Похитительница душ

Лорна подтолкнула к нему через стол папку, свидетельствующую о том, насколько продвинулись их отношения с тех пор, как Гэвин стал правителем на частной церемонии. Вместо того, чтобы играть в игры, Лорна делилась с ним информацией. Она больше не смотрела на него просто как на солдата, единственным вкладом которого были его мускулы. Теперь она посвятила его в свои стратегические планы.

Улучшение их отношений пошло в обоих направлениях. С каждым днем Гэвин все меньше винил Лорну за то, что она скрывала от него, что автокатастрофа его родителей со смертельным исходом не была случайностью и что она уже довольно давно подозревала, что его сестра Калиста жива.

На момент автокатастрофы Лорна была правителем региона. Ее положение не позволяло ей ничего сделать, чтобы предотвратить злодеяние, поскольку приказ пришел сверху, от не кого иного, как от регента Северной Америки. Регент Клемент был движим страхом перед тем, что Умбра свергнет Ардере. Согласно ирландскому пророчеству о близнецах, двое братьев и сестер должны были родиться с разницей менее чем в двенадцать месяцев. Старший брат —Чародей – станет правителем тьмы, в то время как младший брат – Драгун – станет правителем света.

Чтобы предотвратить исполнение пророчества, Клемент приказал отряду уничтожить старших братьев и сестер в каждом доме Ардере, которые соответствовали пророчеству.

Однако, прежде чем отряд прибыл за Калистой, вся семья попала в автокатастрофу, в результате которой погибли их родители, и Гэвин семь долгих лет верил, что Калиста мертва. Но Калиста была жива. Она оставалась Ардере почти семь лет и только недавно стала Умброй. Время ее превращения было уловкой, которая позволила ей проскользнуть мимо охраны Ардере и украсть один из магических артефактов: серебряное зеркало. Поскольку оно перешло к ней, когда она была Ардере, к ней применялось первоначальное использование артефакта – зеркало максимально увеличивало ее способности Заклинателя до ее смерти или до смены владельца.

Ее безжалостный похититель и бойфренд, Родриго, хотел большего. После того, как Калиста обратилась в Умбру, он инициировал ужасный ритуал зеркального жертвоприношения. Родриго убил двадцать две человеческие женщины, каждая из которых была зеркальным отражением Калисты – светлые волосы, голубые глаза, модельная внешность. Он вырезал символ Феникса на их груди, в то время как Калиста впитывала их жизненную силу. Выполнение ритуала зеркального жертвоприношения дало ей защитный и отражающий щит, который гарантировал, что любая сверхъестественная, магическая атака не коснется ее, а повредит заклинателю. Таким образом, Калисте можно было причинить вред только традиционным человеческим способом – с помощью физической силы или оружия.

Этого было бы достаточно, чтобы Лорна разрешила отряду выследить и казнить Калисту. Тем не менее, Лорна проявила великодушие, предоставив Калисте иммунитет. Гэвин не знал, как долго это продолжалось, и предпочитал не думать об этом.

Гэвин заставил себя вернуться к папке, которую дала ему Лорна. Сначала он не заметил ничего необычного. В отчете, который лежал перед ним, говорилось, что Умбра пропал в Лондоне. Для новообращенных Умбрэ было обычным делом переезжать, поскольку это часто приводило к тому, что семья и друзья отказывались от них. Ритуал Феникса был одним из худших проступков, которые мог совершить Ардере.

Даже после добровольного отбытия пятилетнего тюремного заключения Ардере избегал Умбру, в то время как люди были неспособны помнить Умбру.

Не имея семьи или дома, многие Умбра сгнивали в трущобах или становились бродягами. Эмоциональная боль часто заканчивалась наркоманией и самоубийствами. Однако эти факторы не могли объяснить цифры, которые Гэвин прочитал в отчете. За последние две недели пропало тридцать “Умбра”.

Исчезновение нескольких, черт возьми, даже дюжины, не было бы поводом для беспокойства. Но тридцать – это не совпадение, особенно если учесть, что все исчезающие Умбры были в возрасте от шестнадцати до сорока лет.

Гэвин стиснул зубы, когда к нему пришло понимание. “Кормак собирает армию”.

