Проклятие Вороньей пустоши

Лиза с трудом повернула голову. Из уступа, спасшего Лизе жизнь, бог весть каким образом, выросла кривая сосна, ствол её будто парил над оврагом, а на стволе, обхватив его руками и свесив ноги по обе стороны, лежала девочка. Замызганное платье, порванное в нескольких местах, чумазая мордашка с грязными дорожками от слёз на щеках, кровоточащие ссадины на руках и коленях, растрёпанные светлые волосы…

– Полина? – глупый вопрос, конечно, другие девочки вроде в лесу не терялись, но от пережитого ужаса, сорвалось с языка первое, что в голову пришло.

– Да. Я Полина Вьюжина, – обстоятельно кивнула девочка, с любопытством разглядывая Лизу. – А ты кто?

– Лиза. Лиза Кузнецова.

– Я тебя знаю. Твоя машина сломалась на дороге. Папа помог…

– Точно! – порадовалась Лиза наблюдательности девочки. – Мы искали тебя. Я, кажется, нашла.

– И попалась, как и я, – вздохнув, заключила малышка.

– Ну ничего… – Лиза пыталась держаться, вымучила одобряющую улыбку, подмигнула, – Зато вместе веселее.

Девочка фыркнула. Лизе показалось, что она видит её насквозь – все её страхи, сомнения, трясущиеся губы. И ещё… Малышка не боялась. Совсем. Лиза боялась. Пыталась скрывать страх, но он царапал душу лютым зверем, терзал безжалостно, а Полина не боялась вовсе.

– Не упадёшь?

– Нет. – Полина ответила уверенно, не задумываясь. – Я косу распустила, лентой себя привязала к стволу.

– И как сообразила-то?! – восхитилась Лиза её находчивости.

– Мне… – девочка тяжело вздохнула, помедлила – … подсказали.

– Кто?!

Женщина в голубом лыжном костюме присела на уступ между Лизой и Полей, её губы тронула улыбка, полная боли и страдания. Полина кивнула на неё:

– Она!

– Ты тоже её видишь?! – поразилась Лиза.

– Да. Раньше не видела, и потом не увижу, а сегодня… Я испугалась, очень, но мама…

– Постой… Полинка, это мама твоя, да? Она… умерла?

– Я не знаю… – девочка всхлипнула, отважилась отцепить руку от ствола, быстро смахнула слёзы с глаз и потянулась ладошкой к матери. – Она уехала от нас, когда я маленькая была. С новым мужем во Францию. Я почти не помню… – лёгкая тень пробежала по детскому личику, что она могла означать?

Женщина грустно улыбнулась, тоже потянулась к девочке рукой, но не дотронулась, призрачные пальцы будто в стекло упёрлись. Она медленно обернулась к Лизе, поймала её взгляд.

«Надо выбираться отсюда», – прозвучал в Лизиной голове чужой, шелестящий голос. – «Лиза, ты слышишь меня? Скоро гроза».

– Но как?! – в отчаянии воскликнула Лиза. – Я тут ни лифта, ни лестницы не наблюдаю!

«Думай!» – будто камыш на ветру прошелестел голос. – «Спаси мою дочь!»

Лиза со стоном закусила губу. Что же делать? Что? Она и сама прекрасно понимала, что помощь вряд ли подоспеет до грозы, хоть и ясное небо пока ещё, но Лиза всегда предчувствовала приближение непогоды. А если помощь не успеет… Да… Придётся ей сражаться с призраками в одиночку, сидя на узком выступе прямо над глубоким обрывом. И ладно бы, будь она одна, но ответственность за ребёнка не давала сидеть без дела. Надо выбираться. Как? Не на то ли разум человеку дан, чтобы думать?

Лиза потихоньку начала двигаться к девочке, призрак исчез, словно и не было. И, будто подбадривая Лизу, отвлекая её от дурных мыслей, заговорила Полина.

– Мама не любила меня. Никогда не любила, – доверчиво поведала она, вздохнула тяжело, опустила глаза.

