Истинные драконы. Серия 3. Второй шанс для истинной

Зеркало я нашла быстро. Удача мне улыбалась. Тяжелая бронзовая рама была отлита так искусно, что я даже не усомнилась: драконья работа! Каждую прожилку на листе можно разглядеть, каждую каплю росы на лепестке диковинного цветка! Само же стекло не светлое, а с бронзовым отливом. Такие придают отражению загадочность и шарм.

Не мне, конечно. Я-то видела перед собой старуху: с седыми волосами, обрюзгшим телом, морщинами и поникшими плечами. Грудь… высокие небеса, как это отвратительно! И, разозлившись на себя саму и свое уродливое отражение, я постучала узловатыми пальцами по раме и зло буркнула:

– Подчиняйся мне, стекло.
Твое время истекло.
Делай то, что я хочу,
Иль тебя расколочу.

По гладкой поверхности пробежала рябь, словно артефакт поморщился, не зная, слушаться меня или нет. Нет, если он не хочет по-хорошему…

– Я не стану долго ждать,
Мне ведь нечего терять.
У меня с собою камень,
Погляди, какой тяжелый и острый.

Откровенно говоря, стихи так себе. И не стихи вовсе. Но мне плевать. Я готова уже на все.

Вот теперь артефакт ожил. Заморгал. Вспыхнула искрами пламени оправа. Мое отражение поплыло, а потом…

Я увидела себя. В том же наряде, в той же позе, но молодую и здоровую. Очень красивую. Ноги у меня подкосились, я невольно села на пол.

Да, так ведь тоже хорошо. Верни мне молодость, проклятое Зеркало! Прямо сейчас! Пусть мои волосы почернеют, кожа разгладится, глаза обретут былую зоркость и блеск…

Нет. Это морок. Я хочу вовсе не этого! Зачем мне молодость – прямо сейчас? Без магии, без дома, без денег? Я хочу все и сразу, мне мало этой подачки.

– Что ж, стекло, а ты хитро.
Только я тебя упрямей.
В прошлое меня верни,
Нить времен перекрути,
Я желаю возвратиться
В день, когда беда случится.
Год Небесного огня,
День отбора для меня.

Зеркало почернело, его гладь словно забурлила. Я вдруг почувствовала, что оно гневается, что оно хочет меня уничтожить. Или просто крепко стукнуть по голове. Призывая все свои таланты, я словно слепая ощупала раму и взвыла:

– Ну послушай, ты прекрасно,
Нет сильнее в целом свете,
Жизнь я прожила напрасно,
Дует в спину смерти ветер.
Дай же мне последний шанс!
Я слаба, я умираю!
Это просьба, не приказ:
Помоги мне… умоляю…

Последние слова я хрипела уже из последних сил, скобля ногтями по стеклу. В груди разливалась жгучая боль, в глазах потемнело. Неужели это конец? Высокие небеса, вот это подарочек я напоследок сделаю братцу: найдет мое бренное тело в покоях своей жены. Какая мерзость!

Это была моя последняя мысль, а потом я провалилась в темноту.

* * *

В себя приходила с мучительным сожалением. Лучше б умерла. Глаза открывать не хотела, так и лежала, злобно сопя и про себя проклиная все известные артефакты, Джахара, его гнездо, злую судьбу и на всякий случай – Литторио. Это он виноват во всех моих злоключениях!

– Назирэ, ты все еще спишь? – раздался вдруг знакомый голос. – Сколько можно? Сегодня такой важный день!

Я взвилась на постели (на постели?), распахнула глаза и едва не потеряла сознание снова. Мама? Мамочка! Как же я по ней скучала!

– Что опять, глупая? Что тебе страшного приснилось? На тебе лица нет. Ты плачешь? Нанэ, что с тобой?

Я рыдала навзрыд, сама не понимая, что со мной. С тех самых пор, как я встретила Тайлера, из моих глаз не упало ни слезинки. Ни когда горел мой дом, ни когда он умер, ни когда я поняла, что стремительно старею. А сейчас меня всю трясло.

Родные руки обняли меня, прижали к себе – словно я все еще была ее малышкой. А ведь был день, когда мама отвернулась от меня, когда сказала, что ее дочь умерла.

– Ну что ты, маленькая, золотце мое. Что тебе приснилось?

– Мама, я не хочу на отбор. Я не готова. Я еще не готова совершенно!

– Такая честь, родная… сам Литторио из дома Шумной воды. Тебе же он так нравится…

– Не хочу!

– Хорошо, – неожиданно согласилась мать, гладя меня по волосам. – Ничего страшного. Будут и другие отборы. Если не хочешь – то кто тебя заставит? Все, успокаивайся, вытирай слезы и умывайся. Я сейчас напишу записку, что дом Высокого огня отказывается от отбора.

И она выпустила меня из объятий. Заглянула в лицо, убеждаясь, что ничего страшного все же не произошло, что я успокоилась и перестала дрожать. Поцеловала меня в лоб и стремительно поднялась. Я и забыла, какая она всегда была резкая… Мы не были с ней близки, но, видимо, в том моя вина. Я всегда от нее убегала, не слушалась. Мне она была неинтересна.

Теперь я горько в этом раскаивалась.

Пошатываясь, я поднялась с постели, оглядела тоскливо свою девичью комнату (какая-то она… слишком детская) и отправилась в купальни. С изумлением уставилась на свои руки – нежные тонкие пальцы, аккуратные ногти, белая кожа. Ни морщин, ни пятен. Потрогала упругую грудь. Встряхнула тяжелыми волосами.

И расхохоталась торжествующе – получилось! Я смогла, я снова победила! Всех обманула!

Литторио, я никогда не буду твоей женой, даже не надейся!

Глава 4

Ложь и истина

Медленно, очень медленно я умываюсь, расчесываю волосы, не отводя взгляд от отражения. Я все еще не уверена, что не сплю. Служанки приносят мне наряд, который я собиралась надеть на отбор. Я хорошо его помню, но все равно кривлю губы. Какая вульгарность! То, что раньше казалось мне очаровательным, теперь вызывает легкий стыд.

Блестящий лиф на шнуровке едва прикрывает пышную грудь. Широкие шелковые шаровары не скрывают очертаний стройных ног. Спору нет, с моей внешностью это все смотрится очень красиво. Грех прятать такое тело под множество покрывал. Но и выставлять себя напоказ… к чему? Теперь я знаю, что мужчин гораздо больше восхищают намеки и полутона, чем обилие голой плоти.

– Еще накидку принесите, – командую я сурово. – Мамину, бирюзовую, полупрозрачную. Да побыстрее.

Девочки-прислужницы убегают, а я со вздохом одеваюсь. Роскошь, блеск золота, нежность шелка. И кожа… сливочно-белая, сияющая юностью. Я прекрасна и не могу собой налюбоваться.

Газовая накидка цвета волн, пронизанных солнцем – то, что завершает мой наряд, скрывая лишнее, но не до конца. Широкие рукава до локтя, невесомый подол, множество завязок на груди… золотые цепочки браслетов на запястьях и щиколотках. Волосам позволяю свободно падать на плечи, не пытаясь укротить буйные кудри.

Матушка одобрительно кивает, когда я появляюсь в столовой. Удивительное дело, раньше она всегда морщилась при виде моих откровенных нарядов, но для драконов сие никогда не считалось зазорным.