Атмосфера

Куда дел? Да куда угодно. С собой унес. И вон под тем, дубом, кажется, зарыл.

Он тебя раза в полтора раза тяжелей. Далеко бы ты его унес. А если вспомнить что за чем происходило… А я, между прочим протокол-то читала – Ефимов умеет заставлять людей вспоминать. И где стрелки часов в прихожей стояли, когда я домой вернулась – тоже отчетливо помню. Так вот – если это все прикинуть, то времени у тебя ни на какие манипуляции с телом не было. И Сашка в то время, между прочим, телом еще не был, его еще и убить требовалось. А вот смысл сбежать из города сразу после встречи с этой, как ты говоришь бой бабой, у тебя был – это точно.

Все равно, Нелль – это бездоказательно.

Олежек, скажи честно, ты меня любишь?

Я же говорил – после всего того, что с нами случилось, после того, как ты мне поверила и помогала, у меня нет никаких оснований тебе не доверять. Такие невеселые приключения – прекрасный способ проверить будущую супругу…

Ты считаешь – доверие – это основа семьи?

А ты как считаешь?

А я считаю – основа семьи – любовь.

Нелль, мы обязательно подискутируем с тобой о философских вопросах супружества, а сейчас мне нужно спасать свою, извини, задницу. И пусть в дискуссиях она прямого участия не принимает, а принимает лишь ее последствия, но без нее, сама понимаешь, никакая дискуссия состояться вообще не может.

Значит так – мы больше не встречаемся. Это становится все более опасным. Нельзя забывать, что немцу той проклятой ночью нас – троих – три торчащих свечки, которые вблизи его забора туда сюда перемещались, да еще и громко разговаривали, куда сподручнее было заметить, чем одно горизонтально покоящееся тело. Я хочу сказать, что засек он нас, скорее всего, когда мы все там ошивались и препирались, а не когда Ерофеев в траве наполовину упрятанный тихонько лежал. А это значит – ты тоже засветилась. Ну, с Ерофеевым все понятно, зачем его к дому принесло, со мной вообще все давно понятно, прибавилась только моя активность, хотя теоретически Крафт готов к моему вмешательству со времени, когда узнал о моем прибытии в город. Ну, а как с тобой? Не спорь, погоди! Ерофеева он уложил, меня в ситуации тотальных обысков из города сплавил. Осталась только ты – рядом, прямо под рукой. Ты свидетель, который против меня показания давать не собирается. То есть – его враг. Ты опасна для него. И извини – опасна для меня. Твою карту можно при желании роскошно разыграть, принудив меня или, скажем, твоего отца к каким-то действиям или можно, не мудрствуя лукаво, из колоды просто выдрать.

Пойми Нелль, если он действительно видел тебя в нашем с Ерофеевым окружении – так оно и будет. Он смоделирует себе во благо какую-то ситуацию, все как следует просчитает и запустит эту модель. Я понимаю – слова об осторожности до тебя не очень доходят. Но прошу тебя – пообещай сделать, как скажу.

Сейчас вернешься домой и если твой отец еще бодрствует – поговори с ним прямо сейчас, если уже спит – это первое, что ты должна сделать завтра. Скажи ему буквально следующее – если со мной, папа, что-нибудь случиться – виноват будет Крафт. Можешь к этой фразе еще что-нибудь прибавить. Но про меня – не делай глупости – не рассказывай. Иначе я у них снова в виноватых окажусь. То есть новыми данными мою виновность утяжелю. Стоп.. И никаких возражений! Ты помогла мне – я никогда этого не забуду. Останусь жив – все у нас с тобой будет хорошо – обещаю. Но теперь – кончено! Сиди дома и ни ни. Твой отец имеет возможность находиться рядом, очень надеюсь – он сможет тебя защитить. Ну, как, договорились?

Ничего себе! Конечно, не договорились. Ты вообще понимаешь, что предлагаешь, да еще тоном «ни каких возражений»? Это я дома должна сидеть, пока ты тут один по лесу шастаешь – да ни за что на свете! У меня есть встречное предложение – Олежек, поехали ко мне. А? Я как всегда подгоню машины, перевезу тебя в багажнике. Я туда еще одно одеяло постелила – не растрясу. Как в прошлый раз, в беседке посидишь, пока мои крепко заснут, потом проведу тебя в свою спальню. Хоть отмоем тебя как следует. А то я сегодня к тебе с перепугу сорвалась и даже еды не захватила. Олежек, соглашайся – жил же уже в шкафу, все лучше чем в лесу.

Нелль, я все сказал.

