Хозяйка нудистского клуба

Хозяйка нудистского клуба
Маргарита Южина

Да разве можно оставлять мужей без присмотра! Клавдия беспечно отбыла на отдых, позволив Акакию наслаждаться временной свободой. И понеслось! Первый же вечер Кака коротал с одной сомнительной во всех отношениях девицей, наутро его бессовестно надула другая, в результате чего семейный кошелек полегчал на сто тысяч рублей. Несчастный Акакий решил скромненько утопиться, не напрягая домочадцев. Тем временем Клавдия напропалую шалила с молодым человеком, которого застрелили практически у нее на глазах. Обвинили во всем Клаву. Но выход есть: супругам надо объединить усилия и расследовать убийство за приличный гонорар. Тогда одураченный Кака вернет денежки, а Клоди – свое доброе имя...

Маргарита Южина

Хозяйка нудистского клуба

Глава 1

Дама с собакой

– Ну и что ты мне, Клавочка, журнал-то тычешь? Что ты там такое нашла? Это же погребальное покрывало, а вовсе не наряд для хозяйки нудистского клуба! – кипятилась Агафья Эдуардовна, откидывая журнал мод. – Ты мне что-нибудь эдакое дай, с голым пупком, чтобы дикое мини, чтобы топик на бретельках-ниточках, чтобы грудь играла...

– Побойтесь бога, Агафья Эдуардовна! Какой пупок? Вам же в прошлом году семьдесят лет стукнуло! И потом, с чего вдруг у вас грудь взыграет, если ее отродясь и не водилось, груди-то... – не удержалась Клавдия Сидоровна. – Вы меня, конечно, дико извините, но вам сейчас самое время переходить на восточную моду – чтобы вся вы были загадочно в паранджу завернуты, а наружу только глаза... и то, если пластику сделаете, чтобы гусиные лапки убрать. А то мини ей, да еще дикое...

– И кого я удивлю своими глазами? – как на злостного алиментщика, уставилась на подругу Агафья Эдуардовна. – Я же тебе, Клавочка, битый час твержу – у меня сезон начался! Мужики стаями слетаются. Ста-я-ми! А девчонок нет совсем, потому что погода холодная. Ну и как мне удержать этих весенних самцов? Ой, я хотела сказать – скворцов, не то вылетело... Так чем их брать-то? Вот и приходится брать эпатажем – бретельками, голыми бедрами да декольте... Между прочим, на молоденьких девочках это уже примелькалось. А вот на дамах в возрасте... Сама увидишь, что обо мне в газетах напишут. Скандальчик забабахают – пальчики оближешь! Весь город у меня на пляже растянется! Так что листай, Клавочка, журнал, будем мне откровенные одеяния выискивать... Как ты думаешь, если я закажу себе вот такую прозрачную тунику, она не слишком скроет фигуру?

– А я бы на вашем месте, любезная Агафья, обратила внимание на это бикини, – пискнула Катерина Михайловна, свекровь Клавдии Сидоровны. – Ужас до чего млею от свободных одежд! Все тело так и дышит, так и дышит...

Клавдия Сидоровна только судорожно сглотнула и даже не нашлась, что ответить.

Вообще, сама себя она считала женщиной... скажем так – зрелого возраста. У нее имелся взрослый, тридцатилетний сын Данил, крупный бизнесмен, дочь Анечка, которая усердно трудилась в милиции, охраняя покой мирных граждан, и даже внучка Яночка, милое дитя дошкольного возраста. Понятное дело, что при таком раскладе Клавдия Сидоровна ни за какие коврижки не согласилась бы обрядиться в детский сарафанчик или, срам какой, в ниточки-веревочки, которые отчего-то решили назвать купальником. Да и где она те веревочки на своем могучем теле потом найдет? Дамы, которые сейчас сидели с ней за одним столом, были и вовсе возраста внушительного, однако ж нимало этим не смущались и выискивали в журнале себе весьма откровенные фасоны. И если Агафью Эдуардовну понять хоть как-то можно – бизнес и не на такое толкнет, то уж одомашненную Катерину Михайловну, почтенную прабабушку Яночки, Клавдия понимать отказывалась наотрез.

– Совершенно чудесный комплект, совершенно! – точно больная курочка, закатывала тем не менее глазки Катерина Михайловна. – А какие кокетливые завязочки на бюстье, вы обратили внимание?

– Ма-ма-ша! – наконец очнулась Клавдия. – Какие завязочки? Вы ж... вы ж их завязать не сможете! Вас же скрючит, простите за прозу жизни!

