Маска Мельпомены

Глава 2

На следующий день с букетами голландских тюльпанов мы с Алиной пришли в театр. Зрителей было мало. Алина неоднократно пожалела о том, что не догадалась спросить у кассирши, сколько билетов продано.

– Послушалась я тебя, – ворчала она. – Можно было и не покупать билеты в первом ряду. Взяли бы где-нибудь на галерке, а потом пересели.

– А если бы не было свободных мест?

– Так есть же!

– Нет, Алина, мы не должны рисковать. Ветрова должна увидеть нас в зале, понять, что мы ее страстные поклонницы.

– Ты слишком серьезно относишься к поручению Воронкова. Не знаю, почему я здесь сижу, через полчаса новый ментовский сериал начинается, – заерзала на месте Алина.

Заиграла увертюра к спектаклю, занавес разъехался в стороны, и началось действие. Елизавета Ветрова исполняла роль Гали, бедной девушки, в которую влюбился проходимец Голохвастов.

– А Ветрова ничего, – отметила Алина. – Яркая. Волосы хорошие. Это не парик. А вот Голохвастов подкачал. Неужели на эту роль не могли стройного артиста подыскать?

– Алина, не все Голохвастовы должны быть похожими на Олега Борисова или Максима Галкина. Разве этот артист плохо играет? По-моему, хорошо, смешно.

Мы решили не ждать, когда спектакль закончится, а тюльпаны окончательно завянут, и сходить за кулисы в антракте, чтобы выразить Ветровой свое восхищение. Где расположены гримерки, мы с Алиной знали.

В школе, в которой я и Алина когда-то учились, завучем по внеклассной работе работала замечательная женщина, истинная театралка. Чтобы приобщить детей к высокому искусству, она закрепила за каждым классом по артисту, вернее, за каждым артистом по классу. Мы посещали все спектакли с участием своего артиста, а после спектакля шли к нему за кулисы, в гримерку. Там нам рассказывали байки из театральной жизни, угощали чаем с печеньем… Хорошее время было.

Выйдя из зала, мы шмыгнули в малоприметную дверь и оказались за кулисами. Гримерку Ветровой мы нашли по прибитой к двери вывеске «Ветрова Е. Ерохина А.».

Лиза сидела в одиночестве. Вторая актриса, которая делила с ней гримерку, в этот день в спектакле занята не была, ее место перед зеркалом пустовало.

– О, Лиза, это восхитительно, – с такими словами и с тюльпанами в вытянутой руке в гримерку ввалилась Алина. – Вы позволите?

Ветрова слегка округлила глаза и с недоумением посмотрела на нас.

– Мы в восторге! Таких актрис эта сцена давно не видела! Вы прелесть! У вас большое будущее!

– Спасибо, спасибо, – лицо Ветровой залилось алой краской. Заметно было, что слова Алины ее тронули. Она приняла от нас букеты и, не зная, как ей поступить дальше (уходить мы не собирались), спросила: – Вам понравился спектакль?

– Очень! Вы понравились. Настолько, что я напишу о вас статью, – воскликнула Алина.

– Да-да, – подхватила я эстафету вранья. – Мы работаем в редакции женского журнала, пишем об интересных судьбах, талантливых людях. Мы давно присматриваемся к вашему творчеству. Ваш талант с каждым новым спектаклем набирает силу.

– Правда? – еще больше смутилась Ветрова. – К сожалению, сегодня в зале немного зрителей, обычно зал практически полон.

– Это ничего, скоро все изменится. Спектакли с вашим участием ждет аншлаг. Когда вас пригласят в столицу, люди будут кусать локти, что не успели увидеть вас на этой сцене… – Алина еще несколько минут пела дифирамбы Ветровой, усыпляя ее бдительность.

Нашу беседу прервал звонок, приглашавший актрису на сцену. Антракт закончился. Надо было и нам торопиться.

– К сожалению, мне пора одеваться ко второму акту.

– Понимаем, – соглашаясь, кивнула Алина. – А мы могли бы с вами продолжить беседу? Разумеется не здесь и не сейчас, а после спектакля. Хочется, чтобы читатели узнали о вас больше. Я даже знаю, как будет называться статья. «В гостях у Лизы Ветровой». Этакий журнальный вариант передачи «Пока все дома». Снимем вас в кругу семьи, за столом, с чашкой чая в руке. Как вы смотрите на то, чтобы устроить фотосессию?

