Третье поколение

– Я бы назвала это адом.

– Так что вы там натворили, мои резвые бесята?

Ната кивнула, давая понять, что вопрос резонен, сделала паузу – не так легко признаваться, что ты напала на служащих корабля, пусть даже это утко-бесы (отличная кликуха, так и буду их звать, – решила Ната).

Слорр тем временем включил последний отрывок записи, и Ната со стороны увидела крупным планом свое лицо – выражение ярости настолько исказило черты, что она едва себя узнала.

– Ну, я тут точно фурия, – фыркнула Ната. – Вид жуткий. Если попадет в лицейский чат, все обделаются от страха.

– Попытка отвлечь не засчитывается. Жду объяснений. – Слорр по давней привычке сцепил пальцы в замок.

– Мы спасли парня от смерти.

– Это я понял. А подробнее?

– Да все просто: пошли позырить на утиль. А там вместо гроба – какая-то бочка, и в ней живой человек. Его собирались живьем разрезать и бросить в утилизатор. Мерзость! Так поступают только приматы.

– Дорогая, мы все приматы, – напомнил Слорр.

– Ну да, конечно, это я чтоб помягче. А вообще звери.

– На тебе взыскание, дорогая моя приматка, иными словами, строгач. Ну да ладно, дальше.

– А потом я, считай, пригласила его в гости.

Слорр закусил губу, изобразил задумчивость.

– Как получается, что в утилизатор отправляют живых людей? – возмутилась Ната: нападение – лучшая защита, отец внушал ей это не раз, и она успешно применяла его тезисы на практике.

– Закон корабля строг – четыре нарушения с фиксацией в деле, и далее тебя автоматически ждет Утка. Если пятилетка не спишет прежние грехи.

– Прекрати говорить «Утка»! – разозлилась Ната.

– Дисциплина прежде всего.

– Надо же, какой прилет! А как же бандиты-ешники, сколько лет они грабили промку, вместо того чтобы проверять отчеты пожарной безопасности? Кажется, никто их не призвал к порядку, пока не случилась драка и их не начали убивать. А тут за какие-то закорюки в деле чела режут на котлеты.

– Ты права, – Слорр поскреб большими пальцами под подбородком, по-прежнему держа остальные в замке, будто боялся их разомкнуть. – Мы тогда выпустили ситуацию из-под контроля.

– Зато теперь играете в суровых дядек. Я, кстати, поглядела, что натворил этот чувак. Всего лишь без разрешения пробирался с палубы на палубу, собирал инфу по поводу зондов. Ну, это, конечно, куда опаснее, нежели шайка бандитов, что грабят промпалубы, убивают всех подряд, насилуют девчонок, а потом продают их в трюмный бордель. – С каждой фразой она распалялась все сильнее.

– Чего ты хочешь?

– Справедливости. Чтобы живых не отправляли в утилизатор!

– Это решается на палубе А. Вернее, на Мостике.

– Запрети казнить на нашей палубе! – Натали очень шел требовательный прокурорский голос – при ее кукольно-прекрасном личике и яростно сверкающих глазах.

– Наш утилизатор обслуживает пять первых палуб.

– Пусть они тоже запретят. Наша палуба – наши законы.

– Все не так просто. Не в моей власти менять законы. – Тон был суров, но при этом Слорр улыбался.

– Значит, это сделает общее собрание палубы. Зачем оно вообще существует, если не имеет права писать правила, по которым жить и умирать людям?

– Да ты у меня прям революционер! – улыбнулся Слорр.

– Я никогда не видела людей с Мостика, но ты, и мама, и Ирен, и все-все, трудитесь на них. А что взамен? Они спускают приказы: этому жить, этого в утилизатор. И мы подчиняемся, как тупые роботы. И после этого тебя именуют бароном! Если ты барон, то вассалы с палубы подвластны только тебе, а не каким-то сеньорам с Мостика. Вассал моего вассала – не мой вассал! – вспомни принцип идеальной страты. А заодно историю феодализма.

Подобный взрыв эмоций ошеломил Слорра. Больше всего ему хотелось сказать: «Замолчи!» Но не потому, что он был не согласен с дочерью – просто сами слова были слишком опасны. И хотя каждодневно он лично проверял кабинет на предмет жучков, уверенности, что Мостик их не прослушивает, не было. Ему иногда казалось, что сама структура корабля способна передавать сигналы наверх и отслеживать настроения палуб.

