Кобра клана Шенгай. Наследница

Нет слов. Кто бы ни создал этот шедевр, он разбирался в прекрасном.

– Поговаривают, храму более двух тысяч лет, – тихо произнес Айдзи, который оказался рядом.

– Вы в это верите? – уточнила я, не отводя взора от храма.

– Не особо, – тут же прозвучал ответ.

Я удивлённо посмотрела на управляющего, ибо по тону не поняла, шутит он или серьёзен?

Уголки его губ подрагивали в едва заметной улыбке.

– Видите ли, молодая госпожа, в моей семье верной считали легенду, где говорилось, что этот храм Плетунье в незапамятные времена подарил сам Трёхрукий. Но, сами понимаете, никаких подтверждений не отыскать.

Что ж…

Может, и Трёхрукий. Кто знает, какие у этих богов отношения. Пока что вижу одно: страсти, коварство и взбалмошность им не чужды так же, как и простым смертным.

– Хотите, чтобы мы пошли с вами? – на всякий случай поинтересовался Гори.

Я помотала головой.

– Нет, пойду сама.

Харука ничего не говорила, но от меня не укрылось, что она таки облегчённо выдохнула. Пусть храм и прекрасен, но далеко не все захотят войти внутрь. К тому же это у меня тесная ментальная связь с Плетуньей. Харука же хоть и отзывалась всегда о богине с уважением, но явно держалась от неё на приличном расстоянии.

– Я рядом побуду, – заверила подруга. – Гляну, что в лавках, за лошадьми присмотрю.

Я кивнула. Отлично. И дала знак – едем.

Остаток пути мы проделали молча. Я пыталась собраться с мыслями. Как надо входить в храм богини? Какие делать подношения? Это в школе Годзэн жить было куда проще, учителя обо всём заботились, а тут… Каждый проситель должен подумать о себе сам. Я не сомневалась, что обязательно встречу служителей храма и жрецов, но не подойдёшь же к кому-то из них, не подёргаешь за рукав, спросив: «Эй, парень, мне бы с богиней связаться. Как у вас тут это работает?»

Размышляя, я упустила момент, когда мы с Харукой остались вдвоём. В смысле, въехали на храмовую территорию. Сюда пускали всех, никто не стоял и не решал, достоин ты предстать перед взором великой богини или нет.

– Интересно, процедура посещения храма осталась прежней? – задумчиво произнесла я.

– А с чего ей меняться? – удивилась Харука.

Вопрос оставлял желать лучшего, но спросить: «А как правильно посещать храм?» – будет вообще полным провалом. Поэтому надо делать вид, что всё идёт по плану. А вот какой у меня дурацкий план – это уже совсем другое дело. Кстати… что-то последнее время у меня все планы дурацкие. Прямо как на подбор.

Преодолев некоторое расстояние, я спешилась. Харука последовала моему примеру и подхватила под уздцы обеих лошадок.

– Ладно, я пошла. Если не вернусь – считай меня сейваненом.

Глаза Харуки округлились.

– Чего это?

– Ничего, – буркнула я. – Неудачная шутка.

И, расправив плечи, гордо пошла вперёд.

Да уж… чего это мне в голову пришли сейванены? Им явно не до нас, поди, в своей столице пашут, аки волы, во славу императора Шунске Кса-Карана…

Я остановилась, посмотрела на ступени, по которым надо подняться к храму. Долго… Тут не только очистишь все помыслы, пока дойдёшь, но и хорошенько разомнёшь мышцы. Важно только не свалиться от усталости.

Мимо меня бодро прошёл старичок. Краем глаза заметила, что в руках он что-то держит.

– Простите, уважаемый, – обратилась я. – Не подскажете, какой дар Плетунья примет благосклонно?

На меня задумчиво посмотрели, словно пытались оценить. Я уже даже напряглась, решив, что услышу сейчас что-то малоприятное, однако старичок внезапно улыбнулся:

– Если Плетунья не дала задачу принести что-то особенное, то и не надо тянуть бесполезное. Лучший подарок для богини – открытые помыслы и чистые намерения. Никто не любит тех, кто задумал нечто черное и злое. А в остальном уже разберетесь. Ты, главное, не бойся ничего.

– Не бояться? – осторожно переспросила я.

– Да, – кивнул он. – Сколько лет живу, столько Плетунья любит пошутить. Но не все готовы к её шуткам.

После чего жестом пожелал удачи и, получив мой ответ, начал подниматься.

А я так и стояла некоторое время, раздумывая над его словами.

Пошутить, значит…

Да уж, однажды Плетунья пошутила – и я оказалась здесь. В другом мире, с другой судьбой и другим лицом.

Я закусила нижнюю губу и решительно посмотрела на возвышающийся надо мной храм. Кажется, пришло время задать вопросы.

Резко выдохнув, ступила на первую ступеньку. Жди, Плетунья, я иду.

…Кажется, я переоценила свои силы. Потому что когда показалась самая последняя ступенька, готова была распластаться на отполированной тысячами ног поверхности и лежать этак до ночи. Поначалу шло легко, потом под счет ступенек, потом… цуми, дайте мне дойти!

Отдышавшись, я посмотрела на вход. Ну, Аска Шенгай, не боялась проклятого колдуна, не бойся и благословенной богини. Хотя это ещё вопрос, кто опаснее…

Рядом никого не было. Я даже осмотрелась. Вроде бы кто-то тоже поднимался, но сейчас – ни единого человека. Почему? В храм входят поодиночке? Каждому уготована своя встреча?

Я не понимала, откуда эти мысли. Но они казались правильными. Боги – другие. Боги бесконечно далеки от человеческих мыслей и морали.

Сделав глубокий вдох и толкнув дверь, я решительно вошла внутрь.

И тут же потеряла возможность видеть, слышать и чувствовать. Изнутри рвался дикий крик ужаса, но губы онемели, не в силах исторгнуть ни звука.

– Ну и впечатлительная, – раздался голос Плетуньи. – А я думала, что после прогулок по ночному лесу с цуми тебя мало чем удивишь.

Тьма развеялась под светом тысяч бриллиантовых искорок, походящих на россыпь звезд в ночном небе. Плетунья стояла в воздухе в нескольких шагах от меня.

Она выглядела всё так же. И лиловый плащ, который будто плели пауки, и спицы между пальцами, что отражают свет искорок-звёзд, и нити, которые стелются за ней.

– Цуми – это уже своё, родное, – проворчала я. Страх исчез, уступив место любопытству. – В храме и вправду ничего нет, или просто мне видеть не положено?