– А вот для этого у меня имеется супруг. Вот так-то, моя девочка! – озорно подмигнула шалунья. – Доложу вам по страшному секрету, ему хлеба не надо – дай всякие шнурочки-завязочки распутать... хи-хи...

Клавдия только ухватилась за голову и глухо простонала. Хотя... от своей свекровушки она могла ожидать чего угодно.

Катерина Михайловна еще в семьдесят лет аккуратно поставила кляксу на дату своего рождения в паспорте и с тех пор считала себя женщиной без возраста. И мало того, что она сама в это верила, так ей еще удалось убедить в том же наивного Петра Антоновича. Тот не смог устоять перед чарами прелестницы и вот уже год считался ее законным мужем. Петр Антонович был завидным женихом, потому как имел собственную жилплощадь. Поначалу «молодые» жили именно там, но потом они решили, что квартиру можно сдавать в аренду, деньги забирать себе, а проживать с детьми – получается намного веселее и выгоднее. Ни Клавдия, ни ее муж, Акакий Игоревич, не смогли им доказать обратное, а потому сейчас они проживали все вместе.

– Ну хорошо, с нарядом я разберусь... – решительно захлопнула журнал Агафья Эдуардовна. – Но вот что мне с женщинами делать? Где их взять? Никак не хотят наши красавицы морозиться, даже мужчины их не прельщают! А ведь еще день-два и уйдут мужчины-то, уйдут... Такие деньги уплывают...

Свекровушка Клавдии встрепенулась.

– Прямо мне неловко слушать вас, честное слово! – заелозила она на стуле и бросила виноватый взгляд на Клавдию. – Вы, Агафьюшка, мне жгучую обиду прямо в сердце наносите, даром что бизнес-леди. Женщин она не видит! А мы с Клавочкой кто, морские креветки, что ли? Вот если вспомнить старую русскую пословицу, то мы явно услышим: «За одного битого двух небитых дают». Так что я, например, смело могу заменить вам двух молоденьких, небитых девиц. И не смотри на меня, Клавочка, такими глазами! Я за свои слова отвечаю. Я все пословицы помню, у меня память, знаешь какая... О-го-го!

Клавочка не просто «смотрела такими глазами» – она буквально пожирала свекровь взглядом.

– Ну а если «о-го-го», – прошипела она, – тогда вы должны помнить, что через три дня улетаете с Петром Антоновичем на его историческую родину – провожать его матушку в последний путь, старушка собралась-таки на вечный покой.

Катерина Михайловна только безнадежно махнула рукой.

– Ты, Клавочка, лучше моего знаешь: каждое лето, ровно первого июня, моя свекровь вызывает сына и прощается с ним... навечно...

– Но, простите, у нее же возраст! – не утерпела Агафья Эдуардовна.

– Да, у нее возраст! – вскипела Катерина Михайловна. – А у меня нервы! Потому что умирать она все равно не умирает, а меня не переносит категорически и всякий раз спрашивает Петра Антоновича, где он выбрал себе такую старую обезьяну в жены. Причем обезьяна, по ее мнению, это я!

Клавдия смачно хрюкнула, подавив смешок, и кинулась убирать журналы.

– Так я к вам приду... – как ни в чем не бывало предупредила Агафью Катерина Михайловна.

– Мамаша, не вздумайте! – рыкнула на нее Клавдия. – Ваш сын не переживет позора. И муж тоже. Он еще сам не насладился вашей красотой...

Последний аргумент сломил перезрелую ветреницу, и она, пряча глаза от смущения, стала вертеть из подола домашнего платья кургузые розочки.

– Пойдемте, Агафья Эдуардовна, я провожу вас, – кинулась к гостье Клавдия. – Я вам непременно позвоню, непременно... У меня уже есть кое-кто на примете, пойдемте...

Агафья задерживаться не стала, у нее каждая минута была на счету, а сегодня они и так заболтались.

Проводив Агафью, Клавдия улеглась в своей комнате и задумалась.

