Сердце ведьмы

– Садись напротив и сними с лица эту тряпку, видеть хочу твою мимику. Меня напрягает, когда реакции собеседника не вижу, – вместо начала рассказа достаточно жёстко потребовал он.

Не став спорить, Миранда откинула с головы часть шёлковой чадры, открывая его взгляду не только лицо, но и разметавшиеся по плечам густые волосы. После чего медленно опустилась в указанное им кресло.

Окинув её внимательным взглядом, Илиас иронично усмехнулся:

– Ты знаешь, что потенциал сильно набрала или это по-прежнему для тебя неосознаваемый побочный эффект от общения с сильными мира сего?

– Сей вопрос в ваших устах, Ваше Святейшество, похож на обвинение. Вы подозреваете меня в колдовстве? – Миранда постаралась, чтобы голос её звучал максимально невинно.

– Марта, вернее, Миранда, золотце, давай перестанем играть в недомолвки. Ты ведь не боишься никаких обвинений, мне ли не знать. Сбрасывай карты, я хочу знать, ты можешь осознанно пользоваться тем, что имеешь, или это бесполезное обременение для тебя и не более.

– Вам не кажется, Ваше Святейшество, что вы требуете от меня слишком много, даже не являясь моим духовником?

– Ах, чертовка. Хорошо. Я не против им стать. Иди ко мне, дочь моя, и встань передо мной на колени, исповедую и отпущу все грехи.

– Для этого я должна получить разрешение моего супруга. Я ведь не могу самовольно без разрешения мужа выбрать себе исповедника.

– Да неужели? Славно он тебя окоротил. Теперь уже не помышляешь о свободе от него?

– Имея ваше прямое наставление принять его окормление, как я могу помышлять о таком? Нет, конечно. Уже не помышляю.

– Ты смирилась? – главный инквизитор упёрся в неё испытующим взглядом.

Миранда в ответ устремила на него свой и тихо выдохнула:

– Не мне с ним спорить, особенно если он имеет ваше благоволение.

– Не радостно ты говоришь это.

– Какая может быть радость у сломленной женщины, столько времени проведший в подвалах дворца инквизиции? Вы явно преувеличиваете мои способности, Ваше Святейшество.

– До сих пор не простила Эрбила?

– Что ему моё прощение? Он представший перед Господом нашим Его служитель, не мне его осуждать или прощать. Я всего лишь бестолковая женщина.

– Опять свою шарманку завела. Прекращай. Я прекрасно знаю всю подноготную ваших отношений, так что эта лживая показуха мне ни к чему. Тебя не пребывание в подвалах дворца нашего обозлило, а именно его отношение к тебе. Ты именно ему не смогла что-то простить. То ли обладание силой, то ли дарованную тебе им эту способность. При этом ты вроде как в открытую и не мстила, но решила показать, что навсегда лишила своего благоволения. Тебе, кстати, удалось заставить его страдать. Отсутствие твоего благоволения, он поначалу тяжело переносил, но потом смирился, радуясь, что сумел создать для тебя прекрасные условия. И тут ты решила лишить его и этой малости, имитировав свою смерть. Что ж, твой план был удачен, это сообщение он особенно тяжело перенёс. А уж про герцога твоего и говорить нечего, он вообще умом тронулся. Так что досадила ты всем знатно.

– Я не стану спорить, считаете меня досаждающей всем тварью, право ваше, Ваше Святейшество. Было бы странно ожидать что-то иное от того, кто априори считает жизнь женщины предназначенной исключительно к удовольствию мужчин.

– А у тебя иное мнение? Ты не согласна с тем, что жена должна быть продолжением мужа и всё делать к его благу? То ведь заповедями положено.

– Не мне с вами спорить, Ваше Святейшество в этом вопросе. Вы, как представители Господа нашего, прекрасно Его заповеди сумели под свои нужды приспособить. Я в восхищении. Ещё тогда была, а уж сейчас и подавно.

– Вот ты, чертовка, и как тебя Алехандро терпит? Ведь, не скрывая, ясно даёшь понять, что даже заповеди Господни тебе не указ.

