Точно по сценарию

Во втором ряду позади нас сидела пожилая пара. Наверное, чьи-то родители. Рядом с ними – Катюша в клетчатом костюме со своей спутницей. Интересно, кто их пригласил? Раньше я ее здесь не встречала. На «балконе» шумно гнездились студенты. Вообще, знакомых лиц было много.

Глава 3

Начало спектакля задерживалось. Кролик встречал гостей. Ребята в костюмах строительных рабочих организовывали новые сидячие места для прибывающих. Уморительнее всего выглядели Вовка и Мишка. Они действительно перекрасили волосы в черный цвет, да еще черные брови наклеили. Кирюшка переоделся, голову красить не стал. Он повязал голову банданой и надел полукомбинезон. Никакой рубашки под полукомбинезон не надел и был похож на стриптизера.

Наконец зазвучала музыка. Ни много, ни мало – марш Мендельсона. Я еще раз взглянула на пригласительный билет. Спектакль был заявлен как детектив по мотивам произведений Агаты Кристи.

Занавес открылся, и мы увидели увитую цветами арку, под ней – кафедру. К кафедре вышел одетый в мантию поверх костюма-тройки Денис Крылов. В жизни Дениска работал сантехником. Когда-то ему пришлось бросить медицинский техникум и устроиться в ЖЭК ради квартиры. В спецовке он ходил постоянно – и на работу, и по магазинам, и на репетиции. Правда, надо отдать должное, спецодежда у него всегда была выстирана и отутюжена. Но на этот раз, преобразившийся до неузнаваемости Денис, объявил, что властью, данной ему администрацией графства, он сегодня проведет церемонию бракосочетания Моны и Джонатана и от имени молодоженов приветствует гостей, собравшихся на торжество. Гостями были, конечно, мы, зрители. Раздались аплодисменты.

Музыка заиграла громче и в зал вошли молодожены. Лучащаяся счастьем Аленка и сдержанный, но при этом до тошноты слащавый Кролик. Как ему это удается?

Денис со всей серьезностью провел церемонию. Молодые обменялись кольцами и поцелуями. Из-за кулис появились официантки, Лиза и Галка. Они несли на подносах нарезанные фрукты, тарталетки и маленькие безейные пирожные. Следом вышел Кирилл. Он нес сразу два подноса с пластиковыми стаканчиками. Кролик с Дениской начали открывать и разливать шампанское.

Тем временем Вовка и Мишка в белых фартуках поверх рабочих комбинезонов сдернули покрывало со столика перед сценой. Оказалось, что это вовсе не столик, а мангал. Они попытались разжечь в нем огонь. Огонь разгораться не хотел, однако аппетитно запахло дымком. Но тут в зал вбежал режиссер Прохор в пожарной каске и потребовал прекратить нарушение правил пожарной безопасности. Он достал папку с инструкцией и стал собирать под ней подписи. Потом Прохор прошел к кафедре и принялся, перекрикивая музыку, зачитывать правила поведения при пожаре. Это продолжалось, пока Денис не поднес ему стаканчик. После чего, наконец, удалось спровадить «пожарного» за сцену.

Вовка с Мишкой вновь взялись за мангал. Кирилл ловко разносил напитки по рядам. Не желавшим шампанского, он предлагал минералку. В зале началось оживление. Некоторые даже вставали с мест, что бы подойти, поздравить молодых. Аленка сияла. Ее муж сидел с каменным лицом, впрочем, как и Кроликова теща. Кролик принимал поздравления с кривоватой ухмылкой. Люська, конечно, не смогла усидеть на месте и подбежала поздравить своего кумира. Наконец-то она смогла вручить ему букет. Кумир ответил на поздравление до неприличия сердечно. Его теща еще больше окаменела лицом. Потом всех незамужних женщин и девушек пригласили построиться перед сценой, что бы поймать букет невесты. Женщины и девушки, повеселевшие от шампанского и хорошей музыки, радостно откликнулись. Люська букет не поймала. Его перехватила какая-то девица баскетбольного роста.

Дальше по действию молодожены купили дом и наняли рабочих для его ремонта. Бригада состояла из Вовки с Мишкой, которых звали Вазген и Мустафа. Третьей в бригаде была Лизка. Она, как и Кирилл не стала перекрашиваться. Она переоделась. Где только она откопала такую фантастическую рванину? Еще и синяк под глазом намалевала. А прическа! Жуткого вида космы выбивались из-под ветхой косынки. Нелегко, да что там, практически невозможно было признать в этой опустившейся женщине кандидата технических наук. С занятого студентами «балкона» послышался удивленный присвист. Значит, все-таки узнали.

