Третье поколение

– Папа, я все поняла.

– Что – «все»?

– Мы всю жизнь проведем на этом корабле и здесь умрем. И ты, и я, и Алекс, и Ирен. Ирен самая красивая, но и она умрет.

– Ну, не надо так пессимистично, – префект Слорр (с некоторых пор психолог Лил внедряла титул «барон», и Слорру это нравилось) попытался улыбнуться. – Может быть, наши ученые смогут…

– Ничего они не могут!

– Ты несправедлива! Помнишь твою подругу Тили? Она работает над созданием зондов. Тогда мы сможем ускорить корабль, достичь скорости в 0,9 световой и добраться до Геи еще при моей жизни.

– Враки все это. Прошло целых пять лет с той самой конференции, когда мы захватили ледяной метеорит. И мне надоело ждать.

И буквально за день из Наты Тишайшей она превратилась в корабельного демона. И верные оруженосцы у демона тут же нашлись – интель Гай по прозвищу Одноглазый и Клим – немногословный и преданный своей демонице служитель.

Чего они только не вытворяли! Во-первых, выбрались на балкон, умудрившись приспособить свои детские тела к взрослым скафандрам из ближайшей аварийной укладки, а затем предъявили всей палубе панорамные снимки, где сверкали звезды, но корабли конвоя не наблюдались – их ковчег плыл в пространстве в гордом одиночестве. Во-вторых, Гай смог получить доступ к зашифрованным файлам, из которых следовало, что разогнать корабль до 0,9 световой не получится, как ни крути гравиплатформу – на это просто нет потребного топлива, да и двигатели на такие нагрузки не рассчитаны. Даже если удастся восстановить защитные зонды взамен погибших, скорость можно поднять только в два раза, а это значит – ни третье поколение, ни четвертое обещанной Геи-2 не увидят. Потом какие-то неизвестные – сумрачные парни с закрытыми черными колпаками лицами – напали на Гая и избили так, что он попал в больничный бокс. О нападении говорили долго, и даже сам коммандер Хорст материализовался из таинственного центра безопасности Корабля на Мостике, чтобы руководить расследованием этого странного дела, но так и не нашел преступников. Хотя Натали подозревала, что на самом деле нашел и отправил без огласки в утилизатор.

Потом Натали выпросила у отца разовый межпалубный пропуск, и все трое отправились к дэшникам в гости, где были встречены радушно, Тили устроила для них импровизированную вечеринку с лимонадом, пирожными и мультами и даже попыталась переманить к себе Гая, но тот отказался, заявив, что никуда не пойдет без Наты, а Ната хочет вернуться назад, на свою палубу.

?

Но больше всего влекли ребятню помещения утилизатора. Что интересного в мусоре? – думают многие. Но мусор мусору рознь. В прессовании и плавлении синт-пластика ничего захватывающего нет. Манил, конечно же, всех сектор 2-У, где утилизировали трупы умерших сразу с пяти палуб. После того как труп поступал в морг, на табло утилизатора загоралась табличка «Идет подготовка», а к Натали на планшет приходила послашка. Тогда Натали хватала универсальный ключ, включала оповещалку для друзей, и они мчались в наблюдательную камеру – глядеть на утилизацию умершего через огромное стекло. На прощальной церемонии в траурном зале тело представляли с черном или белом кителе в гробу с обивкой, имелись и прочие украшалки для горюющих. Но здесь, за стеклом, можно было видеть, что происходит с телом дальше. В предбаннике сектора 2-У труп из гроба вытаскивали без всякого почтения, саму гробину отправляли на процедуру чистки, а умершего раздевали догола, китель и покрывало засовывали в чистку, а труп, расчленив на части, отправляли в огромный металлический раструб – разлагать плоть на удобрение, а кости сжигать и толочь в костную муку. Смерть пугала, манила, зачаровывала. Тело, лишенное жизни и не способное двигаться, было неправильным, противоестественным, а его уничтожение – ужасающе безвозвратным. И в то же время мистика потустороннего заставляла сжиматься сердце и холодной рукой перехватывала горло. Каждый, наблюдая за происходящим и перебарывая подступающую к горлу тошноту, в глубине души сознавал, что с их телами поступят точно так же. Возможно, они полагали, что, наблюдая за уничтожением плоти, заглядывают в дверной глазок ада.

?

Нате было пятнадцать, когда жизнь ее переменилась во второй раз.

В тот день, после того как загорелось табло утилизатора, сигнализируя о подготовке блока, ватага собралась на редкость большая, места едва хватало у смотрового стекла. В этот раз доставили не нарядный гроб, а какой-то грязный черный цилиндр, и когда он открылся, лежащий внутри дернулся и попытался сесть. Случилось то, чего все подсознательно ждали и жаждали во время прежних рейдов в утилизатор – покойник ожил. Ребятня завизжала – их крик, едва слышный за толстым стеклом, заглушен был воплями работяг. Но те быстро пришли в себя.

