Мал золотник…; Туман спустился c гор

– О, сынок, все молодые джигиты сейчас воюют! Так что невест много. Но девушку надо брать из бедной семьи, а ещё лучше – сироту. За такую невесту калыма большого не потребуют. И жена твоя должна быть высокая, крепкая телом. Может, Аллах смилостивится – и дети пойдут в мать. Будут тоже сильными, здоровыми. Мне так хочется понянчить внуков…

Почувствовав колебания сына, Фатима тут же принялась за дело. Выбор её пал на Зухру – статную, видную девушку. Родители Зухры умерли, когда она была ещё ребёнком. Жила Зухра у тёти, которая и вырастила её.

Выслушав мать, Амир дал своё согласие.

– Вот и хорошо, сынок, – обрадовалась Фатима. – Зачем тебе красивая и умная жена? Трудно приходится мужьям с умными и красивыми жёнами, такие жёны часто нарушают адат. А то, что она на две головы выше тебя, не беда. Я уже говорила, может, Аллах смилостивится – и дети будут рослыми, такими же, как мать.

Вскоре посватали Зухру за Амира. Свадьба была скромная. Но никто из аульчан не осудил Фатиму – в годы военных бедствий во многие дома вселилась нищета…

Фатиме не довелось понянчить внуков, о чём она так мечтала: через полгода после женитьбы сына она умерла. Зухра, хотя и навела порядок в запущенном хозяйстве, не соблюдала заповедь: «Жена да убоится мужа своего».

Но когда родился первый сын, второй, затем – дочь, стала послушной, ласковой, внимательной к Амиру Дети, как и предсказала Фатима, пошли в мать – были крепкими, рослыми.

На Кавказе, как и по всей России, установился мир, утвердилась власть Советов. Вернулся в свой родной аул Али-Султан. Вернулся в опустевший отчий дом – мать, заболев тифом, покинула земную обитель. За домом Али-Султана присматривали Амир-Ашраф и Зухра. Они встретили бывшего командира партизанского отряда и посоветовали ему поскорее обзавестись семьёй.

Но Али-Султан в ответ промолчал. А вечером сказал Амиру-Ашрафу:

– Однажды услышал я от друга-партизана, что в его ауле живёт очень красивая девушка Набат. Захотелось мне заехать в тот аул, взглянуть на красавицу. И вот выпал такой случай. Подъехали мы с другом к аулу. «Вон Набат стирает в реке бельё», – говорит он. Отпустили мы коней пастись, подошли к девушке. Взглянул я на неё и будто окаменел. И в самом деле – красавица. Стройная, лицо румяное, глаза словно два агата. Когда взгляды наши встретились, я поздоровался и больше ни единого слова не смог вымолвить… А вечером узнал от друга, что Набат вскоре должна выйти замуж за своего двоюродного брата. Это известие потрясло меня. До сих пор не могу прийти в себя. Хожу словно больной.

– Друг мой, – произнёс сочувствующе Амир-Ашраф, – не вздумай сделать неверный шаг. Примирись с участью. Нельзя мужчине идти на поводу своих желаний, укроти свою страсть, подави любовь.

– О нет, не смогу! – воскликнул Али-Султан.

– Сможешь. Ты не раз смотрел даже смерти в глаза. Погаси этот дьявольский огонь в своём сердце. Возьми пример с меня. Я ведь женился не по любви и не ропщу на Аллаха. Довольствуюсь любовью к детям…

– Нет, нет! Разные мы с тобой люди. Ты человек рассудка, а я – чувств. Или Набат, или… – Али-Султан не договорил, но ясно было и без слов, что он имел в виду.

Рано утром Али-Султан покинул аул, не сказав даже своему другу Амиру-Ашрафу, куда уезжает.

А через два дня в аул ворвалась группа вооружённых всадников. Один из них, соскочив с коня, схватил за руку пробегавшего по улице мальчишку:

– Где живёт бывший партизан Али-Султан?

Мальчишка испугался, заплакал и покорно повёл незнакомца к дому Али-Султана. Следом за ними поскакали всадники. Подъехав к дому Али-Султана, они начали стучать в запертые ворота.

– Напрасно стучите, никого в доме нет, – сказал Амир-Ашраф, подойдя к пришельцам.

– А где он прячется?

– Али-Султан – мой сосед, он храбрый джигит и прятаться в погребе или под кроватью ни от кого не будет. Клянусь Аллахом, если бы он был дома, его ворота были бы распахнуты, а сам он вышел бы к вам навстречу.

К этому времени у дома Али-Султана собрались все мужчины аула.

