Вторая капля

Рен остановился и посмотрел на проспект, тот кишил людьми. Сотни огоньков вмешались в просвете между двумя черными, темными многоэтажками. Парень встряхнул сползающий рюкзак и направился в толщу шума и хаоса.

Людей оказалось не так много, как на первый взгляд, но все еще слишком для тихой прогулки. Здесь наряд Рена выглядел приметнее обычного.Тяжелые кеды на толстой подошве, почти скрытые широкими грубыми джинсами. Толстенный темный свитер с огромным воротом был виден из-под расстегнутой стеганной из жесткой ткани бежевой куртке, усеянной заклепками и карманами. Еще была шапка в цвет свитера, подогнутая внутрь и немного вбок. Нельзя забывать про позвякивающий при ходьбе джинсовый рюкзак. Добавьте сюда пирсинг левого уха и брови, и получится весьма неординарная особа.

Все тело парня вздрогнуло, когда на плечо ему упала тяжелая рука.

– Документы, пожалуйста.

Наверное, следовало просто дать документы, но Рен как-то не сообразил. И вот теперь он бежал по городу под крики полиции, сбивая с ног прохожих, что оказались не в то время, не в том месте. Полицейский не ожидал такого исхода событий, его тяжелый живот, только что набитый уличной едой, не был готов к пробежке. По лбу сочились струйки едкого пота, все лицо блестело от влаги и остатков соуса. Рядом, в похожем состоянии, бежали, точнее, из последних сил переставляли толстые ноги его коллеги. Один из них даже не выпустил из рук маслянистую булку хот– дога, сосиска осталась на асфальте еще в начале погони.

Рен влетел в группу людей, человек восемь– десять.Визги, трепыхания, полицейский зачем– то дул в свисток. Спустя мгновение парень уже беспомощно дергался в объятиях грузного мужчины лет сорока, его тяжелые руки больно сдавили ребра так, что стало трудно дышать.

– Ну что, попался? – раздался грозный голос где-то над головой.

Трое полицейских, жирных и залитых потом,тяжело дышали в паре метров от Рена, пока набегала толпа любопытных зевак.

Глаза парня бегали по лицам людей, будто ища помощь, но находя лишь презрение незнакомцев, что видели его впервые. Под рёбрами больно кольнуло, когда Рен рванул что есть мочи вниз, разрывая захват. Вывернулся и с новой силой разбил кольцо зрителей. Полицейские, почти задыхаясь, сделали по несколько шагов, на большее их не хватило.

Несколько очевидцев еще бежали следом, пока не потеряли всякую мотивацию. Особо упорный преследовал Рена еще несколько минут но потерял его в переплетениях ветхих переулков.

Когда Рен наконец перестал бежать, было уже совсем темно. За ним никто не гнался уже с пол часа, но он продолжал оглядываться, метаясь от укрытия к укрытию.Но вот он выдохся, с недоверием осознавая, что можно перевести дух.

Ноги еле отрывались от земли, а сердце грозило вырваться из груди.

Парень остановился у серого подъезда, сел на грязную и почему-то вечно мокрую лавку и тяжело вдохнул. Он вдруг осознал, что устал. Голова раскалывалась на части, и, кажется, он получил по башке в какой-то момент. Знать бы ещё, в какой.

Он вспомнил вдруг лица людей, их презрение, тех жирных свиней– полицейских, свою глупость и ему стало так тошно, больно и почему-то смешно. Рен закрыл глаза рукой, откинул назад голову, все его тело задрожало в странно– смехотворном, почти истерическом припадке.

« Надо домой» – подумал парень, когда странные чувства начали отступать, а дыхание выровнялось.

Немного пройти, остановка, автобус, еще немного пройти и все, можно забыть, что нес в себе этот день, ведь он закончился, осталась только усталость и немного боли в голове и груди на память о вечернем приключении.

Дверь мягко приоткрылась, и сквозь щель в темный коридор проник неуловимый луч света.

« Черт, не спит»,– пронеслось в голове, пока щель превращалась в дверной проем. Быстрые шаги простучала по полу, в коридор вылетела заспанная Лиззи. Она поспешно затушила сигарету еще на кухне и теперь махала рукой, пытаясь развеять забытый там же дым. Ее затуманенные глаза, маленькие на фоне зарождавшихся синяков, широко открытые, вцепились в образ парня.

