Любовница Черного Дракона

От слов Эржабет тянуло неприкрытым цинизмом, но в них была доля правды, и Нарцисса скрепя сердце признала её.

– Мне бы не хотелось становиться любовницей, – уже тише проговорила она. – Никогда не думала, что встану на этот путь. От одной мысли, что мне придётся с Дрейком спать, внутри всё переворачивается.

– Что ж, и этому тоже можно помочь, – Эржабет с шумом отодвинула ящик стола, и рядом со шпилькой лёг пузырёк из тёмно-зелёного стекла. – Южная белладонна и мятный ахмантус. Отличное средство. Десять капель за пятнадцать минут до сна. И если вдруг Дракону придёт в голову явиться неожиданно, то ты будешь к этому готова. А дальше… А дальше следуй за своим телом. Оно никогда не ошибается. И запомни, дитя моё, в женщине главное не внешность, не тряпки и даже не умение раздвигать ноги, а достоинство. Если ты будешь считать себя шлюхой, то и отношение к тебе будет соответствующее. Уважай себя, – и тогда никакая грязь к тебе не прилипнет. У тебя нет выбора: или жизнь, или твои принципы. Но помни, наступать на собственное горло и поступаться моралью можно с таким достоинством, которое не постичь даже королям.

Глава 2.

– Я тебе нравлюсь?

Аннабель провела ладошкой по груди и, приподняв двумя руками вьющуюся копну чёрных волос, плавно покачала бёдрами. В неровных отблесках алебастровая кожа мерцала, словно источником света являлась сама леди Блекхарт.

Натаниэлю подумалось: пожалуй, прекрасное завершение сегодняшнего дня. Игра вышла достойной, хотя Сен-Ричардсон проигрался через три партии в пух и прах. Напившись с горя, молодой барон устроил драку, после которой его выгнали из-за стола. Впрочем, вскоре он вернулся, чтобы взять реванш, и поставил на кон… свою жену. Играть дальше Дрейк отказался. Ему претило сидеть за одним столом с идиотом. А Сен-Ричардсона ждала печальная участь. Это было ясно, как божий день, – если уже дело дошло до того, что барон ставил свою жену.

Несмотря на уговоры Валентайна, Натаниэль всё же покинул особняк Уорвена.

– Куда едем, ваша светлость? – прохрипел кучер.

– Домой, – отозвался Натан, но тут же передумал. – Хотя нет, на Монтернс.

– Монтернс так Монтернс, – крякнул старик и щёлкнул кнутом.

Через четверть часа Дрейка встретила заспанная экономка леди Блэкхарт и провела его через чёрный ход в покои госпожи.

В её спальне царила атмосфера таинственной чувственности. Горели свечи, на шелковых бежевых обоях плясали размытые тени. Здесь всегда говорили тихо, как будто боясь разрушить хрупкую интимность. Терпкий аромат южного сандала и мятного ахмантуса одновременно расслабляли и будоражили сознание, пробуждая древнейшее из желаний. Из небольшого музыкального артефакта, похожего на золотистый шарик с блестками, лилась нежная ненавязчивая музыка.

Дрейк наблюдал за изящными движениями Аннабель, приподнявшись на локте. Неудивительно, что леди Блэкхарт в обществе считали редкой красавицей. Чёрная волна волос, подобно плащу, укрывали плечи и спину. Тяжёлая налитая грудь соблазнительно покачивалась в такт движениям. Изумрудно-зелёные глаза подёрнулись дымкой и блестели от возбуждения. Натаниэлю внезапно показалось, что женщина, напрочь забыв о любовнике, растворилась в самолюбовании. Белые пальцы то неторопливо скользили по тонкой шее, то, повернувшись боком к зеркалу, поглаживали округлые ягодицы.

Открытость леди Блекхарт, её искренняя любовь к близости сводили с ума. Порой Натаниэль чувствовал себя беспомощно, заворожённый страстью, таящейся в гибком теле.

