Запретная любовь некроманта

Ловя на себе хмурые взгляды, Дамьен обошёл художника и приблизился к телу Анни. Он помнил её и совсем крохотной, делающей первые неуверенные шаги, и взрослеющей. Девочка росла смышлёной и очень доброй. По-лягушачьи огромный рот отнюдь не портил её. Искренняя улыбка, не сходящая с пухловатых губ, и лукавые огоньки в светлых глазах придавали ей особое очарование. Этим летом Анни исполнилось бы девятнадцать лет. Казалось, жизнь только начинается, и впереди ждёт множество удивительных приключений, но теперь этому не суждено исполниться.

– Нет ничего ужаснее, чем смерть детей. И неважно чьих: своих или чужих, – услышал за спиной Дамьен.

Шанс стоял, скрестив руки на груди, и покачивался с пятки на носок. Он выглядел ещё более хмурым, и на долю секунды некроманту показалось, что найди Рудольф убийцу сейчас, он того освежует живого.

Шанс моргнул, поднял взгляд с тела на Валентайна, и на лице гнома снова появилось циничное выражение.

– Говорят, мёртвые не разговаривают, – произнес он.

– Вы просто не умеете с ними говорить, – негромко ответил Дамьен и присел на корточки рядом с трупом.

– Тогда приступай, – сказал Шанс и отошёл к дознавателю.

Тонкий багровый порез тянулся по шее красной нитью, а между плотно сомкнутых губ виднелся краешек монеты. Горло некроманта стянуло от отвращения и бессильной ярости. Убийце мало было просто отобрать жизнь. Прежде чем избавиться от тела, он изрезал лицо Анни. Судя по ранам, порезы были нанесены посмертно.

Дамьен снял перчатки и осторожно прикоснулся левой рукой к ледяной ладони. В то же мгновение холл осветила яркая вспышка, находящиеся в нём люди исчезли, и некромант увидел рядом с телом серебристый призрак.

Девушка покачивалась и дрожала, подобной воде, в которую бросили камень. Она печально смотрела на собственное тело.

– Анни, – тихонько позвал её Валентайн. – Анни, ты меня слышишь?

Она перевела взгляд и растерянно улыбнулась.

– Здесь так холодно. Почему так холодно, дядя Дамьен?

Умершие не сразу понимали, что с ними произошло. Им казалось, что всё происходящее – просто дурной сон, который не прекращался. Но когда призраки осознавали, всплеск эмоций был такой, что если бы имел магическую силу, то он бы разрушил всё вокруг, как взрыв «громобоя».

– Анни, это переход, – стараясь говорить как можно мягче и ласковее, произнёс Дамьен. – Здесь всегда чувствуешь холод.

– Значит, я всё же умерла, – девушка печально вздохнула и помотала головой. – Нет, я ничего не помню. Разве что как шла по улице из магазина на Главной Торговой Площади. Я купила подарки родителям к годовщине и собиралась уже отправиться домой, как… – она вдруг вскрикнула, и хрупкое прозрачное тело содрогнулось в ужасной судороге. – Уходите! Убирайтесь!

Резкий удар пришёлся аккурат в солнечное сплетение. Валентайн попытался отдёрнуть руку, но в ту же секунду в голове раздал оглушительный хлопо?к. Тело пронзила чудовищная боль, и сознание соскользнуло во тьму.

***

По лицу мазнуло чем-то тёплым. Мягкий, сладковатый аромат яблок заставил улыбнуться Дамьена. Он узнал его. Так пахла только одна в мире женщина.

– Сынок, тебе пора просыпаться.

Валентайн нахмурился и зажмурился ещё сильнее. Совсем как в детстве, когда мама будила его на утренние занятия в храмовой школе.

– Я знаю, что ты не спишь, – терпеливо повторила она. – Вон какая морщина между бровей! Прям как у старого Густава… Давай поднимайся! Иначе останешься без имбирного пряника.

Женщина рассмеялась, мелодично, словно зазвенел хрустальный колокольчик. На душе сделалось тепло, а сердце заныло от светлой грусти. Некромант нехотя приоткрыл глаза.