– Ну, надо ж, живяк, козлы не успокоили. Череп, живо тащи шприц, – приказал ут-работник.

В этот момент Натали разглядела, что в открытом цилиндре корчится связанный мальчишка лет пятнадцати или чуть старше. Рот его был заклеен серой полосой, ленты скотча стягивали тело. Дальше она действовала мгновенно, не раздумывая.

– Не сметь! – заорала она и нажала кнопку открывания дверей.

Ворвалась в ут-камеру, держа двумя руками тяжелый парализатор. Она напоминала предводительницу пиратов, берущих торговую шхуну на абордаж из последнего комикса голограмм с палубы D.

– Только дернетесь – и всем смерть! Гай! Клим! – Она была уверена, что верные друзья высятся у нее за спиной. – Хватаем чела и стартуем!

Ее уверенность так поразила работяг, что те покорно подняли руки.

– Клим! – вновь позвала она, и только теперь различила топот – Клим с запозданием спешил на помощь. И Гай – за ним. Она не могла повернуться или проверить – взгляд ее был прикован к двум грязным бесам утилизатора, а настроить планшетку на режим круговой слежки она не догадалась.

– Это же девчонка. – Один из ут-работяг сделал шаг в ее сторону, и тут же оказался окутан синими разрядами «цербера».

Второй метнулся в сторону, пытаясь обойти Нату сбоку, но получил подсечку от Клима. Его, лежащего, Ната, издав яростный боевой клич, прижгла вторым разрядом. И только теперь обернулась, чтобы осмотреться. Рядом с нею стояли только двое, Гай и Клим, остальные стартанули на второй космической вон из наблюдательной камеры, справедливо рассудив, что предупреждения в личных делах и порка им ни к чему.

– Берем добычу и валим! – объявила Ната и схватила черный защитный колпак одного из работяг – пригодится.

Отобранным у похоронщика ножом они вспороли ленты скотча (привязан приговоренный был на славу). Парень свалился с доски мешком, тело онемело, ноги сами собой подогнулись. Попробовал встать, не смог. Тогда, подхватив пленника под руки, Гай и Клим потащили добычу в наблюдательный бокс, Натали захлопнула за ними дверь. Здесь «пираты» немного отдышались после дерзкого рейда.

– Звездно, да? – засмеялась Ната, обводя торжествующим взглядом свою стаю.

– Погоди, нам такие звезды пропишут, что из глаз полетят метеоры! – предрек Клим. – Спешно стартуем отсюда.

И они рванули.

А бесы утилизатора так и остались валяться на полу обездвиженные. Не страшно, придут в себя через полчаса, проблюются и побегут доносить на нарушителей.

«Вот тогда все и начнется», – со сладким ужасом подумала Ната.

?

«Судьба щедра!»

?

Клим и Гай тащили спасенного по коридору. Тот висел между ними мешком, едва переставляя ноги. Натали догадалась напялить ему на башку колпак ут-работяги, чтобы камеры не идентифицировали похищенного. Сама Ната шагала впереди, вернув парализатор в кобуру, но при этом настороженно оглядываясь по сторонам.

Встречные косились с любопытством, но вопросов не задавали: ответ напрашивался сам собой – чокнутая дочурка префекта затеяла очередную потеху. Теперь детки-малолетки играют в большой утилизатор, издеваются над бедолагой, заставляют изображать приговоренного. Говорят, на прошлой неделе эта же троица засунула в раструб утилизатора робота-мойщика и поломала технику. Того и гляди, доиграются, – осуждение читалось в каждом взгляде.

– Куда его? – спросил, пыхтя, Клим.

– Ко мне в каюту, куда же еще? – Натали дерзко объявила каюту префекта своей, и никто из прайда в этом не усомнился.

– С нас спустят шкуру, – предрек Гай. – Точно, до самых костей, а потом еще и кости вынут.

– Я вас прикрою, – пообещала Натали.

– Не надо было лезть. Я чуял: громить утилизатор – глупость последняя, – бубнил Клим, изнемогая под тяжестью полуживого тела.

– А если б тебя скрутили и сунули в мясорубку, тогда что, а? – подражая ледяному голосу лейтенанта Ли, спросила Ната.

– Ну, я не такой.

– А какой ты, какой? Кто решает, каким положено быть?

Женщина в форме медсестры остановилась, глянула с подозрением.

– Что с ним? – указала на черный колпак.

– Перекайфовал. Надышался ночью из даровой форсунки. Ничего страшного, проспится. Если что, я на связи. – Натали похлопала себя по предплечью, вернее, по гибкой пластине планшетки, прилепленной к рукаву.

– Он просто на ноги слаб, – поддакнул Клим.

Женщина протянула руку, пытаясь сдернуть колпак.

– Вы же не хотите, чтобы парня высекли! – Натали перехватила ее руку. Пальцы у нее были по-мальчишески крепкие, и женщине не удалось выдернуть запястье.