– Очередной раз повторить могу, что ни его, ни вас моё присутствие никто терпеть не заставляет.

– Согласен. Это его выбор. Я лишь удивлён ему.

– Так вы своим выбором можете изменить его. Что вас-то от этого удерживает?

– Откровенности ждёшь?

– Хотелось бы, чтобы наконец понять расстановку сил.

– А ты не поняла ещё?

– Поверить не могу в то, что вы пытаетесь мне продемонстрировать. Вы чем-то обязаны Алехандро?

– Нет. Но твои инсинуации и попытки настроить меня против него заранее обречены на провал. Я не намерен с ним в противоборство вступать, уж из-за тебя точно. Не та ты фигура, чтобы могла на наши с ним отношения повлиять. Так что не утруждайся.

– Откровенно. Только неправильно вы мои слова трактуете. Алехандро связал меня теперь обязательствами так, что мне и не рыпнуться никуда.

– Кто бы говорил. Что я тебя не знаю? Ты ведь сдохнуть готова, лишь бы досадить тому, кто тебе не по нраву. Вот спорить готов, что скажи я тебе, что твои свидетельские показания могут Алехандро на костёр отправить, ты ведь дашь мне их, даже рискуя с ним вместе сгореть.

– Илиас, – Миранда, подавшись вперёд и неотрывно глядя ему в глаза, впервые за всё время их общения обратилась к инквизитору по имени, – мне жаль, что ты ничего так и не понял обо мне. Я не досаждаю и не мщу никому и ни за что. Всё это время я пыталась не дать вам управлять моей жизнью вместо Господа нашего, потому что, как оказалось, вы все не Его волю исполняете, а свою выгоду ищите, лишь прикрываясь именем Его. Мне претит это до глубины души. Ты можешь, конечно, сейчас сказать, что я злобно оговариваю всех, но я ведь это не за спиной твоей говорю, и не при свидетелях. Ты сказал, что не хочешь лживой показухи, так вот без неё вам никак не обойтись, нет в ваших действиях желания следовать сути заповедей Господних. Вы все забыли о Нём. И я тебе сейчас докажу это. Дай мне руку!

Не давая ему времени возразить, она порывисто встала, подошла к нему и сама схватила его за руку, после чего распевно заговорила на латыни текст 81 псалма: «Бог стал в сонме богов, среди богов произнёс суд: доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым?

Давайте суд бедному и сироте, угнетённому и нищему оказывайте справедливость, избавляйте бедного и нищего, исторгайте его из руки нечестивых.

Не знают, не разумеют, во тьме ходят, все основания земли колеблются.

Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы,

но вы умрёте, как человеки, и падёте, как всякий из князей.

Восстань, Боже, суди землю, ибо Ты наследуешь все народы.»

Илиас в первый момент попытался отдёрнуть руку, но Миранда столь цепко держала его пальцы, что это ему не удалось, а потом на него нахлынул такой поток волнующей всё его тело энергетики, что он, встав ей на встречу, благоговейно замер, внимая знакомым словам.

Когда она замолчала, он, вглядываясь ей в глаза, судорожно сглотнул и непослушным языком тихо выдохнул:

– Посланница… – потом, помолчав немного, столь же тихо продолжил: – скажи, чем Алехандро связал тебя, если в моих силах, помогу.

– Не в твоих, – качнула она головой, – но я о помощи уже и не прошу, я смирилась. Лишь прекрати не пойми в чём обвинять. Я ведь ничего дурного никогда тебе не делала.

– Ответить откровенно можешь?

– Спрашивай.

– Это ты тогда потенциал сбросила, чтобы меня подставить, или сам Эрбил, приревновав тебя ко мне, начал искать повод убрать от тебя подальше? – Илиас впервые назвал учителя по имени и даже сам удивился своей смелости. Пребывание на посту главного инквизитора наконец позволило ощутить уверенность в собственных силах.

– Ни то, ни то… – качнула головой Миранда.

– Тогда как это произошло?

– Я боялась тебя очень, и про себя молила Господа отвести тебя от меня… Он исполнил моё желание очень необычным для меня способом.