Но что же еще сейчас можно придумать? В сарай на чердак тебе нельзя. Мало хозяева за сеном скоро приходить начнут – ладно, может на чердак и не полезут. А ну, как новый рейд? Возьмут сразу и повесят на тебя всех собак. Сам же говорил – после побега из города – ты вне закона – никто больше и не попытается поверить. И даже отец не поможет.

Нелли – нет.

Ладно, не хочешь домой, поехали к нашему дому на колесах. В час обернусь. Никто моего отсутствия не заметит. Ну, как?

Нет.

Куда же ты деться собираешься? Упертая ты голова!

На заимку пойду. Пожалуйста, завтра как стемнеет, привези сюда рюкзак и чего поесть. Выгрузи в том месте, где сейчас с дороги сходила и сразу же уезжай. Хорошо?

Не хорошо. Сейчас надо ехать ко мне. Пойми – мой дом после ментовки – сейчас самое безопасное место в городе. Его не проверяли и никогда проверить не посмеют.

Нелли!

Олежек!

Нелль, кончай спорить. Сейчас не до того. Слушай, если отец тебя завтра не отпустит – без вещей пока обойдусь. Если рюкзак край понадобится, все равно мимо тебя бежать, заскочу, ну ты понимаешь. Будь очень внимательна. А за меня особо не волнуйся. Если бы Крафт со мной посчитаться решил, он бы это давно попробовал, а то держит меня то ли за зрителя, то ли за удобную подставу, то ли просто за городского сумасшедшего. А от милиции бегать – этому я давно обучился. Не плачь, пожалуйста, все будет хорошо. Звони сама, лестных рейдов, похож, уже не ожидается, но на всякий случай, телефон держи к себе поближе, ото всех остальных – подальше. У меня зарядки еще на два дня. Потом схожу к нашему домику – заряжу. Все, ступай. Да в город, гляди, с другой стороны заходи. И пешком больше не разгуливай. Все, все пока…

* * *

Нелли ввалилась к Поленьке вечером, когда вся семья как обычно сидела за вечернем чаем. Прозрачно желтые блики от абажура весело подпрыгивают на милых лицах. Вышитые ярко желтым шелком салфеточки и диванное покрывало доводят цветовую композицию комнаты до выдержанного стиля. От заварочного чайника пышет жаром, в комнате сухое тепло. А ароматы! И помещение небольшое и мебель – аккуратная, но все-таки самострок, и даже ни одной дорогой вещи не стоит, не лежит, не стилизует. Единственное украшение – цветы. А оглядишься вокруг – и не надо больше ничего. То есть вообще ничего – ни одного предмета, на одной детали. Любая прибавка покажется инородной. Здесь живет конечное состояние уюта.

Нелли смотрела сегодня на жилье подруги другими глазами и думала, думала. А я в своих девичьих мечтах все огромным домом грежу, в котором с любимым жить хочу. Гостиную метров на сто, столовую – в полтинник. А не слишком ли это? Действительно, не скорректировать ли мне уже в мечтах полезную площадь нашего будущего любовного гнездышка? Люди не называют свое жилье, в котором живет счастье, к примеру, любовным залом или хотя бы любовной спальней? Ведь казалось бы – в более просторном помещении и любви больше вместится. Ан, нет. Гнездышко! Об этом стоит как следует подумать. Надо полагать – тщеславие к любви никакого отношения не имеет. Да и к уюту, наверное – тоже. А то вон миллионеры покупают дома о ста комнатах. А потом интервью дают, мыслями делятся – а на фига мне эти зверские количества топить, за уборку платить – все время какие-то люди по дому туда-сюда тоскаются.. В странах, тех, с которых мы пример роскоши цепляем хоть тепло… Да я за год и в половины помещений не захожу, живу, понимаешь, как в пустой гостинице наемный сторож. Расплевывается миллионер со своим архитектором, зовет другого и ласково просит – ты мне такой домик поставь, как у моей бабушки был – небольшой, уютный. Что б окошки низко – почти у земли, а на окошках – занавесочки. Понял? А не умеешь маленькое строить, так я другого кого поищу…

Я всегда в Поленькином доме чувствовала себя хорошо – думала Нелли – не прислушиваясь к себе, привыкла. А если прислушаться – переступаешь порог и сразу оказываешься в другом измерении, где безопасно, уютно, удобно, где для каждого предмета, находящегося в поле зрения создано специальное пространство и все предметы вплетаются друг у друга. Где еда – любой ее кусочек, как с килограммом вкусовых добавок – настолько аппетитна, только противного осадка во рту не оставляет. Где каждая вещь, не иначе как компьютером выстирана и выглажена, а уж Поленькина коса точно роботом заплетена – настолько одинаковы все три ее пряди.