– Понимаете, я снимаю квартиру. И у меня… никого нет, – помрачнела Лиза. – Извините, мне пора выходить на сцену.

– Мы пойдем, – я потянула Алину за рукав к выходу.

– Мы можем снять вас на фоне чужого интерьера, – поторопилась сказать Алина. – Кто знает, где вы и как живете? Пусть читатели думают, что молодая актриса обитает в роскошных апартаментах. А соответствующий интерьер для съемок мы найдем. За это можете даже не переживать. Мы к вам зайдем после спектакля, чтобы договориться о месте и времени съемок?

– Я не знаю… Может, просто снять меня на сцене, в гриме? – сдалась Ветрова.

– Значит, договорились. После спектакля мы у вас, – сказала на прощание Алина, и ее лицо озарила улыбка победителя.

В зал мы вернулись, когда занавес вот-вот должен был открыться. Публика сидела на своих местах и с нетерпением ждала начала второго действия. Мы тенью проскочили на свои места, благо, они были в первом ряду, и нам не надо было протискиваться между сиденьями, наступая на ноги зрителям.

– Воронков будет тобой доволен, – прошептала мне в ухо Алина, как только мы оказались в креслах. – Вы с Ветровой – почти подруги.

– Почему только я? – так же тихо спросила я.

– Я здесь за компанию, а не ради Воронкова. Я помогаю подруге, а не ему.

– Вот спасибо, преклоняюсь пред твоим благородством, – хмыкнула я.

Артисты отыграли спектакль, вышли на поклон. Наиболее нетерпеливая публика, не дожидаясь, когда дадут занавес, побежала в гардероб, а я и Алина продолжали стоять рядом со сценой и аплодировали, аплодировали. Ветрова улыбалась нам как старым знакомым и благодарно кивала головой.

Из зала мы вышли последними. Алина предложила: перед тем как идти к Ветровой, забрать из гардероба нашу верхнюю одежду, ведь неизвестно сколько мы пробудем у Лизы. Хотя основная толпа зрителей уже покинула здание театра, нам все равно пришлось минут десять постоять в очереди. Получив свои пальто, мы отправились за кулисы.

Алина постучала для порядка в дверь. Никто не ответил, тогда мы дернули за ручку и заглянули в гримерку.

– А вот и мы, – обозначила наше присутствие Алина.

Лиза сидела перед зеркалом в театральном костюме, устало откинувшись на спинку стула. Она и не думала переодеваться. Мне показалось, что она дремлет. У ее ног лежал огромный букет алых роз.

«Какие красивые цветы, – отметила я. – Когда же ей успели вручить такой шикарный букет? На сцену с такой охапкой никто не выходил. Жалко, валяются на полу, вянут. Неужели Лиза так устала, что сил нет поставить розы в воду? Наверное, так. Это только на первый взгляд у артистов легкая работа. А если разобраться, то у них очень большая физическая нагрузка. В театре надо и петь, и танцевать, и тяжести поднимать. В театре дублеров нет. А какие запредельные эмоциональные перегрузки?»

– Лиза, – позвала Ветрову Алина. Она на цыпочках подошла к зеркалу и коснулась ее плеча. – Лиза, просыпайтесь. Хотите, мы вас доставим домой? Вы нам только адрес скажите, мы вас отвезем, а сами приедем завтра. Часиков этак в десять? Лиза, вы меня слышите? – Алина потрясла Ветрову за плечо.

Алина не рассчитала силу, Лиза качнулась и стала заваливаться набок. Я подскочила, но не успела ничего сделать, и Ветрова безжизненно упала на пол.

– Лиза, просыпайтесь. Вам плохо?

Лиза не подавала признаков жизни. Я коснулась ее шеи, попыталась нащупать артерию – пульс не прощупывался.

– Алина, мне кажется, ты ее убила, – сдерживая волнение, выговорила я.

– Я? Бред!

– Ты ее толкнула, она упала, ударилась виском.

– Чепуха! Смотри! – Алина дрожащими пальцами указала на шнурок, туго повязанный вокруг шеи. – Ее задушили вот этой веревочкой.

– Кто? – глупо спросила я.