Глава 5

На шее Лорны запульсировала голубая жилка. “Кормак действительно создает армию, и, судя по записям камер видеонаблюдения, на которых запечатлен Родриго по всему городу, разумно предположить, что он назначен ответственным за этот проект”.

Это имя заставило Гэвина сжать кулаки. “Вы упомянете армию Умбры на конференции?”

“Это будет первым вопросом по порядку ведения заседания. Сначала плохие новости, а затем объявление о том, что вы вступили в ряды правителей, поднимет боевой дух”.

А затем они снова потрясли бы мир элиты, представив план интеграции “Умбры” – изменения, которые казались бы необходимыми и осуществлялись в интересах Ардере, чтобы помешать планам Кормака. Лорна все продумала, используя страх для борьбы со снобизмом элиты. Такие люди, как сестры Эванс и Оливер, приняли бы Умбру в свою среду, если бы это означало безопасность. Но что будет потом, когда восстановится мир? Попросит ли элита убрать Умбру? А что будет с Умброй? Вполне возможно, что они предпочли бы присоединиться к Кормаку, а не становиться гражданами второго сорта в обществе Ардере. Гэвин не стал бы их винить. Но он забегал вперед. Сейчас ему нужно было подумать о логистике.

“Как Umbra будет проинформирована об изменениях?” он спросил. До сих пор они не допускались ни на какие мероприятия. Существовало несколько информационных центров “Умбра для Умбры”, которые помогали наркоманам и указывали, что является нарушением закона. Но даже если бы владельцы согласились транслировать выступление Лорны, Гэвин не был уверен, сколько зрителей услышит “Умбра”.

“Команда уже распространяет информацию. На каждой станции лондонского метро и в нескольких других местах с плакатами объявление было написано нашими чернилами”. Чернила были видны только сверхъестественным глазам и исчезали, когда на них смотрели люди.

“Умбра могут наблюдать за конференцией либо из мест собрания Умбры, либо из Аттербери-хауса”. Гэвин приподнял бровь. “Перед зданием Аттербери-Хаус был создан специальный сектор, предназначенный только для ”Умбры”, – объяснила Лорна. “За безопасностью будет следить специальная команда”.

Гэвину стало интересно, для кого предназначена охрана – для “Ардере”, “Умбры” или для обоих? Он заботился о безопасности, но наличие специальной зоны для “Умбры” означало соблюдение практики сегрегации. Он пообещал себе, что будет действовать осторожно. Сначала Ardere нужно привыкнуть к тому, что “Умбра” находится среди них.

“У “Умбры” будет достаточно времени, чтобы принять решение. Те, кто решит присоединиться к нам, пройдут через охрану, укомплектованную Чаровниками, чтобы убедиться, что никто из людей Кормака не выдает себя за союзников. Лорна протянула Гэвину лист с пошаговым планом.

“Это международная организация? Или это распространяется только на Великобританию?”

“В настоящее время это распространяется на всю Европу. Клемент согласился распространить это в США”.

Гэвин фыркнул. Он готов был поспорить, что бесхребетный Клемент согласился бы на это при первом же намеке Лорны на угрозу обнародовать его грязное белье.

Лорна прочистила горло. “Клемент – уважаемый правитель. Учитывая текущую ситуацию, крайне важно, чтобы мы выступили единым фронтом”.

Поскольку Кормак устроил беспорядки, фантазиям Гэвина о мести пришлось подождать. “Согласен. Но вы не можете ожидать, что я прощу и забуду”.

“Я этого не делаю. Клемент принял ужасное и отвратительное решение”.

Гэвин заскрежетал зубами. Хуже всего было то, что Климент был не первым и, вероятно, не последним регентом, который решил пожертвовать немногими, чтобы защитить большинство. Рассматривал ли регент хотя бы альтернативу, не связанную с кровопролитием? Слова из пророчества ирландских близнецов эхом отдавались в голове Гэвина.

“Ардере будут править миром и защищать человечество до того дня, когда ирландские близнецы будут разлучены. Старший, наделенный хитростью, станет правителем тьмы и принесет гибель всему миру. Только младший брат, правитель света, наделенный физической силой, может помешать старшему брату.”

Гэвин теперь был правителем Ардере, и хотя Калиста не была официальной правительницей, масштаб ее власти делал ее одной из самых могущественных в Умбре. Действительно ли его сестра могла стать той, кто отменит регентство? Нет, он не мог так думать, не мог терять надежду, хотя эта новая Калиста, казалось, не имела ничего общего с сестрой, которую он когда-то знал.

