В плену королевских пристрастий

– Ребенок не может ничего портить. Это дар Господа. Как он может что-то портить? К тому же в любом случае Вы не добились бы развода, Вам было бы необходимо и согласие герцога тоже.

– Алина, не смеши меня… никуда бы он не делся, и согласился бы на развод… Ты же знаешь, я умею очень хорошо уговаривать…

– Милорд… я умоляю, давайте оставим эту тему. Я жду ребенка и здесь ничего не изменить. Или Вы хотите, чтобы я потеряла его?

– Алина, Господь с тобой… Как ты могла подумать такое? Я догадываюсь, что будет если ты потеряешь ребенка… К тому же если вдруг это будет мальчик, я заставлю Тревора передать титул ему, тебя сделаю опекуншей, а его ушлю послом куда-нибудь далеко и надолго… Это будет великолепно. Или ты уже простила его за "вашу первую брачную ночь", а?

– Я умоляю: хватит! Я не могу больше слушать подобные речи. Вы бы лучше свою новую фаворитку очаровывали, а меня оставили в покое! Меня и так постоянно мучают тяжелые предчувствия, а тут еще Вы такое говорите…

– Алина, выбрось все из головы… Тяжелые предчувствия мучают всех беременных женщин. Королева вон перед каждым нашим ребенком рыдала, что не вынесет родов и точно умрет… и ничего жива до сих пор. Я пришлю тебе лучшего доктора, все будет хорошо… Хочешь, уже завтра пришлю? Он не отойдет от тебя ни на минуту… Или ты что-то видела и что-то знаешь, но скрываешь от меня?

– Ничего я не видела… можете не волноваться… Вам ничто не угрожает.

– А тебе?

– Не знаю… Мне просто как-то не по себе и что-то тревожит.

– Тогда все это ерунда… Обычное состояние беременной женщины. Подожди еще пару месяцев, и ты будешь сама смеяться над всеми своими страхами и предчувствиями.

– Может быть… хорошо бы, если так… – пробормотала герцогиня, и Катарина услышала звук отодвигаемого то ли стула, то ли стола, после чего герцогиня продолжила: – Если позволите, мой государь, я бы оставила Вас. Я очень устала, и хотела бы пойти лечь…

– Конечно, иди. Завтра я пришлю тебе доктора.

– Вы несказанно заботливы, особенно учитывая, как Вы относитесь к моему будущему ребенку…

– Алина, я буду заботиться о твоем ребенке так же, как и о тебе. Обещаю. Хотя, что скрывать, конечно, мне очень тяжело, что этот ребенок не мой… как и то, что кто-то другой имел то, чего я не смог добиться … я бросил бы к твоим ногам все, если б ты только согласилась… стоит тебе даже сейчас сказать лишь слово…

– Мой государь!

– Все, Алина, все… я молчу… не нервничай… тебе это сейчас вредно… Пойдем, я сам провожу тебя… Ну что ты так разнервничалась? Даже руки дрожат, и побледнела опять вся… ну нельзя же так… Я прямо сейчас пошлю за врачом, пусть все время будет при тебе.

Послышался звук удаляющихся шагов, и все стихло. Катарина осторожно выглянула из-за ковра.

Пред ней была большая комната в виде кабинета с книжными шкафами вдоль стен, небольшим очень изящным письменным столом и двумя креслами посередине. На столе лежало красивое румяное яблоко и раскрытая книга, с пожелтевшими от времени страницами.

Катарина подошла к столу, схватила яблоко и с удовольствием впилась зубами в сочную мякоть. Она так давно не ела никаких фруктов, что сейчас это яблоко ей показалось самым вкусным, из всего того, что она хоть когда-нибудь ела. Доев его почти без остатка, Катарина заинтересованно взяла в руки старинную книгу с гравюрами и начала листать. Потом, чтоб было лучше видно, подошла к светильнику у стены, и в это время раздались шаги. Понимая, что если будет класть книгу обратно на стол, ее могут поймать, она вместе с книгой ринулась в открытую дверь за ковром и испуганно замерла, отскочив в сторону и прижавшись к стене.

Она слышала, как кто-то вошел в комнату, затем послышалось легкое потрескивание, и за ковер проник характерный запах загашенных свечей. А потом шаги удалились. Катарина догадалась, что кто-то из слуг, загасив свечи, ушел, и облегченно вздохнула. Она хотела осторожно вернуться и положить на место книгу, но в темноте зацепилась за дверь, и та с легким щелчком закрылась.

– Тьфу ты… – пробормотала Кэти, дернула дверь и поняла, что та заперта. Тогда, перехватив поудобнее книгу, она потянулась за ключом. Однако цепочки с ключом на привычном месте не оказалось. Кэти вспомнила, что положила ключ на стол, когда брала яблоко и поняла, что потеряла возможность вновь открыть захлопнувшуюся дверь.