Периодически появлялся прораб. Прорабом был Денис, сменивший костюм-тройку на привычную спецовку. Он вел неравную борьбу с похмельем, косноязычными рабочими и Лизкой, изо всех сил пытавшейся его соблазнить.

У Лизки от сцены к сцене появлялась новые синяки. Вазген и Мустафа старались понять смысл новых слов, и смело употребляли их в повседневной речи. Что получалось у них не всегда удачно, точнее всегда не удачно. Молодые на этом фоне пытались насладиться медовым месяцем, что у них не очень-то получалось. Мешали добродушные, но слишком любопытные гастарбайтеры, и Лизка, которая постоянно вела с кем-то шумные разборки за сценой и пыталась затащить страдающего от похмелья Дениса на супружеское ложе в только что отремонтированной спальне.

Кролику все никак не удавалось исполнить супружеский долг. А Мона-Аленка смотрела на все сквозь розовые очки и его проблем не замечала. Зато она начала замечать незначительные на первый взгляд детали, знаки, которые поначалу ни о чем ей не говорили, но постепенно стали настораживать. То чековую книжку найдет на фамилию незнакомой женщины, то несоответствие в счетах заметит, то высказывания новоиспеченного супруга о планах на будущее ей странными покажутся. Девочка была не проста, сразу к своему Джонатану с расспросами не лезла, сама все обдумывала, анализировала. Да тут еще ей стала являться в виде привидения мать-покойница, пытаясь невразумительно о чем-то предупредить. Правда, добилась только того, что насмерть перепугала Вазгена и Мустафу. Те сбежали в поисках новой работы. Теперь они слонялись по залу и предлагали свои услуги зрителям. Прораб Денис тоже пару раз столкнулся с неупокоившейся Джонатановой тещей. После чего добровольно отбыл в психиатрическую лечебницу. Теперь Лизка пыталась соблазнить Джонатана. Тот не очень убедительно сопротивлялся и, как бы невзначай ощупывая выдающиеся Лизкины формы, делал туманные намеки на ближайшее будущее, когда его семейное и финансовое положение изменятся в лучшую сторону. Теща-привидение Джонатана не пугала, он только отмахивался от нее, как от назойливой мухи.

И вот как-то Мона, взявшись по собственной инициативе зашить Джонатанову куртку, пострадавшую, когда он вырывался из цепких Лизкиных объятий, обнаружила в потайном кармане вырезку из газеты. В газетной статье рассказывалось о мужчине, который убил свою молодую жену и закопал ее тело в подвале дома. Женщину объявили пропавшей без вести. Вдовец получил страховку, продал дом и скрылся в неизвестном направлении. Тело жены обнаружили новые хозяева, когда начали строить подземный гараж. Подруга убитой любезно предоставила журналистам свадебную фотографию, на которой Мона безошибочно узнала своего Джонатана. То есть, вначале она не поверила своим глазам. Но после того, как несколько зрителей в зале, которым новобрачная предъявила газетную вырезку с фотографией, уверенно опознали на снимке ее Джонатана, бедняжке многое стало ясно. Особенно зловеще выглядел тот факт, что супруга совершенно не огорчил уход гастарбайтеров. Джонатан не только не расстроился, а, напротив, с энтузиазмом собственноручно взялся за углубление подвала в доме.

После этого бедняжка начала метаться в поисках путей к спасению. Это было не просто. Ближайшая деревня находилась далеко. Мона там так ни разу и не побывала. Продукты и все необходимое Джонатан доставлял сам. Посторонние люди, Вазген с Мустафой, из дома были удалены. И по этому поводу Мона повздорила со своей бестелесной мамашей, которая из лучших побуждений спровадила свидетелей. Вечно пьяная Лизка доверенным лицом стать не могла. У нее насчет Джонатана были свои планы.

И маленькой хорошенькой Моне пришлось искать пути к спасению самостоятельно. Она пыталась пройти в деревню. Но, не миновав и половины пути, встретила Джонатана. Пришлось сделать вид, что, гуляя, случайно оказалась далеко от дома. Она пыталась заполучить телефон. Но Джонатан все тянул с приобретением аппарата, ссылаясь на то, что одного мобильного на семью из двух человек вполне достаточно. Мона попыталась было симулировать острое заболевание в надежде, что влюбленный супруг сейчас же доставит ее к врачу. Но по выражению лица благоверного поняла, что он и не подумает ее лечить, а будет ждать в надежде, что на этот раз повезет и ему не придется возиться с очередным убийством, если Мона умрет естественной смертью. Пришлось быстренько изобразить чудесное исцеление.

В отчаянии Мона решила первая отравить супруга. Но не смогла найти в доме ничего похожего на яд. Она попыталась скармливать Джонатану просроченные продукты, уповая на то, что он съест какую-нибудь заразу. Известны ведь случаи почти смертельных отравлений сальмонеллезными куриными яйцами или пирожными со стафилококком. Но этого паразита ничего не брало. Он только довольно облизывался да нахваливал стряпню молодой женушки.