Как назвать Поленькин дом? Для него не придумаешь названия. Может быть – дом душевной точности?

Неллькино идиллическое размышление прервали самым грубым образом.

Неллька! – орал Феденька с полным ртом – ты чего посреди комнаты раскорячилась? Все о женихе мечтаешь? Ты гляди, впадаешь так в мечты посеред улицы, а тебе машина переедет!

Я нашла лишнее звено в этом прекрасном плетении – немного злорадно подумала Нелли – это братец Федька! Подумать только – именно этого малолетнего обормота я и должна защищать. А вслух сказала недовольно – Феденька – ты такой грубиян, когда грубишь.

Ага – заржал лишний элемент – а еще я придурок, когда придуряюсь.

Нелль, заходи уже – позвала от стола Поленька – да не обращай на него внимание – у него возраст – сама знаешь какой. А ты – повернулась она к брату – разбирай с кем говоришь – с таким же обалдуем как ты или с молодой красивой девушкой.

Федя вдруг выпучил глаза, резким движением схватился за живот, сложился пополам и молча свалился под стол, с костяным шлепком стукнувшись о нижний крепеж круглого стола. Нелли видела сбоку, насколько натурально он падал и как сильно стукнулся головой о скрещенные планки стола. К Феденьки, повыскакивав из-за стола и пороняв стулья испуганно бросились все домашние. Неллька, страшно закричав и дико озираясь на закрытую дверь и зашторенные окна, рванула туда же. В связи с излишне развитой скоростью и небольшим отрезком пути она с размаху налетела на стол, на котором с новой силой задребезжала посуда. Резко от стола оттолкнулась, хлопнулась на колени и протянула к Феденьке дрожащие руки. Где, где болит, покажи, здесь? Здесь? Ох, говори что хочешь, обзывайся, дразнись, я все стерплю, только, пожалуйста, окажись живым!

Из-под круглого стола парня тянули в разные стороны и лишь когда затрещала его байковая рубашка, смогли скоординировать усилия и осторожно извлечь худенькое содрогающееся (уже конвульсии?!) тело мальчика подальше от стола, поближе к свету желтого бра над диваном. Бледная Поленька обнимала брата за плечи, мама, следуя давней привычке, схватилась за его голову – зачем-то температуру проверить, Нелины руки продолжали шарить по телу в поисках места поражения. Картину довершала Нелля, уже ничего не соображавшая, кричащая от страха на весь дом.

Наконец парня как следует разглядели… Паразит (по отдельным определениям) Феденька отмахивался от взрослых, давился смехом и едва смог из себя выдавить – это кто красавица, Неллька что ли? Ну ты скажешь! А–ха–ха!

Алина Петровна, не успевшая еще выдохнуть, от души влепила сыну тяжелую затрещину, отец молча потянулся к ремню, как обычно ожидая распоряжений. Не менее перепуганная Полина, готовая расплакаться от облегчения, секундой позже тоже рассердилась.

Нелль, знаешь, я тебе от души завидую – единственный ребенок в семье – какая ты все-таки счастливая!

Федора проняло и он пытался наладить с девушками, особенно, конечно, с сестрой весь вечер. Оставшаяся ночевать Нелли получила улыбчивое Федорово спокойной ночи.

* * *

На следующее субботнее утро Алина Петровна позвала подруг к окну – глядите, на улице того и гляди мороз ударит, а немец – чудак вздумал деревья сажать.

Поленька улыбалась, глядя на неловкие попытки Сергея Оттовича одной рукой закапать саженец, другой – удерживать его двумя пальцами и постоянно менять местоположение в кривой со всех сторон яме – очевидно пытаясь установить ее середину. Но разве в неровности существует центр?

Немец оставил деревце, лежащим в яме на боку и задумался. Потом оглянулся на Поленькины окошки, улыбнулся и помахал рукой.

У нас в комнате не горит свет – рассуждала Нелли, вглядываясь в немца, сощурив глаза – как же он нас видит?

Поза немца красноречиво просила о помощи. И Поленька засобиралась.

Пойду, предложу деревья поддержать, пока Сергей Оттович будет их закапывать. Ему одному несподручно.

Стоящая за ее спиной Нелли вцепилась у ее плечо. Не ходи, надо будет, мужиков наймет!

Нелль, как же человеку не помочь, не приспособленный он к физическому труду.

А к какому приспособленный?