«Третье поколение – самое сложное, – любила рассуждать психолог Лил. – Они окончательно потеряют связь с Землей, но не будут иметь даже малейшей возможности достигнуть Геи-2. Как убедить их в ценностях прежних поколений?» – «Создать свои цели», – ответил он тогда автоматически. И едва не добавил – «фальшивые». Именно Лил разрабатывала теорию феодальной структуры: если никто из команды не волен покинуть корабль, то теперь они – обитатели крошечного королевства, на всю жизнь закрепленные за своей палубой и своим сеньором. Получают в наследство будущую профессию на всю жизнь, титулы, бокс для проживания, перечень нудных обязанностей и скудный набор развлечений. Ситуация такова, что ты просто обязан влиться в систему, нравится она тебе или нет. Изменить этот мир не получится. Согласно теории Лил, средневековые титулы и модели поведения помогут смириться с неизбежным: люди жили так сотни лет, экипажу придется повторить их путь. Красивые погремушки должны скрасить однообразность жизни и притупить ощущение бессмысленности, сложиться в узор замысловатых ритуалов. Прежде были рыцарские турниры, теперь – синт-игры на компах. Голограммы замков, поклоны при встрече, вечеринки в средневековых костюмах – страсть к подобным геймам вспыхивала и угасала, осыпаясь облезлой шелухой, не проникая внутрь сознания. Но Лил не отступала и уже начинала нашептывать Слорру, что надо сделать следующий шаг. Но какой – пока не сообщала. В данный момент Лил ратовала, чтобы в «Золотых драконов» разрешили играть не менее пяти часов в нерабочее время, но на Мостике постоянно тупили и раз за разом отказывали, хотя подобная милость казалась Лил простой и необходимой.

– Пап, ты где? – будто издалека долетел голос дочери.

– Попробую что-нибудь придумать, – внезапно уступил Слорр. – Что ты скажешь о спасенном?

Натали с сомнением выпятила нижнюю губу, изобразив нарочитую задумчивость.

– Ну, я не знаю. Он странный, но интересный. Его выпнут назад в промку?

– Пока не знаю, Ната. Тут есть проблемы. И я его даже не видел.

– Ну, так познакомься. Думаю, он тебя удивит. И он останется, да-да, он должен остаться! Если вернуть парня в промку, низшие его убьют.

– Он тебе нравится?

– Я же сказала: он странный. Спокойной ночи, пап!

Она упорхнула – легко, будто на корабле внезапно отключилась гравитация.

«Неужели и она умрет в пути?» – с тоской подумал Слорр.

И тут только понял, что никаких мер воздействия для Наты и ее друзей не принял.

«Придется, как всегда, замять», – усмехнулся префект.

?

Когда Гор вошел в кабинет, Слорр сидел за столом и рассматривал голограммы. Они мелькали перед ним, проносясь стайкой бледно-голубых призраков, и Адриан поразился, что кто-то с такой скоростью может просеивать информацию, потом сообразил, что у префекта наверняка есть вживленный нейрочип, и этим объясняется поразительная скорость просмотра. Когда-то чипы вживляли всем членам экипажа в первом поколении, но во время флуктуаций магнитного поля платформы они не просто выключались, а сводили людей с ума. Потом придумали предохранители, что успевали вырубать чипы в случае опасности, но простые планшеты, что клеились на предплечья, удобные в обращении и легко заменяемые, успели полюбиться команде, и нейрочипы стали неприятной обязанностью высших чинов и программистов.

– Тихого вечера, – пожелал Гор, приветствуя префекта на манер высших палуб.

Он старался держаться сдержанно, как будто был здесь, на палубе, давным-давно свой.

Слорр сделал одно краткое неуловимое движение, и голограммы упорхнули. Он откинулся в кресле и уставился на гостя. Префект был по-львиному желтоглаз, извивистый шрам перечеркивал наискось широкий лоб, узкие плотно сжатые губы были лишены цвета. На его лицо не очень-то хотелось смотреть, не потому что он был некрасив, или шрам его сильно уродовал. Как раз нет. Но было что-то в его лице странное, как будто ты смотрел на окружность, которую пытались начертить сначала из одного центра, а потом – из другого. При первом взгляде на лицо Слорра это уродливое смещение буквально бросилось Адриану в глаза. Но в чем причина этой непонятной уродливости, он понять не мог.