– Как так? – вжимаясь в земляную стену и потихоньку продвигаясь к дереву, усомнилась Лиза. – Так не бывает. Мамы всегда любят своих детей.

– Нет. – Полина упрямо тряхнула головой. – Я знаю. Моя мама любила себя.

– Это папа тебе рассказал? – не удержалась от колкой реплики Лиза. Ребёнок, к сожалению, очень часто становится разменной монетой в сложных отношениях родителей.

– Не папа. Мы не говорим с ним о ней. Я его жалею… А что не любила… я сама знаю. Папа называл маму Снежной королевой и любил. Очень любил. А она… – девочка снова тяжело вздохнула, задумчиво посмотрела вдаль, старательно принялась отколупывать ногтями чешуйку сосновой коры. – Она только ругалась. Всегда. Меня ругала, папу, бабушку… Особенно папе доставалось. Он добрый и смешной, его все любят, а она… И мне доставалось. Я не обижалась, я ждала, когда мама меня полюбит. Я старалась быть хорошей дочерью, но у меня никак не получалось…

– Линка, ну что ты? Может и ругала, но это не значит, что не любила. Я с братом тоже ругаюсь иногда, и мама нас, уже взрослых, ругает, когда мы набедокурим, но это вовсе не означает, что мы друг друга не любим.

Лиза выдохнула. Ну вот, первый отрезок пути пройден, до дерева добралась. Дальше…

– Полин, ну ка отвязывайся и садись спиной к обрыву, чтобы я могла подобраться к тебе.

Девочка принялась теребить узел руками, но видно со страху затянула его так, что развязать теперь не представлялось возможным.

– Лиза! Не получается! – девочка едва не плакала.

– Тише, Линочка, тише… – Лиза протянула руку, погладила её по худенькой, вздрагивающей спине. – Сейчас я попробую подобраться… Ты не переживай, мы справимся.

Как она извернулась, как развязывала узел – потом и не вспомнит, там и держаться-то не за что было, но справилась, распустила ленту, откинулась в изнеможении к склону, прикрыла глаза.

«Поторопись!» – снова раздался в голове уже знакомый голос. Только теперь он наполнился мощью, стал требовательным, властным.

Лиза открыла глаза, повернулась к Полине.

– Полин, давай, прижимайся к склону, не бойся, держись ногами, как за лошадку.

Девочка серьёзно кивнула, завозилась, приподнялась, упираясь ручонками в кривой ствол дерева. Она трусила, видно было, как кусает губы и изо всех своих силёнок держится, старается не плакать и – главное – не смотреть вниз. Вот выпрямилась, замерла, едва касаясь пальчиками шершавой коры.

– Готова?

– Да.

– Теперь моя очередь. Я сегодня Бэтман! – попыталась пошутить Лиза, но девочка лишь взглянула на неё с укоризной. Бэтман на экране телека хорош, а вот в реальной жизни, когда от страха леденеет внутри, в помощь Бэтмана как-то совсем не верится.

Медленно, очень медленно Лиза повернулась, уцепилась рукой за дерево и тоже оседлала его, оказавшись с девочкой лицом к лицу.

– Ты сиди, Полинка, ничего не бойся, – как мантру приговаривала она, – Мы справимся. Я опору поищу, и будем с тобой выбираться…

Опора нашлась. Торчащий из земли крепкий корень, но как же он далеко! Лиза тянулась изо всех сил, завтра, если выберутся, конечно, все мышцы будут болеть и жаловаться, но сейчас лишь бы достать… Вот уцепилась. Намертво! Силой не оторвёшь! Начала подниматься. Встала на ноги, случайно посмотрела вниз и чуть не сорвалась, так голова закружилась. Ноги стали ватными, от нахлынувшего ужаса чуть не сорвался крик… Лиза вовремя вспомнила, что не одна здесь, и не может подвести ребёнка, поверившего в неё. С горем пополам, удалось взять себя в руки.

– Полин. Теперь твоя очередь, – едва слышно шепнула она. Голос дрожал, но Лиза сумела даже улыбнуться. Впрочем, улыбка выглядела скорее жалкой, чем ободряющей.

– Что делать?