Город Юности

Наша дача находилась в месте под названием Карьер, в часе езды от города. Липовая, 8 – этот адрес врезался в память, хотя липами там и не пахло. Зато воздух был напоен ароматами луговых трав и полевых цветов. Двухэтажный домик из белого кирпича стал моим маленьким королевством – я с удовольствием наводила там порядок, протирала окна, мыла полы.

Рядом с домом стояла теплица, а возле неё – ржавая бочка с водой. Солнце нагревало её, превращая в природный бассейн. У меня были свои грядки, за которыми я ухаживала с особой гордостью. Правда, приходилось вести настоящую войну с американскими вонючками – полосатыми жуками, которые так и норовили съесть наш урожай.

Еда на даче казалась особенно вкусной: сухой Доширак хрустел как чипсы, а тушёнка из натурального мяса была настоящим деликатесом. По вечерам потрескивали дрова в печке, из бани доносился аромат распаренных веников, а в пруду громко квакали лягушки.

Мы ловили мальков самодельными удочками, собирали грибы и ягоды в лесу. На затопленном карьере я научилась плавать – просто ходила по дну, перебирая руками, пока тело не привыкло держаться на воде. Здесь же освоила велосипед, падая и поднимаясь, пока наконец не поймала баланс. Дача подарила мне чувство свободы и ответственности – ведь теперь у меня были свои грядки, за которыми нужно было ухаживать.

Соседи вокруг жили хорошие. Мы ходили друг к другу в гости, парились в банях, делились урожаем. Но даже в этом райском уголке таились свои змеи. Я подружилась с девочкой Алиной, но её дедушка… Сейчас, вспоминая его взгляд и то, как он пытался… Нет, не буду вдаваться в подробности. Главное, что я смогла вырваться и дать подруге совет никогда не оставаться с ним наедине.

***

В те годы в Комсомольске происходило много страшного. История с таксистом, которую рассказала одна девочка… Рассказы других девчонок из спортивных секций… Всё это заставляло нас, подростков, взрослеть раньше времени. Мы создали свой маленький круг единомышленниц – девочек с одинаковыми моральными принципами. Везде ходили вместе, защищали друг друга, поддерживали. В мире, где творилось столько мерзости, такая дружба была спасательным кругом.

На даче я впервые прочитала про Чикатило, и я помню, как меня шокировало то, как один человек может сотворить столько зверств. Там я впервые услышала про главаря нашей дальневосточной мафии Джема. Взрослые сплетничали и делились новостями, а я подслушивала и понимала, насколько жесток этот мир.

Может быть, именно контраст между красотой природы и уродством человеческих поступков сделал нас сильнее. Мы научились видеть хорошее, ценить настоящую дружбу и доверие. И пусть на Липовой, 8 не росли липы, там росли мы – и старались вырасти хорошими людьми.

Сейчас, вспоминая те времена, я понимаю, что дача была больше, чем просто местом отдыха. Это был островок безопасности, где можно было быть собой, где простые радости – запах свежескошенной травы, вкус тёплых помидоров с грядки, плеск воды в самодельном бассейне – помогали сохранить веру в хорошее. И эта вера помогла нам выжить в то непростое время.

Новый 1993 год

Свечи зажги и заветные,

Давние праздники сердцу верни.

Свечи зажги, свечи светлые.

Ради любви свечи зажги.

НА-НА «Свечи»

В тот год мандарины продавались поштучно. Мама покупала их по пять штук – на каждого члена семьи по одному, и ещё один – для праздничной вазочки, чтобы дом пах Новым годом.

1993-й был странным годом. Взрослые постоянно говорили о каких-то талонах, очередях и ценах, но мы, дети, жили в своём параллельном мире, где главным было то, что до Нового года осталось всего ничего, а значит, скоро случится чудо. Это был наш первый большой праздник после переезда в трёхкомнатную квартиру в центре на Краснофлотской.

Наши ёлки (а у нас их было две) были особенными. Мои родители – противники живых ёлок и у нас всегда были искусственные. Но зато какие! Одна классическая зелёная, а другая лёгкая и серебристая. Мама говорила, что она помнит ещё своё детство – стеклянные шары с серебристой патиной внутри, птички на прищепках с настоящими перьевыми хвостами, домики, припорошённые стеклянной крошкой, которая переливалась, как настоящий снег. Каждая игрушка хранилась в отдельной коробочке, завёрнутая в вату или старые газеты, и доставать их было отдельным ритуалом.

Мама умела делать чудеса из ничего. Когда в магазинах пропали конфеты, она научилась варить ириски из сгущёнки. Когда исчезли мандарины, она нарезала апельсиновые корочки тонкими полосками и развешивала их на нитках возле батареи – получались оранжевые гирлянды, которые пахли солнцем. Запах разносился по всей квартире, создавая иллюзию праздника.

По телевизору крутили «Снежную королеву» с Олей Машной, «Чародеев» и бесконечные «Голубые огоньки». Алла Пугачёва пела «Арлекино», а мы подпевали, не понимая половины слов. Песня «Прекрасное далёко» из фильма «Гостья из будущего» звучала как обещание, что всё будет хорошо, нужно только подождать.

Страна жила между двумя мирами – советским прошлым и неясным будущим. В октябре случился путч, по телевизору показывали танки у Белого дома, но для нас это было чем-то далёким и нереальным, как кадры из фильма. Реальным был снег за окном, запах хвои и мамины самодельные пирожные «картошка» из толчёного печенья, сгущёнки и какао.