– Прошу пояснить нам причину вашего такого шумного вторжения в аул, – сказал седобородый старик. – Не следует пренебрегать помощью и советом старейшин. Может, мы осудим за злые деяния своего соплеменника и тем самым окажем вам услугу. И все закончится миром.

– Ваш Али-Султан будет иметь дело только со мной! Я ему судья после Бога! – крикнул грозно один из молодых всадников.

– Да, мой двоюродный брат будет прав, если убьёт Али-Султана, – поддержал его другой джигит.

– В чём же его вина? Объясните нам. Неужели она такая тяжкая, что за неё можно поплатиться головой?

– Он украл мою невесту Набат, с которой я был обручён!

Мужчины аула тут же облегчённо вздохнули: украсть невесту – это не преступление. Убедившись, что Али-Султана дома нет, всадники повернули разгорячённых коней и умчались прочь.

– Надо послать почтенных представителей аула к родителям похищенной невесты с просьбой примириться, – сказал Амир-Ашраф, обращаясь к старейшинам.

Старейшины дали своё согласие. В тот же день четыре седобородых старика отправились в соседний аул.

Отец Набат с подобающим почтением принял посланцев и, выслушав их внимательно, сказал:

– Нет, я не смогу простить Али-Султана! Его воинские заслуги никакого авторитета для меня не представляют. В наших краях каждый мужчина – отчаянный храбрец… Со дня рождения моя дочь была предназначена моему племяннику – сыну старшего брата. И она не будет принадлежать другому. А если этот негодяй её опорочил, я всё равно верну её под свой кров – и пусть она при мне умрёт или будет влачить одинокое существование до конца дней.

Старейшины аула обратились к представителям местной власти с просьбой предупредить кровопролитие. Им сказали: если девушка сбежала с Али-Султаном добровольно, закон на их стороне. Советское законодательство предусматривает свободу и равноправие всех граждан страны, в том числе и женщин. И не только за расправу над Али-Султаном, но даже за попытку расправиться с ним родственники невесты могут быть привлечены к уголовной ответственности.

Узнав об этом, отец Набат сник. А племянник не появлялся больше с дружками около дома Али-Султана.

Али-Султана не было в ауле около месяца. И никто не знал, где он находится.

…Амир-Ашраф сидел на ковре в кунацкой и читал Коран. Вдруг дверь распахнулась – на пороге выросла стройная фигура Али-Султана.

– О, слава Аллаху! – воскликнул Амир-Ашраф. – Наконец-то явился!

– Ну как вы тут? – устало садясь рядом на ковер, спросил его Али-Султан.

– А ты как? – вопросом на вопрос ответил Амир-Ашраф.

Али-Султан не заставил себя ждать с ответом и поведал другу детства, как в ту памятную ночь поехал в соседний аул, выкрал Набат и спрятал её в сакле старого мельника в Чёртовом ущелье. Амир-Ашраф рассказал о женихе Набат, который ворвался с дружками в аул, о делегации старейшин аула к отцу девушки и о решении местной власти.

– Напрасно вы беспокоились, – улыбнулся Али-Султан. – Набат согласна выйти за меня замуж. Она приехала со мной и ждёт меня на улице.

В тот же день Али-Султан и Набат зарегистрировали свой брак.

Свадьба Али-Султана и Набат встревожила аульчан – все боялись, что вот-вот явится жених Набат со своими дружками и в ауле начнётся драка. Но этого не случилось.

В один из базарных дней Али-Султан влетел в соседний аул и соскочил с коня прямо перед годеканом, где сидели старейшины, среди них был и отец Набат. Увидев безоружного джигита, явившегося с повинной, мужчины встали и, не говоря ни слова, пожали ему руку. Это было помилование суда старейшин аула. Ничто в горах так не ценится, как мужество, честь и покаяние в своих грехах.

Али-Султан, положив руку на грудь, низко поклонился старейшинам, затем неторопливо сел на коня и не спеша выехал из аула. Никто его не задержал.

И потекла счастливо жизнь Али-Султана и Набат. Лишь одна беда омрачала их радость – не было у них детей.

Вскоре Али-Султана назначили секретарём сельского Совета. Чтобы лучше знать русский язык, он поступил в ликбез. Пытался привлечь к учёбе и своего друга Амира-Ашрафа, но тот отказался.

– Я достаточно обучен арабской грамоте, – сказал Амир-Ашраф. – Знаю тюркский и даже древний фарси. Не к лицу мне, главе семьи, начинать снова хождения с тетрадками и книжками в школу.

После окончания ликбеза Али-Султан вступил в партийную ячейку аула и записался в союз воинствующих безбожников.

Узнав об этом, Амир-Ашраф пришёл вечером к другу.