Бруклинский мост

«Ты что, у нас война по всем фронтам! Роджер не разрешает ей залезать на свою постель, а на полу она не будет спать ни за какие коврижки».

– Странные отношения… – удивилась Мел и решила прояснить ситуацию:

«А кем Норма приходиться Роджеру?»

«Норма приходиться Роджеру собакой. А ты что подумала, что она девушка? Как это всё, наверное, дико звучало…»

«О, да!»

«Вот ты и улыбаешься!»

«Откуда ты знаешь?»

«Я тебя знаю. Наизусть»

«И как я могла раньше без тебя обходиться! Я бы не смогла заснуть, не поговорив с тобой»

«Я искал тебя здесь из тех же корыстных соображений. Встретимся завтра? Как обычно?»

«Конечно. Давай уже спать. Поздно»

«И, правда, поздно. Запиши мой номер, на всякий случай…»

«Ты тоже мой запиши…»

– Как же всё просто! – подумали они одновременно.

Отныне Мел, совсем как её одноклассница Тесса Мойер, не выпускала из рук телефона, то звоня, то посылая сообщения, за что часто ругали на уроках. Подруги теперь ей тихо завидовали, точно так же как завидовали Тессе, у которой парень учится в колледже и живёт во Флориде, или Бланш, которая считалась «официальной звездой» класса, была капитаном группы поддержки и никогда не страдала отсутствием мужского внимания. Джесс не давала покоя личность Оскара, и она периодически устраивала Мел «допросы с пристрастием».

– Мел, ну расскажи всё-таки, кто он?

– Человек.

– Я понимаю, что не обезьяна! Я спрашиваю, где он работает?

– На работе.

– Он что русский шпион? Такое впечатление, что я пытаюсь выведать государственную тайну! «Секретные материалы», я Малдер, а ты Курильщик! – теряла терпение Джесс, а Мел сохраняла невозмутимость. Но всё равно любопытство Джесс её раздражало и, постепенно, Мел стала всё реже общаться с подругами, а на возобновившиеся ухаживания Майкла и на вечные насмешки и издевательства Бланш вовсе не обращала внимания. Её теперь ничего не касалось, у неё появился свой личный маленький секретный мир, идеально защищённый и идеально защищавший её от всех внешних неприятностей. Такой мир есть у всех без исключений, просто зачастую человек и не подозревает, что у него есть эта спасительная бухта. Иногда он перерастает в болезнь или зависимость, но в основном он безобиден и даже полезен. Если у человека нет такого мира, то он живёт лишь внешней физической жизнью, а внутри, в душе, он пустой, как шарик для пинг-понга. Этот мир индивидуален: у детей это любимые игрушки, воображаемые друзья, у трудоголиков это работа и бизнес, у других – семья, хобби, социальные сети, и даже любимые книги, фильмы, компьютерные игры. У Мел – это Оскар, а у Оскара – это Мел.

К этому уроку Мел не готовилась. Они проходили «Гордость и предубеждение», это был её любимый роман, впервые она прочла его лет в двенадцать и с тех пор несколько раз перечитывала, так что она могла бы процитировать его с любого места, и как-то специально готовиться было смешно, да и учитель не мог сказать ей ничего нового. Мысли поминутно уносились к грядущим событиям сегодняшнего вечера. Почему-то Мел чувствовала, что сегодня произойдёт нечто важное. Между тем, учитель, мистер Кэрридж, неожиданно решив узнать личные мнения учеников о прочитанном романе, задал вопрос:

– Как вы считаете, в какой момент Элизабет поняла, что любит мистера Дарси? Кто-нибудь хочет ответить? Мисс Оливер?

– Когда увидела его поместье, – ответила Бланш.

– Не все столь меркантильны, мисс Оливер. У кого-нибудь есть другое мнение? Мистер Лимсби?

– В книге этого не сказано, – буркнул Майкл.

– Думаю, вам стоит перечитать роман и обратить внимание на контекст. Что ж, продолжим. Мисс МакГилл? Мисс МакГилл! – Мел смотрела мимо него каким-то невидящим взглядом, словно спала с открытыми глазами, и неосознанно теребила прядь волос. Энн пихнула её локтём в бок. Мел вздрогнула, и непонимающе завертела головой.

– Что?

– Отвечайте, Мелисса.

– Простите, мистер Кэрридж, вы бы не могли повторить вопрос?

– Когда она поняла, что влюблена?

– С первого взгляда, разумеется.

– Вы так считаете? Поясните, пожалуйста.

– Он не дал совершить ошибку, не дал упасть с моста, утёр слёзы своим платком…

– Мисс МакГилл, позвольте поинтересоваться, а вы какой роман читали?

– Не думаю, что Джейн Остен считала настолько интересными подробности твоей интимной жизни, чтобы включить их в свою книгу! – ехидно заметила Бланш.

– Заткнись, Бланш! – неожиданно грубо осадил её Майкл.

– Простите, я… что-то… Простите! – пробурчала Мел и выскочила из класса.

Хлопнув дверью, она остановилась и сползла по стене на пол. Мысли лихорадочно метались, она ничего не видела и не понимала что Майкл стоит рядом, что-то говорит, тормошит её за плечи… она ничего не понимала, кроме своей неотступной, бешеной мысли: «Неужели! Всё, это конец света! Влюбилась?! И в кого! Нет, это не правда, невозможно! Точно – конец света, другого объяснения нет. Сейчас, сию секунду. И пусть майя помолчат со своим две тысячи двенадцатым! Она не может так глупо влюбляться!» Но стоит закрыть глаза, и вновь, это лицо – как фотография, нет намного более живое, и улыбка – нежная, понимающая, и прищуренные от солнца глаза, и ласковое прикосновение к волосам, и она плачет, вцепившись в лацканы его плаща, прижавшись к совершенно не знакомому, чужому человеку, а он бережно вытирает ей слёзы платком… он, самый близкий и такой родной чужой человек…

III

День потихоньку угасал. Закатное солнце медленно тонуло в Ист-Ривере, обливая золотисто-оранжевым светом ложно-готические опоры Бруклинского моста. Они молчали. Говорить совсем не хотелось, было неестественно для Нью-Йорка тихо, только тёплый лёгонький ветер нежно трепал волосы.

– Уже темнеет, а так тепло…

– Как-никак через две недели лето.

– Отсюда такой красивый закат.

– И ты.

– Что и я?

– Красивая.

Это было правдой. Солнце, как самый искусный ювелир, позолотило каждый её волосок, в карих глазах плясали весёлые огоньки. Ещё никогда он не видел её такой красивой, и ещё ни одна женщина не была настолько ему близкой, понятной и… любимой. Да, он ещё никого так не любил. Он любовался Мелиссой прищуренными от солнца глазами, тёплая волна нежности мягко заглушала разум, он не смог устоять перед этим чувством и, взяв в ладонь её подбородок, ласково, едва касаясь, провёл большим пальцем по её гладкой щеке и губам… Остатками сознания он понимал, что делать этого не следует, но всё же, нагнулся к её лицу и аккуратно, коротко поцеловал.

– Я не уверен, что это правильно.

– Я тоже, – она обвила его шею руками и поцеловала в ответ.

– Мы уже не сможем делать вид, что мы друзья, – шепнул он, даже не отстранившись.