Игрушки в тот год были особенные. На ёлочных базарах ещё продавались советские шарики – матовые, с нарисованными шишками и снежинками, но уже появились первые китайские гирлянды с разноцветными лампочками, которые не просто горели, а мигали разными режимами.

Дед Мороз приходил поздно вечером, когда мы уже спали. Утром под ёлкой или в валенках у кровати мы с сестрой находили свёртки в разноцветной бумаге – чаще всего это были книжки, карандаши, раскраски, а если особенно повезёт – кукла или машинка. Но главным подарком был сам праздник – с запахом хвои и мандаринов, с блеском дождика на ёлке, с маминой улыбкой и папиными шутками.

Сейчас, оглядываясь назад, понимаешь, как непросто было родителям создавать эту сказку. Они прятали от нас свои тревоги за улыбками, превращали дефицит в приключение, а из простых вещей создавали волшебство. Может быть, именно поэтому тот Новый год запомнился особенно ярко – потому что был создан не деньгами, а любовью.

И пусть мандарины были по счёту, а конфеты – самодельными, но счастье пахло именно так: хвоей, корицей, апельсиновыми корочками на батарее и маминой выпечкой. И это счастье не могли омрачить ни пустые полки магазинов, ни политические события, ни экономические проблемы. Потому что, когда тебе девять, а за окном падает снег, и ёлка мерцает огоньками гирлянды, весь мир кажется добрым и полным чудес.

Новый 1993 год мне запомнился тем, что я узнала: Деда Мороза не существует. Я удивилась и ужасно расстроилась. Все мы раньше были не такие, как современные дети: верили в волшебство, были наивными, и 2020-е годы казались далёким и прекрасным будущим. Как в фантастических книгах.

Мне призналась в этом мама как старшей дочери и своей помощнице, и мы пошли вместе покупать мне и сестрёнке подарки. Свой первый подарок не от Деда Мороза я запомнила на всю жизнь: это был белый медвежонок, похожий на Винни Пуха из американских мультиков. Я с ним очень долго спала, и мне снились такие прекрасные сны.

А ещё я в тот Новый год слушала песни группы «Комбинация» и танцевала одна в комнате. Не знаю, почему одна, может, все остальные уже спали. Потом я лежала и смотрела на подмигивающие мне гирлянды – большие разноцветные фонарики. Хочу сейчас найти такие и не могу.

А 1 января я села писать свою первую книгу – про девочку-детектива по имени Ника.

С тех пор я люблю первые дни Нового года даже больше, чем сам Новый год. 31 декабря все суетятся и торопятся, а 1 января наступает затишье, некий постапокалипсис. Все лежат на диване, смотрят фильмы и доедают салаты. На улице с утра никого. Красота.

А ещё я с тех пор поняла, что волшебство ты создаёшь себе и окружающим сам. И теперь мне хочется в первые дни Нового года замедляться и больше времени проводить с родными и близкими.

Привет, 2025! Тебе передаёт привет 9-летняя девочка из далёкого 1993. И я всё ещё верю в волшебство…

Я, математика и гадкий утёнок

С тех пор прошло немало долгих дней

Меняет время лица и людей.

Был серым, вдруг сменил на белый цвет

Он оперенье юности своей,

К нему летят со всех сторон,

А он не видит никого,

Кружит под стаями ворон,

Не забывая одного

Ласковый май «Гадкий утёнок»

Примерно в то время мы сильно сдружились с моей соседкой с девятого этажа Людой (но все звали её Милой). Это была очень активная и весёлая девочка, чего она только не придумывала. Мы играли, гуляли, болтали, ссорились и мирились очень часто. Всё это, потому что мы два знака – Лев и Овен – как по мне, так самое нескучное сочетание.

Мы так дружили до моего одиннадцатого класса. Она в свой одиннадцатый класс так и не пошла, потому что трагически погибла. Но наша дружба навсегда в моём сердце.

Люда научила меня танцевать на дискотеках в нашем страшном Центральном парке, мы вместе устраивали пробежки и убегали от каких-то пьяных личностей. Хотя она и бегала быстрее меня, но всегда меня ждала и спасала.

В шестом классе я из отличницы стала немножко троечницей. Дело в том, что у нас появился новый учитель алгебры и геометрии, который любил вызывать меня к доске и зло шутить надо мной. Я даже начала мучиться комплексом неполноценности. И тройбаны приносить. Что тоже самооценку не улучшало.

Всё это совпало с моим превращением из девочки в девушку: начала расти (у одной из первых в классе) грудь, началась менструация (у самой первой). Меня никто об этом не предупреждал. Я чувствовала себя больным гадким утёнком. А грудь ещё и бегать мешала.

Учителя математики я всё-таки поборола. Вышла и доказала теорему у доски и не садилась на место, пока он не поставил мне заслуженную «5». Примерно в то же время я начала работать со своей стеснительностью: спрашивала что-нибудь у людей на улицах, заходила в магазин и просила что-нибудь показать. Раньше были обычные магазины «продавец-прилавок», о магазинах самообслуживания мы только мечтать могли.

И это всё работало: я стала менее робкой и более уверенной в себе. Продолжила выступать публично и участвовала в ежегодной викторине «Я – комсомольчанин». Я очень любила свой город и очень много о нём знала. В своё время мои бабушки и дедушки переехали в город Юности из Центральной части России.