Кэти стала испуганно пробираться обратно, боясь, что остальные двери тоже захлопнутся, и она окажется запертой в этом темном узком коридоре навсегда. Однако все двери, ведущие в ее комнату, оказались открытыми.

Добравшись до своей комнаты, она облегченно вздохнула и села на кровать. В камине догорали дрова, освещая все вокруг мерцающим, неверным светом. Кэти спрятала книгу себе под подушку и, укрывшись одеялом, принялась осмысливать все произошедшее и незаметно для себя провалилась в сон.

Сны ей снились мрачные и пугающие… Кто-то склонялся и злым шепотом произносил слова короля: "Все портит будущий ребенок, если он родится, брак будет считаться нерушимым… нерушимым", "Если бы не беременность, я бы настоял на разводе и сумел бы добиться одобрения церкви…", а потом: "если будет мальчик, я заставлю Тревора передать титул ему, и ушлю его послом куда-нибудь далеко и надолго… далеко и надолго" Кэти пыталась бежать куда-то, но в серой липкой мгле отовсюду высовывались злые черные тени, которые смеялись над ней и кричали: "Ты пропадешь здесь… никто не вспомнит о тебе… отец уедет далеко и надолго, а ты умрешь здесь… Останется лишь она и ребенок… она и ребенок". Они хватали и тянули ее куда-то вниз, в темноту, и она никак не могла вырваться от них.

Очнулась она от того, что кто-то сильно тряс ее за плечо. Увидев охранницу, Кэти впервые за долгое время обрадовалась Мучивший ее кошмар, был страшнее обыденной реальности. Она быстро вымылась, уселась на кровати и, взяв миску с кашей, принялась за еду. Однако, отдав пустую миску охраннице и оставшись в одиночестве, Кэти вновь попала под влияние мрачных мыслей, мучивших ее ночью. Чтобы отвлечься, она достала из-под подушки книгу, которая таким удивительным образом оказалась у нее, и начала сначала рассматривать картинки, а потом и внимательно читать.

Книга была посвящена тому, как выявить и обезвредить тех, кто занимается колдовством, но в ней было так подробно описано, что и как они делают и используют, что она легко могла служить самоучителем тем, кто намерен обратиться к темным силам.

Особенно заинтересовал Кэти раздел, посвященный тому, как может быть причинен вред беременной женщине. Больше всего ее поразил тот способ, который практически не требовал никаких магических или иных приспособлений, кроме нарисованных на полу магических символов, да изготовленной фигурки будущей жертвы. Причем было написано, что она может быть изготовлена даже из мякиша хлеба. Незаметно для себя Кэти так увлеклась, что за чтением ее чуть было, не застала охранница. Услышав скрип открываемой двери, Кэти еле успела сунуть книгу под одеяло и притворилась спящей. Охранница потеребила ее за плечо и, вручив миску супа с большим ломтем хлеба, неспешно удалилась.

Быстро съев весь суп, Кэти сунула хлеб под подушку и еле дождалась охранницу, чтобы отдать миску с ложкой. После чего занялась попытками вылепить хоть что-то из хлебного мякиша. Получалось плохо, расстроенная Кэти потихоньку съела свое неудавшееся творение, и снова взялась за чтение. Она убрала книгу лишь тогда, когда света из окошечек под потолком стало так мало, что буквы в книге стали едва различимы.

Вечернюю порцию хлеба она тоже попыталась употребить на вылепливание фигурки, и вновь съела неудавшийся вариант.

Однако лепить ей понравилось, и она стала весь хлеб, перед тем как съесть, использовать в качестве материала для создания человеческих фигурок. Недели через две у нее получилась фигурка женщины с длинными волосами и большим выпяченным животом. Кэти даже сама удивилась, насколько хорошо она вышла. Только раскрасить ее было нечем.

В этот же день, словно по заказу, охранница принесла ей вместо молока густой кисель. Кэти тут же придумала, что можно обмазать фигурку киселем и прилепить к ней разноцветный ворс, надерганный из ковров, висевших в комнате. Только дело это было небыстрое, и Кэти решила спрятать кружку с киселем за дверью, которую скрывал ковер. Она поставила ее туда, положила туда же книгу и вылепленную фигурку, догадываясь, что охранница в поисках кружки перетряхнет ее постель, после чего улеглась на кровать.

Пришедшая охранница, не получив кружки, сдернула ее с кровати, раздраженно что-то промычала и сильно шлепнула. Кэти лишь хмыкнула и плечами пожала, мол, не знаю ничего и не понимаю за что.

Охранница перетрясла всю постель, обошла всю комнату, даже в камин кочергой потыкала, но не найдя ничего, сокрушенно покачала головой и ушла. Кэти не решилась сразу достать свои припрятанные сокровища. Она боялась, что охранница может вернуться, но та так и не пришла.

