Платиновая красота

Если я отказываюсь от борьбы, это не значит, что я не участвую в конкурсах, соревнованиях или не защищаю свои границы. К любому конкурсу я подхожу с позиции победитель-победитель и участвую в них на основании того, готова ли я к любому результату, и интересно ли мне участие. Это освобождает меня от бесполезных переживаний и разочарований. На счёт защиты моих границ всё намного сложнее, потому что я не всегда сразу понимаю, что происходит, мне нужно время, чтобы понять себя и выработать стратегию общения (как это происходит я расскажу в другой главе).

Работа с детьми

Неопределённость – это момент,

когда мы можем выбрать путь сами.

Неизвестный автор

В Москву я приехала за лучшими возможностями, от моей активности зависело моё благосостояние, поэтому я не могла расслабиться, всё моё внимание было сосредоточено на поисках подходящих вакансий. Я напомнила о себе менеджеру школы дополнительного образования, с которым у меня было онлайн-собеседование, когда я ещё была в Находке. Мне назначили время встречи в Москве для личного знакомства. В частную школу дополнительного образования медиа-искусства требовался педагог по актёрскому мастерству с компетенциями съёмки и монтажа. Для такой универсальной должности у меня было всё необходимое: портфолио, уникальный опыт, оборудование и художественно-педагогическое образование.

Меня с детства тянуло в творческие проекты. В Магадане, где прошло моё детство, было множество бесплатных кружков по творческому развитию детей. Мне были интересны: танцы, пение, цирк, кукольный театр, рисование, музыка. Я не могла выбрать и занималась по чуть-чуть, где только можно. Как только у меня возникали трудности в коллективе или в изучении чего-либо, я уходила в другой кружок. Я успешно поступила в музыкальную и художественную школы, но не задержалась там надолго. Папа купил пианино, чтобы его старшая дочка могла заниматься музыкой, хотя для нашей бедной семьи это было непросто. Однако систематические занятия вызывали во мне скуку, мне было трудно поддерживать дисциплину и сосредотачиваться на чём-то одном, и я забросила уроки музыки, как и много другое, чем сильно разочаровала своих родителей. Когда меня спрашивали кем я хочу быть во взрослой жизни, мне нечего было ответить, я не знала. Мне всё было интересно при условии, что я быстро получу результат. Единственное, что я знала точно про своё будущее, так это то, что мне надо побыстрее уехать от родителей и жить самостоятельно.

Осуществив свою мечту в 17 лет, я быстро выскочила замуж и родила сына Олега. После первого развода меня занесло в культуру и спорт. Руководительница дома культуры, в котором я подрабатывала тренером аэробики и соорганизатором модельного агентства, посоветовала мне попробовать поступить в театральный ВУЗ, за что я ей безмерно благодарна. Я выбрала режиссерский факультет и получила огромное удовольствие от сдачи экзаменов, процесса обучения, ценных знаний, от общения с сокурсниками и прекрасными преподавателями. Я начала обучение Хабаровском государственном институте искусств и культуры, а потом перевелась в Кемеровскую государственную академию искусств и культуры.

Пока училась заочно и работала, я успела снова удачно выйти замуж и родить второго ребёнка – дочь Анну. После декрета я работала на телевидении журналистом и режиссёром рекламных роликов. Девять лет я развивала бизнес рекламного агентства полного цикла и преподавала в институте. Потом занималась социальными проектами в музее и подрабатывала учителем в школе телевидения. В течение двадцати лет я занималась культурно-образовательными и творческими проектами, связанными с медиа-искусством. А затем мне повезло углубить свои познания в художественном творчестве, проходя обучение по искусствоведению в магистратуре ДВФУ и параллельно в школе современного искусства. В последнее время я успешно вела преподавательскую практику в Телешколе, обучая детей искусству создания видео контента.

Вот с таким багажом я пришла на собеседование в принадлежащую знаменитым медийным личностям Московскую элитную медиа-школу, в которой обучались дети богатых родителей. Там мне объяснили должностные обязанности и условия работы и предложили сразу провести пробное занятия с детьми. Для меня это не составило труда.

