя на синие подоконники. Серебряный кулон, сжатый в руке, обжигал кожу. Только сейчас поняла, что никакого разговора я завязывать не буду. Ложь выйдет слишком неубедительной, а маньяк вряд ли не заметит, что им заинтересовались. Почему-то я была абсолютно уверена, что он здесь, в Стрелковом.

Деревянная дверь скрипнула, и на пороге появилась молодая светловолосая женщина. Миловидная. Только горе перечеркнуло лоб глубокой морщиной и болезненно изогнуло уголки губ; присыпало серебром русые пряди. Она посмотрела на меня – молча, безразлично. Кажется, и вовсе не заметила. Стало не по себе. Женщина медленно спустилась, свернула к невзрачному сарайчику.

Отлично. Я быстро приблизилась, глубоко вдохнула горячий воздух, сосредоточившись на ощущениях. Из земли поднялись невидимые спирали и обвили мои ноги. По телу пробежала жаркая волна, голова пошла кругом. Внутри словно загорелось маленькое солнце. Земля хорошо знает свою служительницу и всегда откликается на зов.

Перед глазами опустилась туманная пелена, а в ушах загудело. Миг – и две реальности закружились, расслоились, одна перекрыла другую. На задний план отошло июльское солнце и пронзительный знойный день.

Запахло яблоками и свежей сдобой. За окном опустился летний вечер. В зоне видимости появился телевизор, показывавший мультфильм про каких-то животных. Взгляд уперся в розовые тапочки и брошенного на полу плюшевого зайца.

– Кристина! – звонко окликнули с кухни. – Ужинать!

– Иду, мам! – крикнули мои губы детским тонким голоском.

Спрыгнуть с дивана – совсем ерунда. Это не то, что вчера с дерева, Колька-сосед научил же. Хорошо хоть мама не видела, а то точно в углу стоять пришлось бы.

Побежав вприпрыжку на кухню, тело резко замерло.

Меня звали. Но не голосом, а проговаривая древний призыв, без слов. Сознание ребенка запаниковало. Сознание Слышащей Землю, мое собственное, – с горечью усмехнулось.

Секундной растерянности хватило – острый укол в шею. Боль, страх. Из горла вырвался крик, но тут же сменился сипением.

Я охнула и разорвала связь с жертвой. Земля под ногами дрогнула, а к горлу тем временем подобралась дурнота. Бр-р-р, еще мне набираться опыта и набираться. Слышащая Землю не должна пропускать чужие эмоции через себя.

– Вам плохо? – раздался женский голос, полный сочувствия и участия.

Опершись на ствол липы, я мутным взглядом обвела все вокруг. На стоявшей возле забора Екатерине зрение упорно отказывалось фокусироваться.

– Нет-нет, порядок, – ответила я, выдавив слабую улыбку. – Это все жара. Не подскажете, как пройти к морю?

Стандартная фраза. Каждый второй сейчас это спрашивает.

«Сумасшедшая», – мелькнула мысль в ее глазах. Однако, видимо, решив, что это исключительно мое дело: треснет солнечный удар по макушке или нет, Екатерина махнула в сторону базы отдыха.

– Туда. Обойдете, потом прямо – как раз и выйдете.

– Спасибо, – пробормотала я, быстро покидая узорчатую тень лип и оставляя старенький домик с ничего не понимающей женщиной за спиной.

Говорить с теми, кто пережил горе, – не мое. Трусливо? Да. Но мне хватает своих проблем, от чужих становится и вовсе невыносимо.

Шагая по широкой дороге между бетонных стен, что вела прямо к дикому пляжу, я проклинала лезший везде песок и анализировала увиденное. Итак, имеем весьма скудную картину: покойная Кристина не видела лица нападавшего. Да и почувствовать толком не успела. М-да.

Я перецепилась за ветку и ругнулась под нос. С детьми тут плохо: ауру или движение энергии они уловить хоть и могут, но распознать не в состоянии. Тут даже наличие кулона мне никак не поможет. Кстати, надо будет его вернуть матери. Только не сейчас, чуть позже. Так что… хочешь или нет, а идти по домам других жертв необходимо.

Ветер ударил с размаху, заставив задохнуться. Я остановилась. Там, в метрах десяти от меня, шумело море. На некоторое время все мысли исчезли. Хоть я его и не люблю, хоть и…

Под ногами шуршал битый ракушняк. Я приблизилась к самой кромке – вода теплая, совсем близко – с мутной прозеленью.

С берега – лазурно-голубая, присыпанная пылающим серебром. Солнце словно раскидало свои лучи и бросило горстью монет в мягко накатывающие волны. Смотреть даже больно: так и слепит, так и не дает отвести взгляда.

Ветер рассмеялся, растрепал мои волосы, ухватил одежду невидимыми руками. А небо тут бескрайне синее – июльское, чистое. Так бы стояла и стояла, позабыв обо всем на свете.

В кармане завибрировал мобильник. Я глянула на высветившуюся фамилию и хмыкнула. Грабар. Конечно, кто ж еще?

– Ты где? – поинтересовался он.

– А я на морi-i, – ехидно протянула я, цитируя рекламу.

Олег только фыркнул, пряча смешок:

– Если кому скажу, что Колесник решила позагорать, – не поверят и окрестят вруном.

– А ты и не говори, – лениво произнесла я, отходя подальше от нахальных волн, так и норовивших намочить обувь. – Как дела?

– С нами расплатились за дело Ракевичей, – довольно сообщил он, – но я звоню не поэтому.

– Мог бы и порадовать, – буркнула я, присаживаясь и касаясь ладонью воды. Нет, глупо, конечно, вода может ответить только Дышащим Морем, но никак не мне.

– На тебя тут открылась презанятнейшая охота, – сообщил Олег таким тоном, словно поздравлял с днем рождения.

Весть неприятная, но как-то не сказать, что неожиданная. После ночного визита особенно.

– Кто? – сухо спросила я.

– Дом говорит, что это чужак и солоны его следы. Но почувствовать не может даже он. Жалуется, что крыша скоро потечет, если вовремя не обратить внимание ЖЭКа.

Я только хмыкнула и медленно побрела по берегу, бездумно и безотчетно, будто пытаясь найти ответ на загадку там, где его не было.