Однако в этот раз он не ощущал ничего, кроме необъяснимого глухого раздражения к любовнице. Чёрт бы подрал Сэвиджа, который привёз в его дом Нарциссу! Пробудившийся внутри Дракон нетерпеливо бил хвостом и требовал своё. Опасаясь потерять контроль, Натаниэль наплевал на все правила приличия и не вышел встречать госпожу Ливингстон. Холодно поинтересовавшись у Стивена, дворецкого, как устроилась его новая подопечная, Дрейк приказал пода?ть экипаж и отправился к Уорвену.

– Ты не ответил, – мягко пожурила Аннабель Дрейка и плавно повернулась к нему.

– Думаю, слова излишни, – сказал он и протянул руку. – Иди сюда.

Она тихонько засмеялась и подошла к нему. Прохладные ладони неспешно погладили грудь, покрытую тёмными жёсткими волосками, и пальцы дразняще скользнули ниже. Натаниэль откинулся на подушки, закрыл глаза и привычным движением зарылся пальцами в её мягкие волосы.

Тёплое удовольствие разливалось по телу. В ушах шумел океан, и ему казалось, что он стоит на краю обрыва, готовый вот-вот сорваться бездну.

– Ты мой, – Аннабель прошлась губами по мочке уха, опустилась сверху и, прикрыв глаза от удовольствия, ритмично двинула бёдрами. – Ты только мой. Дракон.

И тут Дракон взбесился. В глазах потемнело от злости.

Натаниэль резко перевернулся, подмяв под себя Аннабель, и грубо вошёл в неё. Она попыталась высвободиться, что-то сказать, однако он залепил рот поцелуем и буквально вмял в простыни. Её губы пахли силийской помадой. Где-то на краю воспалённого сознания мелькнула мысль, что делает ей больно, но тотчас угасла. Дракон взял верх над ним и его разумом.

Та, чья кожа нежнее, ноги длиннее, а ясные серые глаза, словно наполненные теплом, была далеко. От неё исходил тёплый обволакивающий аромат розмарина и бергамота. Но вместо него ноздри щекотал удушливый сандал и ахмантус. Дракон с отвращением фыркнул. Он желал дорогого вина?, а вместо этого ему подсунули дешёвое пойло.

Пламя растекалось по венам, а на смуглой коже проступил отчетливый рисунок черной чешуи. Океан больше не шумел, нет. Вместо него слышался гул барабанов – ритмичный, пугающий, подобный боевому кличу. Он взывал к чему-то первобытному, древнему. Тому, что древнее первых цивилизаций. Шум нарастал, взгляд застилала мутная кровавая пелена.

Он всё-таки сорвался в бездну. Острое, болезненное удовольствие почти вышибло из него дух. Тяжело дыша, Натаниэль уткнулся влажным лбом в плечо Аннабель и несколько долгих секунд прислушивался к собственным ощущениям. Недовольно ворча, Дракон складывал крылья, уползая в глубину подсознания вслед за кровавым туманом.

Тишина оглушала, и Дрейк вдруг осознал, что даже не заметил, как артефакт перестал напевать глупую мелодию. Аннабель тихонько зашевелилась под ним, и мужчина перекатился на спину.

– Что с тобой? – прошептала леди Блекхарт. Голос дрожал от непонимания и едва сдерживаемых слёз.

«Жива», – равнодушно подумал Натаниэль и невольно удивился своему безразличию. Он надеялся, что разрядка принесёт облегчение, но этого не случилось. Натаниэль чувствовал себя обманутым и разозлился, сам не понимая на кого. Не глядя на женщину рядом, встал с кровати и принялся одеваться. Слов, как и желания объясниться, не было. Однако искренность всегда лучше хмурого молчания.

– Дракон проснулся, – скупо проговорил Натаниэль, застёгивая манжеты.

Когда он повернулся к Аннабель, то первое, что увидел, – лиловые синяки на её шее и плечах. Они расплывались уродливыми пятнами по белой коже. Губы распухли от поцелуев, а в зелёных глазах стояли слёзы.

Натаниэля охватили стыд и жалость. Чувствуя ненависть к себе и своему происхождению, он тихонько присел на краешек кровати и нежно погладил по щеке леди Блекхарт.

– Прости меня, пожалуйста, – с искренним раскаяньем прошептал и осторожно притянул женщину к себе. – Я не хотел, чтобы так получилось.