Моя работа с детьми началась, когда я ещё училась в школе, и опыт был неудачным. На профориентации в старших классах меня отправили поработать в детский сад. Во время сонного часа, когда воспитательница вышла, дети дружно проснулись и стали кидать в меня подушками. У меня не получилось их успокоить, пока она не вернулась. С тех пор я в детском саду не работала, если это не были разовые творческие проекты. Второй опыт был, когда я уже была мамой шестилетнего сына. Мне захотелось вести аэробику для девочек, и я пришла в школу с предложением открыть группы для всех желающих заниматься спортом. В итоге у меня было две группы: для подростков и для взрослых. Когда я заканчивала ВУЗ, я открыла ещё театральную студию для школьников. Зная свою «мягкотелость» в общении с детьми, я думала, что нужно играть роль строгой «училки», чтобы была дисциплина. На это уходило много энергии, я уставала от контроля и не получала удовольствия от процесса. Потом я выработала стратегию договорных отношений с детьми. Это было намного проще и эффективней. Но самым важным открытием в работе с детьми было понимание, что дисциплина на уроках зависит от того, насколько я сама – дисциплинированная и зрелая. Дети очень чуткие люди, они быстро считывают фальшь и неискренность. Поэтому мой личный прогресс во взрослении влиял на качество занятий с детьми.

В московской частной медиа-школе, куда я попала, меня обрадовал высокий уровень оснащённости кабинетов и оборудования для занятий с детьми. О таких возможностях на Дальнем Востоке можно было только мечтать. После пробных уроков меня взяли на работу с занятостью 4-6 часов в неделю и попросили приходить на занятия в одежде, соответствующей дресс-коду стиля смарт- или шик-кэжуал. Вот это для меня была трудновыполнимая задачка, так как я прилетела в Москву с одним чемоданом и совершенно не разбиралась в стилях, в моём гардеробе был полнейший хаус.

Кроме малинового пиджака, который мне подарили как базовую вещь, остальная одежда была плохого качества и сомнительного стиля. Я покупала вещи не по стилям, а по скидкам, в основном чёрную, чтобы стройнее выглядеть и казаться сексуальней. На помощь пришли подруги и через онлайн-конференцию помогли собрать нужный лук, который удовлетворил администрацию школы.

Работая в элитной школе, я скоро поняла, что мною «закрывали» окошки между занятиями, или я замещала какого-то знаменитого преподавателя, который не смог прийти к своему уроку. Мне это не очень нравилось, но других вариантов не было. Зато у меня было время ходить на кастинги для моделей и параллельно искать другую работу для подстраховки и дополнительного заработка, чтобы покрывать свои расходы в дорогой Москве и копить деньги на реализацию своих планов. В столице было много актуальных, интересных вакансий и различных кастингов, а у меня была готовность пробовать новое, узнавать себя и искать, где я могу проявить свои таланты.

Примерно через месяц работы в элитной школе мне предложили несколько часов поработать с детьми на одном проекте бесплатно. Я отказалась, потому что на другой работе мне пришлось бы взять день за свой счёт. Я была не готова к таким жертвам и сказала, что не смогу выйти на бесплатную работу. Тогда меня уволили. Что удивительно, я не расстроилась, потому что осознавала, что с детьми работать не хочу. Еще в Находке мне было понятно, что через детей, которых я обучала медийным технологиям, мне хотелось стать известной. Целью моей работы было не дать, а получить. Получалось, что я использовала детей для своих целей, они были мне нужны как посредники. Это было не честно с моей стороны, мне хотелось работать, основываясь на других мотивах и потребностях. Поэтому я спокойно и легко распрощалась с преподаванием в детской школе.

Про моделинг. На пути к мечте

В неопределённости мы можем найти

самые глубокие истины о себе и о мире.

Неизвестный автор

Я родилась в Магадане на берегу Охотского моря в эпоху дефицита и блата. Мне с детства мне нравилось наряжаться и фотографироваться. Папа увлекался фотографией, а мне нравилось позировать, а потом смотреть, что из этого вышло. Вот только с одеждой и обувью у меня были проблемы.

В 70-е годы хорошая одежда и другие дорогие вещи являлись гордостью и показателем престижа их владельцев. Люди, работавшие в сфере «дорогих» вещей, назывались блатными, так как они имели доступ к «сокровищам».

