Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели

Сато ступил к нему на шаг и одним ударом, выбил деревянный меч из ослабших рук. При этом Нобунага вскрикнул от боли в запястье и опрокинулся навзничь, растянувшись звездой на деревянном полу. Грудь его колыхалась от нехватки воздуха в легких, на плечах уже начали выступать свежие синяки и кровоподтеки.

– На сегодня хватит. Какой толк от тренировки, если ты будешь загонять себя?

– Какой толк от тренировки, если ты будешь продолжать поддаваться мне?!

– Боюсь, если я не буду поддаваться – наши тренировки будут очень короткими.

Нобунага негодующе заскрежетал зубами в тот момент, как амадо старого заброшенного додзё не без усилий распахнулось, впустив в пыльное помещение свежий утренний воздух и снопы ярких лучей солнца.

– Ну, дела! – воскликнула Оити. – Вы что, спать не ложились?!

– Мы спали здесь, – улыбнулся рыжий. – Вчера вечером братец твой свалился без сил, прям как сейчас, и моментально уснул. Поэтому я решил не тащить его тушку через весь город и улегся рядом.

– Тащить мою тушку?! – возмутился Нобунага, вскочив в положение сидя. – Да ты сам любитель провести ночь в додзё! Сколько раз находил тебя здесь поутру! Слюнями весь пол залил.

– Зато я не опаздываю на тренировки как некоторые.

– Подумаешь, – фыркнул юноша и обижено отвернулся.

Девочка присела подле брата, присмотревшись к свежим ссадинам, и негодующе вздохнула, обняв за руку и прижавшись вплотную. Оити очень изменилась за эти три года. По-женски округлилась там, где следует. Иссиня-черные волосы лоснились блестящим шелком аж до поясницы, глаза приобрели ледяной блеск настоящего воина. При желании такой взгляд мог легко пригвоздить на месте. Лишь улыбка осталась неизменна и все так же несла Нобунаге тепло и успокоение.

– Как насчет освежиться в озере? – воспрянул Сато, сладко потянувшись.

– Отличная идея! – обрадовалась Оити, вскочив на ноги и потянув Нобунагу за собой.

«Время уходит. Нужно стать еще сильней. Еще намного сильней и выносливей! Всего за два часа силы меня полностью покинули. В настоящем сражении, где нет времени на передышки, где никто не позволит тебе расслабиться и на долю секунды, я буду совершенно бесполезен», – тревожные мысли неотступно накинулись на мальчика, словно свора голодных собак, терзая со всех сторон.

В такие моменты ему было сложно выдавить из себя улыбку, а еще трудней выбраться из пучины гнетущих размышлений. Солнце ударило в глаза подобно потоку горячей воды, и Нобунага раздраженно прикрылся рукой, устремив взор на безоблачный небосвод. Там, высоко и так далеко, напоминая движущуюся плавно точку, свободно парил ястреб, изредка взмахивая широкими крыльями, и юноша пожалел, что родился человеком, а не птицей.

– Нобунага, о чем задумался? – голос Сато резко хлестнул его, выдернув из мечтаний.

– А-а-а… ни о чем, идемте.

Оити бежала впереди, что-то эмоционально рассказывая. Сато слушал, периодически посмеиваясь над ее смешными высказываниями. Озеро находилось вдалеке от домов и додзё. Его отделяла от города массивная тории[20 - Ритуальные ворота без створок, из двух столбов, соединенные между собой двумя перекладинами. Чаще всего красного цвета. Устанавливались перед входом в святилища.] из камфорного дерева выкрашенная в алые цвета. Тут же, под пушистыми и старинными, судя по толщине стволов, дубами, краснело и поблескивало позолотой под углообразной черной крышей уютное святилище Хатимана[21 - Синтоистский бог войны, покровительствующий героям во время битвы.]. Закаменелую тропу обрамляли причудливые каменные фонари, а по правую сторону от святилища растекалось и сверкало в лучах утреннего солнца озеро, занимающее здесь немалую долю пространства. В нем водилось полно рыбы, и многие коротали время за рыбалкой, другие любили освежиться после тренировки. И как правило, эти два типа посетителей были не в восторге друг от друга. Множество лесных ручейков стекались к озеру, обеспечивая постоянную фильтрацию и круговорот застоявшейся воды. Каменистое дно делало ее кристально чистой и прозрачной.

