Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 3

– Думаю, да.

– Но однажды нас не станет…

– Но пока мы есть.

– Но мы не знаем, когда уйдем…

– Может быть, в этом как раз и наше счастье.

Находя момент подходящим, Маша предложила:

– Присядем? Ко мне приходил Женя. Он не понимает, что произошло.

– Этот дегенерат уже успел все разболтать?

– Этот дегенерат, как ты выражаешься, вчера весь вечер развозил пострадавших и свидетелей терактов. Полистай социальные сети. Там сейчас флешмоб – делятся фотографиями людей, помогавших после случившегося, с хештегами «спасибо». Там есть и Женя.

Пауза.

– Он понапридумывал все!

Снова тишина.

– Я не знаю, что на меня нашло…

– Знаешь. Это жизнь. Она всегда прорывается. Пока мы дышим. Ты жива, понимаешь? Что толку гадать, когда умрешь? Те люди, которые не выжили, многие из них были даже моложе тебя.

– Ты не понимаешь…

– Так объясни!

Саша была болезненным ребенком. Пока другие дети могли позволить себе шалости и игры во дворе, она должна была соблюдать режим, посещать поликлинику и периодически лежать в стационаре. Она была сильнее многих своих сверстников. Не физически, конечно. Саша умела терпеть, переносить боль. Она даже умела радоваться жизни. До поры до времени.

Что люди умирают, она усвоила довольно рано, видела своими глазами. А еще видела, как ссорятся родители, как отец заявляет матери, что дочь все равно умрет и он устал бороться. Однажды он ушел. Как оказалось, навсегда.

Порой было так тяжело, что хотелось сдаться. Закрыть глаза и не проснуться. Но это страшно. И глаза снова открывались. Капельницы, уколы, обследования – все начиналось по новой. Смерть постепенно из запретной темы стала темой шуток и поисков. А к другим людям лучше не привязываться. Тут одно из двух: либо ты уйдешь, либо они. Больно будет в любом случае.

Но девочка выкарабкалась. Пошла в школу. Правда, обучалась дома. Училась хорошо, много читала, стала поддержкой для мамы, которая в итоге вышла замуж и обрела новое семейное счастье.

Саша не очень доверяла людям. И отчиму своему тоже. Но мама казалась рядом с ним счастливой. Что Александра? От одиночества таблеток еще не придумали. К сожалению.

У нее были друзья. В основном – ребята с тем же диагнозом, они понимали друг друга, поэтому и держались вместе.

Как бы насмехаясь над смертью, Александра решила стать патологоанатомом. Но не выдержала учебной нагрузки медицинского университета, где должна была пропадать с утра до вечера, а ведь еще режим, каждодневные ритуалы с приемами лекарств и периодические процедуры в больницах.

В это время она увлеклась теорией Фрейда и его последователей. Девушка подумала, что психоаналитик сумел очень точно почувствовать этот мир: грешный, уязвимый, склонный к саморазрушению. У такого мира нет будущего. Как и у нее. Одно падение эритроцитов и борьба закончится не в ее пользу.

Влюбляться тоже не стоит. Она попыталась. Это был один из пациентов соседней палаты. Хватит.

Конечно, не весь ее опыт подтверждался этой теорией. В группе психологов образования, несмотря на ее неординарность, девушку приняли тепло, но в душу не лезли и воздвигнутые ею границы не стремились разрушить. Не пыталась и она.

Работа с людьми, которая по началу казалась ей кошмаром, на проверку оказалась очень даже сносной. Хотя Александра несколько раз порывалась развернуться и пойти домой, прежде чем перешагнула порог психологического кабинета.

Хотя все это не имеет смысла. Потому что у нее нет будущего.

– Что ты почувствовала после теракта?

– Мне захотелось жить. Жить, как другие живут – не заморачиваться, вообще ни о чем не задумываться… А тут он, это чудовищное порождение постиндустриального общества. Спокойный, уверенный, сильный… Больше такого не повторится.

– Поговори с ним. Он заслужил знать, что происходит.

– Не представляю, как мне на него смотреть, на этот… образец культуры потребителей.

– Пусть не сейчас, но пообещай.

– Ладно.

– И спроси у Жени про будущее. Вам будет, что обсудить.

Три игры

Кубковую встречу они проиграли. Воротынцев на пресс-конференции сетовал, что игроки не успели переключиться после игр сборных, но факт оставался фактом.

В тот же вечер он созвал экстренное совещание тренерского штаба, на котором присутствовала и Маша. Она была вынуждена прослушать все установки тренера, поэтапный разбор. Во время обсуждения Воротынцев так и ни разу к ней не обратился. Девушка уже начала поглядывать на часы, когда тренер попросил ее приблизиться.

– Еще пару минут, и мы переговорим, – сказал он.

Как ни пытался тренер скрыть возбуждение, тело его выдавало. Резкость голоса, порывистость движений, горящие глаза… Что еще он придумал?

Воротынцев предложил провести усиленную работу на сплочение, причем, в ближайшее время. А в дальнейшем перспективе – каждую неделю проводить какое-то совместное мероприятие – выход в кино, боулинг, театр, что угодно.

Маша предупредила, что футболисты и так много времени проводят вместе, как бы не наступило пресыщение. В такой ситуации вместо взаимопонимания может наступить желание держаться подальше. Но Воротынцев настаивал, что футболисты должны биться друг за друга, а для этого они должны лучше друг друга узнать. Одним словом, мысль он выразил, а воплощение оставалось на усмотрение психологу.

– У нас три игры до зимнего чемпионства. А зимние чемпионы практически всегда чемпионы и летние.

Так к уже имеющимся заботам, добавились и новые. Но и это не все. Андрей поскандалил в аэропорту. Извинился потом, конечно. Но осадок остался. На имидже клуба это тоже отразилось не лучшим образом. Теперь уже Кротов вызвал Машу и привычной ему манере сухо и лаконично приказал решить эту проблему. Он не хотел, чтобы в будущем подобные истории повторялись. А еще сообщил, что Маша будет сопровождать его на выездном заседании совета директоров. По его тону девушка поняла, что возражения не принимаются.

Березин вышел в основе за новый клуб, на несколько минут всего, но, судя по отзывам прессы, произвел положительное впечатление. Вообще его команда выступала ни шатко, ни валко, но Дмитрию это было даже на руку – его мотивированность, заряженность на борьбу на фоне всего прочего особенно бросались в глаза.

– Ну что, ты счастлив? – спрашивала его Маша на очередном сеансе.

– Да, конечно, – отвечал ей синеглазый парень из экрана монитора. – Но хочется больше.

– Всегда хочется больше. Как твои ощущения?

– Разгоняюсь. Тяжеловато пока. Но ты даже не представляешь это чувство, когда оказываешься на поле… Этот рев трибун, толпа, камеры… Тот еще наркотик.

– У каждого свои трибуны, – улыбнулась девушка. – Кстати, о них. Меня тут пригласили на одно ток-шоу. Я была вынуждена согласиться, Кротов настоял, говорит, надо для имиджа клуба. А я совсем не представляю, что там нужно делать.