Мои родители были простыми рабочими, когда я родилась, им было по 17 лет. Жили мы в бараке, впятером в одной комнате – двое родителей и трое детей. Одежды, еды и игрушек мне постоянно не хватало. Большинство не помнит эпоху дефицита, или вообще не знает о ней. Один раз я посмотрела фильм про детский дом и так мне захотелось жить там, что я с надеждой спрашивала у мамы, не взяли ли меня из детского дома. Мне кажется, мы были единственной семьёй, где в детский дом могли забрать родителей, а не детей.

Папа с мамой, конечно, старались дать нам всё необходимое, но того, что они зарабатывали, хватало только на самый минимум, тем более что у них тоже были свои потребности. Мне покупали одежду, не спрашивая, что мне нравится, поэтому мой вкус не мог сформироваться с детства. Когда я стала подростком, по моим ощущениям, ситуация с благосостояние моей семьи не изменилась, хотя мы уже переехали в трёхкомнатную квартиру. У меня была острая потребность в самовыражении среди сверстников, и я начала требовать, чтобы мне покупали одежду, которую я хотела. Мама говорила, что денег на это нет. Тогда я стала просить своих подружек одалживать мне наряды, но мама была против. Поэтому мне приходилось прятать чужую одежду и надевать её тайком, переодеваясь в подъезде, чтобы не спровоцировать скандал.

По сравнению со своими подружками я чувствовала себя замухрышкой. С 14-ти лет я начала работать и самостоятельно покупать вещи. Мои первые и последующие покупки были импульсивными, безумными и хаотичными. Я брала всё подряд – то, что было модно, статусно, красиво и почти всегда неудобно. В итоге в моём гардеробе было полно одежды, но мало той, в которой мне было удобно ходить каждый день. Я выбирала одежду, ориентируясь не на свои внутренние потребности, удобство и уместность ситуации, а чтобы понравиться другим и соответствовать представлениям людей, среди которых находилась.

Когда я собралась в столицу, я не могла знать, кому мне придётся соответствовать, чтобы заранее подготовить необходимые вещи. Взяла, что было. Благо, у меня всегда было достаточно яркой бижутерии, которая переключала на себя внимание с одежды и придавала моему образу яркость и индивидуальность.

Мне с детства нравилось «блестеть» и этим привлекать к себе внимание. Драгоценные металлы и камни в нашей семье были редкостью. Бижутерия была доступной, но в некоторых кругах, в которых я общалась, считалась непрестижной и показателем бедности. В таких случаях, чтобы соответствовать вкусами других людей, я снимала бижутерию и надевала наряд скромной простушки, предавая себя таким образом. Со временем, когда бижутерия стала модной, а я – более уверенной, я постоянно покупаю и ношу бижутерию. Бижутерия точно и ярко раскрывает и подчёркивает мою внутреннюю индивидуальность. Сейчас у меня большая коллекция серёжек, браслетов, колец, колье, запонок, заколок и других «прелестей» женской жизни.

Моя детская любовь к позированию и выработанные навыки пришлись кстати, когда я начала работать на телевидении, а потом в рекламном агентстве. Я искала любую возможность попасть в объектив и «засветиться» в каких-либо пабликах. С развитием интернета и социальных сетей я научилась быть автономной и снимать себя на камеру. Мои публикации не были содержательными, я преследовала одну цель – показать себя миру. Обратная связь в виде лайков и восхищённых комментариев меня вдохновляла продолжать в том же духе.

В это время на моём теле стали ярко проявляться возрастные изменения. Я стала «тяжелеть» или, как в народе говорят, «обабилась». Мне это не нравилось. Тогда я стала использовать различные фильтры для маскировки своей полноты и реже себя выкладывать. Моё лицо не сильно пострадало от лишних килограммов, поэтому я больше делала портреты. Но одеваться я так и не научилась, хотя возможности покупать хорошую одежду были. Моей главной проблемой было непонимание по какому принципу выбирать одежду. Внутри я ощущала себя яркой и современной, но мой внешний вид вызывал во мне диссонанс.

Когда я приняла решение стать моделью, то предполагала, что эта профессия поможет мне выглядеть более гармоничной, в соответствие с моим внутренним содержанием, так как откроет мне мир моды и красоты.