Оити продолжала радостно скакать, пока не столкнулась с кем-то прямо под тории. Шарахнувшись в сторону, она зашипела подобно разъяренной кошке.

– Все скачешь как пятилетняя, Ода Оити?

Всеобщему взору предстала юная особа, брезгливо смахивающая со своего черного кимоно воображаемую пыль от столкновения с Оити. Светло-каштановые пряди ее волос заполоскал теплый ветер, необычайно крупные песочного цвета глаза холодно и высокомерно впились в соперницу. Судя по «ласковому» приветствию, эти две подругами не являлись. Оити недобро ухмыльнулась, показав белые зубки, и уперла руки в боки.

– А ты бродишь как всегда одна, полукровка.

Полукровкой Такахико Орин прозвали соратники втихомолку за неординарную внешность, но только Оити хватало наглости называть девушку так в лицо. Непривычный, но приятный глазу облик, сыграл с ней злую шутку – все сторонились девочку, поговаривая, что та одержима демонами. С Оити же у нее были особые отношения, подпитанные небывалой ненавистью и чувством соперничества. Ода носила титул сильнейшей фехтовальщицы среди учениц, но светловолосая гналась за ней по пятам. Несколько раз случайные очевидцы растаскивали этих двух бестий, которые дрались где-нибудь в подворотнях, на торговых улицах, возле конюшен – где угодно помимо додзё. Китаморэ порой не понимала, как следует проводить тренировки, по итогам которых дикарки обязательно сходились в дуэли, дубася друг друга с пугающей кровожадностью.

На язвительное «полукровка», девочка, изучив взглядом спутников Оити, стиснула зубы от злости, но сумела промолчать. Однако зеленоглазая забияка подливала масла в огонь.

– Такахико, а правда ли говорят, что твоя мать грешила с демоном и поэтому твоя внешн…

Не успела Оити докончить, как та бросилась на хамку сломя голову, устремив кулак в направлении ее лица, однако соперница ловко отскочила в сторону, ухватила Рин за вытянутую руку и заломила за спину. Такахико жалобно взвизгнула, вывернулась влево и уже размахнулась ногой, но удар неожиданно был перехвачен Сато, возникшим из неоткуда между воительницами. Он предплечьем правой руки удержал тяжелый удар ноги светловолосой, а ладонью левой блокировал кулак Оити. Все трое замерли.

– Фух, еле успел, – заулыбался рыжий, чертовски довольный собой.

– Что, Ода, обзавелась телохранителями? Самой-то духу не хватает довести хоть раз бой до конца?! – зарычала Такахико и вынужденно отступила чуть в сторону, метнув на Сато яростный взгляд, рассыпая искры из глаз.

– Она бы с радостью продолжила, но смотреть потом на ваши разукрашенные мордашки – выше моих сил, – рассмеялся Сато.

Такахико Орин презрительно сузила глаза.

– Ты кто вообще такой?

– Я?

– Не называй ей своего имени! – выпалила Оити, схватив друга за плечо. – Проклянет же!

Стало заметно, как Такахико Орин еле сдерживается, чтобы снова не перейти к решительным действиям. Она плотно сомкнула челюсть, вся насупилась, сжимала и разжимала кулаки, болезненно впиваясь ногтями в ладошки. Но даже в этом воинственном образе, Сато находил ее привлекательной или, если точней, притягательной.

– Жаль, мои проклятия не распространяются на тебя, Ода. Легко бросаться дерзостями за спинами других, да? Хотела бы я посмотреть, как ты запоешь, будь мы наедине.

– Нечего там смотреть. Я к твоим услугам в любое время, полукровка.