Она была такой, какой он запомнил её в детстве. Удивительно хрупкая, солнечная. На тонких губах – добрая улыбка, а в светлых глазах отражалось столько любви, что, казалось, её хватит на весь мир. Вот только рыжеватые пушистые волосы были распущены, а не заплетены в сложную причёску. Прозрачная ладонь, будто подсвеченная солнцем, легонько коснулась его щеки.

– Ты даже не представляешь, как я тоскую, мама, – Валентайн хотел поймать её руку, однако тело его не слушалось. Он просто смотрел на женщину и чувствовал, как к горлу подкатывает ком.

– Я устал… Я безмерно устал… – добавил он шёпотом.

– Я знаю, – она грустно улыбнулась и погладила некроманта по голове. – Но ты нужен там, в том мире.

– В том мире я чудовище, прислужник Смерти, обладающий тёмной магией. Я не хотел такой жизни!

– Ты не был чудовищем. И никогда им не станешь, – нахмурившись, женщина покачала головой, словно отрицая сам факт того, что подобное возможно. – Ты всегда мечтал служить великой цели. И это желание исполнилось. Узнаю? скепсис на твоём лице! Но послушай. Люди всегда боялись смерти, хотя мы оба знаем, что жизнь не заканчивается с последним ударом сердца. Людям нужна надежда, утешение. Некромантия – это не только про смерть. Это про жизнь, которая продолжается за Гранью.

Дамьен хотел возразить, но внезапно пространство вокруг него задрожало, превращаясь в серую массу, и в то же мгновение в лёгкие болезненно ворвался воздух.

– …уволю всех к чёртовой матери, идиоты! Некромант! – щёки с двух сторон обожгло звонкими оплеухами. Рука у Шанса была тяжёлая, а гном хлестал по лицу, как не жаловал. – Эй, некромант!.. Твою мать… Какой придурок осматривал тело на наличие тёмной магии?

Судорожно вздохнув, Валентайн повалился набок и закашлялся, стараясь выплюнуть мерзкую горечь с металлическим привкусом.

– Да твою ж… – едва слышным голосом охнул кто-то из дознавателей.

Некромант приоткрыл веки.

Заброшенный холл расплывался, а собравшиеся вокруг люди казались невнятными мазками на полотне художника. За грудиной болело, словно лёгкие набили осколками. Взгляд зацепился за багровые разводы на изъеденном грибком полу. Дамьен машинально провёл ладонью по губам и уставился на измазанную кровью ладонь.

– Воды дайте, – прохрипел он.

Чьи-то руки осторожно потянули его в сторону и прислонили к стене. Кто-то подал фляжку. Валентайн дрожащими руками отвинтил крышку и жадно припал к горлышку губами.

Постепенно зрение восстановилось, а окружающие люди и предметы стали обретать очертания.

Перед глазами появилось хмурое побледневшее лицо Шанса. Похоже, гном встревожился не на шутку.

– Эй, Валентайн, ты как? – спросил он.

– Живее всех мёртвых, – мрачно отшутился некромант и сделал ещё пару глотков.

– Прекрасно, – забористо выругавшись, Шанс поднялся и повернулся к столпившимся дознавателям. – Дорн, ты осматривал труп?

Высокий, темноволосый парнишка вздрогнул, протянул поисковый маятник и принялся оправдываться:

– Артефакт не выявил признаков магии, господин Шанс. Можете сами проверить.

– Правда? Так какого тогда… – Рудольф собрался разразиться очередными цветастыми выражениями, но Валентайн его остановил:

– Некротическая ловушка, – гном удивлённо посмотрел на Дамьена, и тот продолжил: – Убийца, похоже, знал, что к работе привлекли некроманта, и решил устроить ловушку.

Опираясь на стену и пошатываясь, Валентайн поднялся с пола, подошёл к Дорну и взял маятник.

– Современные поисковые артефакты сделаны так, что возможно отследить только тёмную магию, которой чаще всего используют преступники, – он тяжело опустился рядом с телом Анни и занёс кристалл над её головой. – Но некротической ловушкой не пользуются уже более трёхсот лет. К тому же она опасна только для некромантов. На других разрушительного воздействия она не имеет.

Шанс неохотно кивнул, как будто соглашался с версией Дамьена, но в то же время сомневался в правдивости слов. Помолчав, он задумчиво закусил губу, а затем проговорил:

– Судя по тому, как тебя отбросило к стене, заряд был немаленький.