Словно прочитав его мысли, Лорна спросила: “Ты разговаривал с Калистой?”

“нет.” Гэвин попытался сохранить нейтральное выражение лица, даже когда вспомнил, как методично Калиста поглощала жизненную силу невинного человека. Ему было невыносимо думать, что его сестра была испорченной.

“Калиста перестала общаться со Сьеррой. Тебе нужно найти способ открыться”.

“Я знаю”. Это был единственный способ, хотя от одной мысли о том, чтобы впустить кого-то в свои сны, его тошнило. Это было вторжением в его разум, в его личную жизнь. Он сжал папку так крепко, что пластик врезался в ладонь. “Я поеду в Суррей и буду тренироваться с Фернандой”. Если кто и мог помочь ему разобраться в себе, так это преподаватель-хранитель в академии Лэнгкомб.

“Отлично”. Лорна повернулась к своему компьютеру, отмахнувшись от него.

Гэвин хотел поговорить с Калистой, но в то же время был напуган. Его сестра, которая любила солнце и тепло, теперь была пронизана холодом. Дело было не только в ее бледной, как лед, коже или глазах, которые были самого светлого оттенка голубого. Дело было в ней самой. В том, как она говорила, как двигалась, в выборе, который делала. Что, если Гэвин потерпел неудачу и его попытки вразумить ее только еще больше подтолкнули ее в объятия Родриго? В конце концов, у Родриго было преимущество в том, что он промывал мозги Калисте каждый день в течение последних семи лет. Но Гэвин был ее братом. Это должно было что-то значить. Он бы вернул свою сестру, даже если бы это было последнее, что он сделал.

“Прежде чем я отправлюсь в Суррей, я хочу поговорить со Стражем, который произнес пророчество. Вы сказали, что Паола на пути в Лондон. Когда она прибывает?”

Руки Лорны замерли над клавиатурой. “Паола де Сантис не ответила на мой запрос о вызове ее в Лондон. Я приказала команде разыскать ее. Пока у них ничего не вышло, но есть несколько зацепок”.

“Дай мне знать, когда найдешь ее. Я хочу сначала поговорить с ней, прежде чем она успеет придумать какой-нибудь надуманный ответ”.

“Очень хорошо. Возьми с собой Пию, когда будешь допрашивать Паолу. – Лорна, должно быть, заметила нерешительность, написанную на его лице, потому что наклонилась вперед, пронзая его взглядом своих серо-стальных глаз. – Меня не волнует, что происходит в твоей личной жизни, пока это не влияет на твою работу. Я ясно выражаюсь?” Он коротко кивнул. “хорошо. Как очаровательница, Пия дополняет ваши способности. Она поможет вам отличить правду от лжи.”

Полчаса спустя Гэвин и Пиа прочесывали Клеркенуэлл, где был замечен итальянский “Гардиан”.

– Извините, что я отнимаю у вас вечер пятницы, – сказал Гэвин, после того как они дважды безуспешно проверили весь район.

– Все в порядке. Я хочу помочь”. Пия теребила молнию на своем блейзере. “Прости, что пыталась поцеловать тебя прошлой ночью. Это было глупо. Я была пьяна, и мне было одиноко, и…” Ее щеки запылали.

“Все в порядке. Мы оба были пьяны”.

“Да, но я не хочу, чтобы ты думал, что я только этим и занимаюсь – хожу и целую людей”.

“Ты не обязан оправдываться. То, чем ты занимаешься в своей личной жизни, меня не касается”.

“я знаю. Я просто не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо.

Гэвин внимательно посмотрел на нее. Потребовалось немало мужества, чтобы сказать то, что она только что сделала. Неужели Пия перестала быть тусовщицей, переросла свои бурные годы? Он уже собирался пошутить, чтобы разрядить обстановку, когда Пия выставила перед собой руку и указала на окно второго этажа паба на другой стороне улицы. “Я только что увидела зеленое мерцание. Держу пари, это аура Паолы”.

Они зашли в оформленный в малиновых тонах паб с яркими цветочными корзинами под названием “Мышка и кот”. “ Она, должно быть, в дамской комнате. Если мы поторопимся, то сможем поговорить наедине”