Нобунаге было неприятно видеть подобное поведение сестры, ведь она вела себя абсолютно так же как мальчишки, беспрестанно задирающие его самого. Однако в отличие от него, Такахико Орин имела достаточно силы и решительности, чтобы отстоять свою гордость и честь, и от этой мысли он ненавидел себя еще сильней.

– Оити, прекрати, – тихо проговорил Нобунага, не глядя ни на кого из присутствующих. – Подобное поведение не делает тебе чести. Важно всегда оставаться человеком. Даже по отношению к проигравшим.

– Проигравшим?! – выплюнула Орин. – Да я тебе доходяга сейчас ребра пересчитаю!

– Это было сказано не в отношении тебя, Такахико-сан! – замахал руками Нобунага, испуганно пятясь от наступления разъяренной бестии. – Я говорил в общих чертах!

– Не оправдывайся перед ней, брат, – повысила голос Оити, перегородив сопернице дорогу.

– Думаю, нам всем стоит немного остыть. – Сато схватил Оити под руку, мягко подтолкнул к Нобунаге, но не отводил глаз от озлобленной Такахико, красотой которой наслаждался с неприкрытой несдержанностью. – Среди вас двоих нет ни слабых, ни проигравших, Оити. Гляди. – Он поднял рукав кимоно, оголив предплечье, на котором уже расцвел лиловый синяк. – Вы тренируетесь разбивать камни в пыль в женском додзё? – рассмеялся. – Если все еще хочешь кого-то поколотить, Такахико-сан, я к твоим услугам.

Девушка украдкой заглянула в глаза Хисимуры, взора которых избегала все это время, и через сей мимолетный контакт вдруг ощутила, как злость и враждебные намерения отпускают ее. Не проронив больше ни слова, она легким взмахом кисти откинула светло-каштановые волосы за плечо и зашагала мимо в сторону города. За ней по пятам проследовал яркий запах пиона. Хисимура продолжал глядеть ей в спину, любуясь статной фигурой, упругой, точно кошачьей, походкой.

Ястреб взмахнул мощными крыльями и камнем бросился к земле, в секунду стиснув своими смертоносными когтями трепыхающуюся ласточку. Дзиро с удовольствием наблюдал за этой картиной жестокой расправы. За его спиной ожидал реакции на свой короткий доклад молодой капитан, на точеном лице которого отражалось негодование и легкий оттенок злости.

– Значит, Хисимура его тренирует, – задумчиво хмыкнул генерал. – Много же тебе потребовалось времени для выяснения этих обстоятельств, – фыркнул с претензией, но тут же смягчился. – Хотя, вряд ли это поможет мальчишке в следующем турнире. Ты ведь придумал, как избавиться от него, Мицухидэ? Не медли. Мое терпение не вечно, и оно на грани выплеснуться наружу. Выплеснувшись – ты первый попадешь под удар.

БИТВА ТРЕТЬЯ

Пророчество

Акэти не понимал. Он прожил всю сознательную жизнь подле Дзиро Куроносукэ и – сколько себя помнил, – не видел, чтобы командир так нервничал из-за какого-то сопливого доходяги. Организовывая нападение на поместье Ода, он продумывал стратегию так, как не продумывал ее при захвате крепостей своих самых закоренелых врагов. Это удивляло. И настораживало. Каждый знал про могущество и большой военный опыт Оды Нобухидэ, но таких неотступных и посвятивших всю свою жизнь кодексу бусидо самураев было пруд пруди.

– Дзиро-сама, все ваши мысли занимает этот мальчуган. Могу я узнать причины? – с осторожностью вопросил Акэти Мицухидэ.

Главнокомандующий хранил молчание, будто не слышал вопроса, хотя пытливость капитана пробудила в нем кипящее жерло гнева. Темные глаза продолжали недвижимо следить за точкой, запримеченной на пейзаже пышущего зеленью сада. Листва глухо шелестела в легких волнах ветра, жирная цикада, еле заметная на фоне темной коры старого сливового дерева, медленно зашевелила прозрачными крылышками и пронзительно завопила.