Призрачная сага: Адажио

– Думаю, нет. Вроде, все в порядке, – ответила я, пристально следя за движениями уголков его губ. Врач, как мне показалось, представлял собой человека с придурковатостью. Он был резв в движениях, прост в своих высказываниях и, судя по всему, не стеснялся высказываться предельно точно.

– Как вам наша больница? Что-нибудь интересное узнали для себя? – вдруг начал он задавать странные вопросы.

– Нет, но интерес узнать есть.

– История этого места полна удивительных загадок. Патологоанатом говорил, что видел здесь тени, похожие на привидений. Сущий бред, честно говоря.

«Я словно приросла к кушетке от его слов. Привидения? Так я не одна такая, которым чудится что-то непонятное».

– Тени? – сорвалось у меня с языка. – А где он их видел?

– Понятия не имею. Этот человек – сумасшедший тип, страдает нервным тиком.

У меня возникло еще много вопросов, но я предпочла воздержаться и прикусила язык за зубами.

Я вышла из больницы еще в большем недоумении, чем прежде. Казалось, что я начинаю жить в череде вечных, изматывающих меня вопросов, на которые не найти ответа. Единственным шансом узнать хоть какие-то подробности этой страшной истории – поискать в интернете информацию об этом злополучном месте. Почему здесь обитают дети? По дороге, к моему большому счастью, я не встретила ни души. Голова моя была забита различными историями ужасов из фильмов про монстров. Но я смогла почувствовать, что на улице заметно похолодало, и мне пришлось несколько раз окутать себя шерстяным шарфом из овечьей шерсти, который мама случайным образом оставила у меня. Ноги немного подкашивались: лежать на месте несколько дней было не самой лучшей идеей. Как ни странно, мама шла молча, на шаг опережая меня. В какую-то минуту я совсем забыла, что она идет рядом, погруженная в свои мрачные мысли. Мне очень хотелось узнать у нее причину такого грустного и задумчивого состояния, но моя голова была полностью занята мистическими события, которые происходили вокруг последние несколько месяцев.

Мы дошли до той самой аллеи, и я не особо рассматривала обстановку по сторонам. «Все такие же липы, такая же тротуарная дорожка, все также, ничего нового», – успокаивала себя, не давая волю иллюзиям. И вот наш дом. Я повернула ключом в двери, мы вошли. Дом, казалось, опустел без нас. Я чувствовала, как мама будет тосковать, когда уеду и я.

Дни шли, и на вопросы мои так и не было ответов, хотя с моей стороны были предприняты попытки отыскать информацию на интернет-сайтах. Так, на месте нынешней больницы в прошлые века, когда землю окутала эпидемия страшной болезни, стоял храм, куда приходили люди в надежде на помощь бога. Жертвами этого заболевания стали тысячи человек. Вымирая целыми семьями, они даже не надеялись на поддержку властей. Заболевшие вымирали спустя несколько суток после заражения. Я с ужасом читала статью о том, как маленькие дети умирали прямо на руках у родителей, молящих о помощи сверхестественные силы… Боль сжалась комом в моей груди. «Получается, что все это правда, все эти дети в больнице. Но почему они являются мне?»

Стоило мне задать последний вопрос, как в комнате снова понизилась температура, и я увидела Стефана. Моей радости не было предела. Чувства рвали меня изнутри.

– Стефан, привет! – выкрикнула вдруг я, тут же поняв, что это было ошибкой: мама то дома и слышимость в доме крайне высокая. – Я тебя ждала! У меня очень много вопросов.

Он сидел такой же красивый и невозмутимый, в длинных шоссах, в белой блузке с высоким стоячим воротником. Мой собеседник был одет явно не как современный человек.

– Интересный у тебя прикид, – сказала я, надеясь вызвать у него интерес и к себе.

– Это повседневная одежда обычного европейского гражданина, – ответил он без малейшей доли иронии.