На следующий день Кэти достала фигурку и кисель и занялась разукрашиванием фигурки ворсом из ковров. Через несколько дней кропотливого труда фигурка стала похожа на беременную темноволосую женщину в голубом платье, и Кэти положила ее за дверь на хранение.

Следующую неделю Кэти провела в сомнениях: использовать приготовленную фигурку для вызова темных сил, которые бы избавили ее и от мачехи, и от ожидаемого ей ребенка или нет.

Кэти была не особенно набожной. Мать в детстве иногда водила ее церковь, и перед сном она всегда молилась со старшими дочерьми, а вот отец ее был от всего этого очень далек. Пока они жили в родовом отцовском замке Кэти, стараясь заменить сестрам мать, читала с ними на ночь "Отче наш". Но как только они переехали в этот замок и стали спать каждая в своей спальне, молиться даже перед сном Кэти перестала. А сейчас, понимая, что она готовится к греховному и богомерзкому делу, старалась о Боге даже не вспоминать.

Ее мучили только мысли о том, не смогут ли ее поймать за этим делом, и не догадается ли кто о том, что она сделала. Она помнила, что говорил король о том, как заканчивают свою жизнь те, кого поймали за подобными занятиями.

Наконец она решилась. Нашла острую щепочку, отколовшуюся от полена, достала из камина несколько больших угольков и принялась ждать, когда охранница вечером уйдет. Как только за ней закрылась дверь, Кэти в неверном свете горящих в камине дров, свернула лежащий под ногами ковер и принялась рисовать углем на полу магические символы. Потом встала в круг, положила себе под ноги открытую книгу, чтобы подсмотреть, что делать дальше, если вдруг чего забудет, взяла в руки фигурку и острую щепочку и принялась читать выученные заклинания. Потом, прервавшись, она воткнула острую щепочку в живот вылепленной фигурке, положила ее в специально нарисованный символ и продолжила читать заклинания.

Как только она закончила их читать, в камине что-то с треском вспыхнуло, и комнату окутал едкий, смрадный дым. Кэти закашлялась, с ужасом думая, что сейчас задохнется в этом дыму. Тут же дверь ее комнаты распахнулась, видимо запах учуяла и охранница, она рванулась к Кэти, но споткнувшись о скатанный ковер, упала. Она несколько секунд недоуменно смотрела на символы, книгу и фигурку, лежащие перед ней. Затем поспешно поднялась, схватила кашляющую и задыхающуюся Кэти за руку и потащила из комнаты, через свою каморку сначала на лестницу, а потом по длинным переходам куда-то вглубь замка. Шли они долго, Кэти даже успела отдышаться и перестала кашлять. Наконец охранница постучала в какую-то дверь. Им очень долго не открывали, но охранница не уходила, она стучала вновь и вновь. Кэти показалось, что в ожидании у двери прошло несколько часов…

Наконец дверь открыл очень испуганный дворецкий Рон. Охранница что-то знаком показала ему, Рон замотал головой, но охранница схватила его за плечо, сильно тряхнула и показала еще какой-то знак. Тогда Рон, кивнул и повел их по каким-то широким коридорам, устеленным коврами. Несколько раз им навстречу попадались бегущие слуги с очень озабоченным выражением лиц. Наконец, Рон остановился у резных дверей, сделал охраннице знак подождать, открыл их и вошел.

– Ваша Светлость, – услышала Кэти его голос, – там Марта, она привела какую-то девушку…

Кэти поняла, что Рон не узнал ее. Это было не мудрено. Узнать дочь герцога в босоногой девушке с растрепанными волосами, одетой в домотканое рубище было почти невозможно.

– Не сейчас, Рон! – послышался раздраженный голос герцога. – Уведи их, пусть ждут!

– Она настаивает, Ваша Светлость.

– Я вздерну тебя, Рон. Если ты сей же момент не уберешься отсюда вместе с ними! – загремел голос герцога.

Дворецкий выбежал и отчаянно замахал руками и замотал головой, пытаясь показать охраннице, что выполнить ее требование не может, но та тут же отшвырнула его и, распахнув дверь, вошла, втащив за собой перепуганную Кэти. Она подошла вплотную к изумленно уставившемуся на нее герцогу, указала рукой на Кэти и сделала непонятный знак рукой.

– Что? – герцог перехватил руку охранницы, а другой рукой схватил ту за лицо.

Но охранница выдержала этот взгляд, глаза в глаза, а потом качнула головой, указывая на дверь.

Герцог разжал руки, обернулся к перепуганной Кэти, тяжелым взглядом посмотрел на нее и, проговорив: – Тут жди! – вышел вместе с охранницей за дверь.

Из коридора Кэти услышала звук быстро-удаляющихся шагов.