– Что с тобой?– пропищал застывший в ее горле голос.

Вся одежда Рена была грязная, несколько заклепокс сорваны с пропитавшейся потом и пылью куртки, часть повисла на остатках ткани, уподобляясь трупам на виселице. Ворот свитера растрепался, а шапка и вовсе осталась где-то в неизвестности. Растрепанные, все еще мокрые волосы, липли к лоснящейся коже, чуть прикрывая трупного цвета ушиб на гладком лбу. Обувь и нижняя часть штанин застыли в жиже из земли, снега и кала.

– Так, ерунда, – буркнул Рен.

– Что произошло?– беспомощно разводила руками Лиззи, не в силах прийти в себя.– Ты в порядке? За тобой гонятся?

– Нет,– процедил парень, гладя из-подлобья. – Я в душ!

Девушка хотела что-то сказать, но дверь в ванную захлопнулась, перебивай ее. Лиззи зарыдала.

Тихие всхлипы пробивались сквозь тонкую дверь. Рен с минуту еще смотрел на свои ботинки, вслушиваясь в жестокие звуки. Он скинул обувь не касаясь ее руками. Куски грязи рассыпались по холодной плитке, забиваясь в щели и трещины.

Парень посмотрел в зеркало. Лицо,подобное большому потному синяку, изменило цвет, глаза отекли и остались вдавлены в череп. Волосы сальными лохмами спадали вниз.

Рен снял куртку, скинул джинсы и напитавшие в себя все переживания дня носки. Оставался свитер, а в боку предательски ныло. Рен издал тихий стон, когда его руки поднялись, снимая с себя последнюю одежду. Костлявые покрасневшие пальцы тихоскользнули повыпирающим рёбрами. Весь правый бок был налит синеватой кровью.

Парень отвел тяжелый взгляд от болезненной картины, из зеркала на него смотрели уставшие, жалкие в своем напряжении глаза.

Теплая вода касалась хрупкой кожи, превращаясь в кипяток и исчезая вместе со звуками из-за стены. Она струилась вниз, очищая тело и разум от скопившегося мусора, заполняя все утомительной усталостью и тихой, скрипучей на задворках сознания болью.

Глава 13

– Жесть, правительство же не на столько долбанутое?– потянула Кетрин.

Грег пожал плечами.

– Может они совсем разучились мыслить, к этому располагает все решающая Система.В таком случае все в руках ее создателей.– многозначительно протянул голос.

– Система, как Франкенштейн, разваливается на части. Ручная еще более-менее, но It – отдельный вид дибилизма…

Кетрин зевнула, входя в кабинет– мастерскую, потянулась и плюхнулась в кресло– подушку прямо по середине комнаты.

– Твое вечно– сонливое состояние в последнее время меня сильно тревожит. Ты хорошо спишь?

Девушка лишь бросила на него пистолетный взгляд.

– Ты и бледная очень, синяки под глазами … Может ты плохо питаешься?

– Заматалась чутка, школа– штаб, штаб – школа. Жесть вобщем. Будешь тут бодрой…

– Тебе стоит взять перерыв, отдохнуть. Ты уже достаточно поработала для организации.

– Ага, пару строк на листовках – это работа? А уходить сейчас… Нас только наверху заметили. Сейчас начнутся реальные проблемы, а я как крыса с корабля? Нет, так не пойдет.

– Будем надеяться, что все обойдется. Может чаю?

Грег хлопнул по кнопке чайника, и комнату наполнило трескучее шипение. На пороге появился Коил.

– Явился не запылился. Чего такой грустный?– приподнялась на локтях Кетрин.

Парень бросил задумчиво– усталый взгляд на девочку, вдохнул и из последней злости пнул клочок бумаги скрывавшийся в углу комнаты. Он проскользил меньше метра, со скрежетом тормозя о серый пол.

– Ой, мой косяк, – Кетрин подскочила и подняла мусор .

– Меня увольняют,– констатировал Коил.

Все стихли.

– В смысле?

– А вот так, без смысла. Где я? В организации. Враг системы, народа и всего живого! – злобно выдыхал Коил, почти смеясь.