Она не сопротивлялась. Уткнувшись лицом в его грудь, заплакала, как маленький ребёнок. Натаниэль стиснул челюсти с такой силой, что они заныли. Сволочь! Он просто редкостная сволочь, и этому нет никакого оправдания.

Натаниэль безотчётно гладил женщину по плечам, прижавшись щекой к её макушке, и мерно раскачивался из стороны в сторону.

– Что теперь с нами будет? – Аннабель больше не плакала. Немигающий взгляд слепо смотрел куда-то перед собой.

В спальне сделалось душно и неуютно. Воздух словно превратился в кисель, и каждый вдох становился невыносимо тяжёлым. Натаниэль с горечью осознал: Дракон не даст ему быть с той, кого он любит. Разве что он, Дрейк, найдёт способа спрятать его обратно.

– Не знаю. Боюсь, нам придется расстаться.

– Неужели это всё из-за твоей новой подопечной, Натаниэль? – горестно спросила Аннабель, цепляясь тонкими пальцами за шелковую ткань его сорочки. Помолчав, едва слышно добавила: – Не бросай меня! Даже если у тебя практически ничего ко мне не осталось, я люблю тебя.

– Нельзя. Ты мне дорога, и я не хочу, чтобы ты пострадала.

Натаниэль осторожно поцеловал похолодевшие женские пальчики, поднялся и, не оглядываясь, вышел из спальни.

***

Проснувшись, Нарцисса несколько минут пыталась осознать, где находится. Дешёвые розовые обои съёмной квартирки сменились на светло-серые из южного шёлка. Вместо древнего, как легенды о драконах, комода возле стены стоял туалетный столик с овальным зеркалом и большой гардероб из красного дерева. В лучах утреннего солнца, просачивающегося сквозь плотно задёрнутые портьеры, кружили невидимые пылинки.

В комнате царила приятная прохлада, и пахло спелыми яблоками и бергамотом. Потянувшись, Нарцисса улыбнулась, – она уже и забыла каково это – спать на мягкой перине и под тёплым одеялом. Съёмное жильё не располагало такими удобствами. По ночам в нём было слишком холодно из-за сквозняков, пробирающихся сквозь щели в оконных рамах, а по утрам всё тело ломило от жёсткой постели.

Последние несколько лет Нарцисса только и делала, что пыталась выжить: стояла за прилавком в галантерейном магазине, работала помощником библиотекаря, заполняла страховые облигации в банке и даже писала заметки путешественника в местную газету. Однако нигде больше года не удалось задержаться. Причина всегда была одна: «У вас нет аттестата женщины свободной профессии». Правда, господин Миллс, хозяин «Вестника Велирии», предложил помощь взамен на благосклонность. Он искренне полагал, что перед барскими харчами носом не крутят, и очень удивился, когда Нарцисса сначала швырнула в лицо букет помятых гвоздик, затем рукопись последней статьи, а после сердито захлопнула дверь.

А потом в её жизни появился Эжен Дюпре, барон де Виньи.

Выбравшись из-под тёплого одеяла, Нарцисса завернулась в халат, подаренный мадам Пинкертон, и направилась в уборную. Она с содроганием и отвращением вспомнила вечер, когда к ней на съёмную квартиру приехал отец.

Неделю назад рядом с многоквартирным домом на Липовой улице остановился скромный экипаж Матиасса Ливингстона, инженера-механика Королевской Гильдии Артефакторов. Увидев в окно полноватую фигуру отца, сердце Нарциссы радостно подскочило – наконец-то ему удалось найти время, чтобы встретиться с ней.

Смутная тревога кольнула острой иглой за грудиной, однако Нарцисса лишь отмахнулась. Она торопливо поставила чайник на горелку, проворно достала из буфета вазочку с печеньем и вытащила две лучшие чашки и заварник.

В тот момент детские обиды отодвинулись на задний план. Нарцисса будто забыла, как видела отца беспробудно пьяным бо?льшую часть детства. Как безучастно сообщил, что он и госпожа Матильда разводятся, и теперь она, Нарцисса, должна принять их решение, как взрослый человек. О том, что после развода практически не появлялся, хотя изредка отвечал на её письма.