В сущности, за свою супружескую жизнь ей краснеть не приходилось. Они как встретились с Акакием Игоревичем, так сразу и поженились. И никаких у нее посторонних интересов никогда не водилось, а Жорочка не в счет. И даже мыслей порочных никогда не мелькало. И сейчас не мелькает, только... Да ведь ничего же страшного не случится, если она поможет Агафье сохранить бизнес, а заодно самую чуточку загорит, искупается в прохладных водах на ухоженном пляже, сходит... Да нет же, не налево, а к массажисту! И потом, Агафья Эдуардовна столько всего перетерпела, прежде чем ее нудистский клуб стал приносить доходы, столько на ее долю выпало! Нет, Клавдия просто не может оставить подругу в беде, не напрасно же Агафья прибежала именно к ней. Правда, она заскочила якобы только для того, чтобы выбрать себе новый летний гардероб – невестка Клавдии Лиличка в тряпках просто вундеркинд! Но... боже мой, кого Агафья хотела обмануть? Клавдия же понимает, что подруга постеснялась открыто предложить ей двадцатидневный отдых в своем клубе. Решено, Клавдия завтра же отправляется к Агафье Эдуардовне. А домашние... Ой, ну побудут они дома какое-то время одни, им это только на пользу пойдет: Акакий станет больше ценить жену, свекровь поймет, что стоять возле плиты каждый вечер – вовсе не голубая мечта каждой невестки, а Петр Антонович... Да пусть он думает что хочет!

– Клавочка! – раздался назойливый стук в ее дверь. – Клавочка, сейчас наши мужчины придут из гаража. Ты уже придумала, чем их удивить на ужин? Надеюсь, ты помнишь, что вчерашнее молоко Петр Антонович пить не станет? А сегодняшнего ты не покупала.

Ох, господи! Еще и молоко... Конечно, Клавдия не купила свежего молока. Но она вообще сегодня не ходила в магазин: решила сэкономить – и без того полный холодильник. Глубоко и обиженно – не дали отдохнуть! – вздохнув, она вышла из комнаты и затрубила:

– Мамаша, а мы ему не скажем, что оно вчерашнее. Вот удивится!

«Мамаша» хотела возмутиться по полной программе, но в это время действительно вернулись мужчины.

– Слышу-слышу! – по-военному гаркнул Петр Антонович с порога. – Пахнет жареной курочкой и печеными пирожками!

У Клавдии вытянулось лицо – ей бы такой нюх. У них и в помине никакой курицы не жарилось, и тем более пирожков, а новоявленный свекор учуял.

– А вот и нет, вот и нет! – непонятно отчего, радостно захлопала в ладоши Катерина Михайловна. – Не угадали! Клавочка будет потчевать нас вчерашними кислыми щами. И молоко ваше, милый друг, прокисло, но только мы это держим в страшном секрете. А пирогов она уже сто лет не стряпала, наверняка беспокоится за свою фигуру. Кака, хоть бы ты ее вразумил, не дело же на ближних отыгрываться!

Акакий Игоревич, то есть Кака, как его с любовью называли родственники, сурово набычил брови и задергал кадыком.

– И в самом деле, Клавочка! – задергал он плечиками, как мокрый воробышек. – Я уже давненько хочу пирожков, например с капустой. И с ливером бы не отказался...

И тут с Клавдией Сидоровной случилось непредвиденное. По-бурлацки крякнув, она стала заваливаться на своего супруга, который все еще лопотал оду пирожкам. Тщедушный Кака габаритов жены вынести не мог и взвыл:

– Мама-а-а! Ну Петр же Антонович! Да помогите же мне... вылезти из-под... Клавдия, держи себя в руках! Ой, ну куда же ты меня... к стене...

На помощь Акакию ретиво кинулся Петр Антонович. Он вообще с трепетом относился к женщинам выдающихся форм, а к своей невестке в особенности.

– Так-так... Клавочка, обопритесь на меня! – крутился он возле завалившейся дамы. – Обнимите меня за шейку... смелее-смелее... Катерина! Немедленно сбегай за врачом, а мы Клавочку... попрем на постельку... Ух ты, сколько женщины!

Катерина Михайловна понимала, что бежать куда-то надо – еще не было такого, чтобы Клавдия вот так взяла и рухнула оземь, однако ж и супруга оставлять в такой сомнительной, даже, можно сказать, слегка пикантной ситуации... Вон, у него даже щечки порозовели, у паразита!

– Никуда бежать не надо, – умирающим лебедем пролепетала Клавдия. – Я сейчас... помаленьку сама... Тимка, гад такой! Быстро брысь с моей кровати, только-только чистую простынь постелила, а ты с грязными лапами! – чуточку забылась она, прогоняя кота, но тут же снова вошла в образ. – Ой, осторожненько... Кака, принеси мне телефон... Да где ты ищешь-то? Вон он лежит, рядом с телевизором. Позвоню-ка я Жоре, пусть он меня в санаторий отправит...

Все домашние мгновенно насторожились.