– И совсем не холодно? – сначала удалось спросить мне, а потом осознать, что вовсе не холодно таким, как он.

Я пыталась перейти к самому главному, но боялась, что он читает мысли. Причем скорость его осознания того, что собираюсь сказать – мимолетна. Я озадаченно посмотрела на него.

– Скажи мне, – начала я растерянно и медленно, – кто тебя прислал за мной?

– Я не знаю, кто это был. Да и потом, какая разница, если ты не знаешь свою родословную?

Этот ответ не на шутку разозлил меня.

– То есть, ответить мне ты так и не пытаешься?

– Возможно, когда я сам узнаю, кто это был, я обязательно поделюсь с тобой.

– Хорошо, но как узнаешь, сразу передай мне. А почему ты умер?

– Я умер от английской потливой горячки. Заболевание протекало довольно болезненно: был сильный озноб, болела голова, жгучая ломота пронзала конечности. Это, так своего рода чума, прокатившаяся по Европе в Средние века. Самое ужасное было то, что при горячке нет никаких кожных высыпаний… болезнь можно принять просто за обычную простуду.

– А твоя семья? Кем ты был в то время?

– Знаешь, в ваше время жить гораздо легче! Столько технологий вокруг. У нас такого не было.

В свое время я жил во Франции, но путем бегства мне пришлось оказаться здесь. Моя могила за твоим окном на кладбище.

Я открыла рот от удивления.

– Я был вынужден обучаться на домашней основе, как Бах у своего старшего брата.

– Бах, – вслух прокручивала я в голове, – он родился в 17 веке… гораздо позже, чем ты… Ты его знаешь? – с огромным удивлением спросила я.

– Почему это ты удивляешься? Когда попадешь на тот свет, увидишь всех, кого душа пожелает и наобщаешься на годы вперед.

Я, кажется, чувствовала себя как во сне.

– Ты, правда, можешь общаться с каждым из умерших? – я все еще не верила, что это возможно.

– В этом нет ничего странного! Жизнь после смерти продолжается, она вовсе не заканчивается физической смертью! Душа отделяется от тела и странствует на этом свете, если ее на земле что-то тревожит и волнует…

Я не дала ему продолжить, потому что сделала акцент на последнем слове.

– Волнует? Значит, тебя здесь что-то беспокоит, раз ты здесь?

– Ты меня беспокоишь, – вдруг начал он говорить, смотря мне прямо в глаза. Мурашки побежали по телу. Такого притяжения я еще не встречала.

– Я? Беспокою?

– Ты должна продолжить мое дело на земле. У тебя есть природные задатки.

– А если я не захочу заниматься тем, чем ты просишь? – настаивала я снова и снова в надежде, что он откажется от своих слов.

– Мне виднее, – усмехнулся он.

Я была взволнована его упрямством, но себя в этот раз не выдала, а продолжала сидеть, стиснув губы. «Кто он вообще такой и почему я должна его слушать и повиноваться?»

– Просто верь мне, – снова твердил он.

– Ты призрак, совсем из другой эпохи, мы с тобой разных поколений. Я вообще не понимаю, почему вдруг встретила тебя! Никто не видит того, что мне приходится наблюдать ежедневно! Эти дети в больнице, поезд, все сразу… – с ломотой в сердце кричащей болью сказала я, но не успела закончить, потому что все ответы посыпались с его стороны.

– Ты видишь всех только потому, что перенесла тяжелое эмоциональное потрясение. Зачем ты плакала так горько на похоронах?

Он задавал вопросы с таким удивлением, как будто никогда сам не был человеком.

– Как почему? Лена была для меня дорогой и любимой сестрой. Наверное, самый близкий человек.

Я чуть было не пустила слезу.

– Но стой! – вдруг, словно как пламенем озарило меня. – Много кто из людей переживает утрату близкого человека, но не все же начинают видеть потусторонний мир!