Вконец измученная, Мона решила наложить на себя руки, но никак не могла решить, каким образом сделать это наверняка и по возможности безболезненно.

Она перетирала в руках душистые засушенные травы, которые добавляла в чай, когда в дом ввалился Джонатан. Он как раз вернулся из поездки в деревню за покупками и нес на плече новенькую блестящую лопату. Выражение его лица не оставляло никаких сомнений в том, для чего этот инструмент предназначен.

Мона набрала в легкие побольше воздуха и дрожащим голосом предложила супругу чай. Тот отказался, сославшись на неотложные работы в подвале. Подлетевшее привидение заохало и замахало широкими рукавами своего балахона. Из-за сцены послышались звуки, какие бывают, когда лопатой копают сырую тяжелую землю. Привидение издало протяжный вой и свалилось замертво.

Джонатан взошел на сцену. Он был немного бледен, лицо блестело от пота.

– Дорогая, давай спустимся в подвал, ты должна кое-что увидеть, – сказал он, утирая пот со лба и загадочно улыбаясь.

Мона вздрогнула. В ее глазах мелькнул неподдельный ужас.

– Немного позже, дорогой, – почти спокойным голосом ответила она.

– Нет, дело не терпит отлагательства, – настаивал Джонатан.

– У меня тоже дело неотложное, – голос Моны выровнялся и звучал совершенно естественно.

– У тебя не может быть неотложных дел, – хмыкнул муж.

– Может. Этот жульен с грибами надо постоянно помешивать, иначе он выкипит, и вонь будет невообразимая. Мы не сможем ночевать в этом доме несколько дней. Или ты согласен на некоторое время покинуть наше гнездышко? – лукаво улыбнулась Мона.

Покинуть гнездышко в планы Джонатана не входило. Если он планировал провернуть предыдущий сценарий, ему как раз надо было сидеть дома и изображать безутешного молодого супруга, от которого в неизвестном направлении сбежала жена.

Джонатан запнулся о лежащую на полу тещу и плюхнулся на стул.

– Я скоро закончу, дорогой. А пока выпей чаю, – Мона поднесла ему чашечку.

– Ладно, давай сюда свое пойло, – недовольно буркнул Кролик, принимая из рук жены чашку.

Он принялся медленно отхлебывать чай. При этом злодей умудрялся как-то особенно противно улыбаться. Мона продолжала энергично размешивать варево на плите. Допив чашку, Кролик многозначительно хмыкнул.

Аленка отвернулась от плиты и, нервно теребя передник, обратилась к мужу.

– Послушай, дорогой, – начала она.

– Это срочно? – поморщился Кролик.

– Посиди, пожалуйста, я должна тебе кое-что сказать. Это касается моей семьи. Я считаю, что ты должен знать. Хотя, конечно, изменить уже ничего нельзя.

– Это точно, – хмыкнул Кролик-Джонатан.

– Но ты все-таки был моим мужем и я не хочу от тебя ничего скрывать, – потупила глазки Мона-Аленка.

– Послушай, меня это не интересует, – Кролик сделал попытку подняться с кресла. – Ты сирота без братьев и сестер, это всем известно. А про твоих бывших мужчин я знать не хочу, меня это вообще не касается.

– Как раз касается, – довольно резко ответила Аленка. – Сиди спокойно, а то сейчас рухнешь и опрокинешь мой жульен. А я не хочу спать в окружении этой вони.

– Да не придется тебе здесь спать, – Джонатан на секунду потерял над собой контроль и понял, что чуть не проговорился.

Глазки у него забегали. Мона тоже поняла, и ее голос зазвучал уверенней.

– Сядь, я сказала, и выслушай. Это не займет много времени. То, что я сирота без сестер и братьев – это верно. А известно ли тебе от чего умерла моя мать?

– Никогда не интересовался. Наверное, от какой-то женской болезни? – пожал плечами Джонатан.

– А должен был поинтересоваться перед тем, как сделать мне предложение. Может быть, тогда все еще и обошлось бы. Ты не женился бы на мне и мог счастливо дожить до старости.

– По-моему, мы с тобой жили совсем не плохо, – Джонатан пытался понять, куда клонит его жена.

– Да, жили не плохо, – многозначительно сказала Мона. – Поэтому я и считаю, что должна все тебе рассказать. В благодарность, так сказать, за милый медовый месяц, – она даже хихикнула.

– Так какая ужасная тайна не дает покоя моей малышке? – в голосе Кролика сквозил искренний интерес.

Кажется, он даже позабыл о своих коварных планах на этот вечер.