Капкан для саламандры

Медленно я приблизилась к тварюшке, на всякий случай держа кнут наготове.

Не слишком крупная особь – в холке едва достает мне до талии, голова чуть крупнее мужского кулака, в длину метра три и то за счет хвоста. Но мне бы не захотелось сойтись с такой один на один.

Я склонилась, чтобы поближе рассмотреть острый гребень, венчающий голову. Внезапно зрачок ящерицы в широко распахнутых глазах резко сдвинулся в мою сторону и угрожающе сузился. Громко ругнувшись я дернулась, тут же налетев на стоящего рядом мужчину.

– Что? – резко спросил он, одной рукой прижав к себе, а на второй мгновенно формируя заклинание.

– Она живая подо льдом, – выдохнула, немного уязвленная тем, что позорно перепугалась, и сама от него отодвинулась.

– Конечно, – уже спокойнее отозвался мужчина, сворачивая заклинание в руке. – Шкура крепкая, насквозь проморозить не выйдет. Вот если мечом приложить от души, то пробьет…

– Удивительно, как при таких характеристиках, они оказались на грани истребления, – пробормотала, обходя вокруг ящерицы. Помимо огненной пасти и довольно острого хвоста, у нее ведь еще полный набор зубов и когтей имелся. Но я никогда не задумывалась, почему этот вид стал вымирающим. Впрочем, как и многие другие.

– Из-за шкуры, – внезапно поделился со мной сведениями следователь. – На них охотились ради ингредиентов для зелий и артефактов. Виверны и правда устойчивы к магии, но не слишком умны и ловки, как вы могли заметить. При должной сноровке и хорошей организации уничтожить ее не составит больших проблем. Главное – выследить до гнезда, а там подготовить грамотную ловушку.

Хоть ящерица мне не особо понравилась, но на мгновение даже стало их жаль. Избавиться от пакостников, повадившихся жечь селян и урожай – само собой разумеется. Но уничтожать дикую стаю, ведущую уединенную жизнь вдалеке от жилых мест – бессмысленная жестокость.

– Похоже, нам повезло, виверна была одиночкой, – с удивительной уверенностью заявил мужчина.

– С чего вы взяли? – нахмурилась я.

– На ней ошейник, – указал он на какую-то полоску на шее зверюги, которую я не заметила сразу. – Она не дикая, а сбежавшая.

И тут раздался хруст ломающегося льда. Наученная горьким опытом я действовала на инстинктах. Взмах рукой, все еще сжимающей кнут, и кожаная петля ложится на шею. Еле уловимое прикосновение к руне на ручке, и вдоль всего кнутовища выдвигается тонкая полоска металлического лезвия. Еще один резкий взмах… И замороженная голова приземлилась прямо на сапоги господина следователя, запачкав того зеленоватой кровью. Вырвавшийся из ледяного плена хвост успел лишь слабо дернуться и обмяк.

– Извините, – смущенно кашлянула, смотря, как мужчина, разгибается, стирая с себя зеленые брызги. Одарив меня хмурым взглядом, он выудил белоснежный платок, быстро обтер лицо и руки, и пристально изучил стелящееся по земле кнутовище.

– Вегерос, – мрачно заключил после осмотра, – вы знаете, что даркайское церемониальное оружие запрещено в нашей империи? – поднял он на меня тяжелый льдисто-голубой взгляд.

– Какое оружие? – невинно спросила я, быстро касаясь руны на рукоятке. Миг, и лезвие уже скрылось.

К счастью, конфисковать у меня запрещенное оружие он не стал. Лишь снял ледяной кокон с мертвого тела, тут же рухнувшего нам под ноги. И я решила присмотреться внимательнее к ней. Меня насторожило грязно-зеленое пятно на спине, между крыльев. Нагнувшись и оглядев его, не побрезговала даже ощупать и все поняла.

Бессильные злость и раздражение вновь затопили меня. Запрокинув голову, я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь унять эмоции. Поздно переживать, да и голову вправлять на место уже некому.

– Флора? – заметив мое состояние, настороженно окликнул Матэмхейн.

– Вы никогда не задумывались, почему вокруг столько идиотов? – выдохнула сквозь зубы. – И почему отвечать за их действия в итоге приходится людям вполне здравомыслящим?

– Что вы нашли? – поинтересовался мужчина, становясь рядом.

Открыв глаза, мрачно посмотрела на него.

– У нее на спине рана.

Блондин склонился над распластанным телом и тоже не поленился залезть в рану руками.

– Похоже на «каменное копье». Довольно сильное, раз шкуру пробило, – заключил следователь.

– О да, – скривилась я, – это было его фирменное заклинание.

Мне достался внимательный взгляд.

– Вчера мы лечили медведицу от таких же ранений, нанесенных придурком, пожелавшим притащить мне в дар ее шкуру, – зло процедила я, чувствуя, что успокоиться все же не вышло. – И я подумала, что, если бедная потерявшаяся ящерица шла по своим делам, никого не трогала, а ее заметил придурок, пытающийся впечатлить трупами ненавидящую его женщину. И вот он, совсем не подумав, ударил ей в спину. На месте ящерицы я бы ему не только в лицо плюнула, – скривилась я. – Кто же виноват, что у чешуйчатой слюны возгорается?

Какой-то недоумок испортил практику всему курсу, карьеру двум преподам, обеспечил проблемами кафедру и академию, угробил редкую зверюгу, а сам счастливо сдох.

– Видимо, путы задели рану на спине, поэтому виверна взбесилась, – задумчиво заметил Матэмхейн.

– Вот, безмирье, – процедила сквозь зубы, яростно сжимая кулаки. – Прямо жаль, что этот идиот уже помер и не ответит за все сотворенное.

Неожиданно мне на лоб легла прохладная ладонь и по телу разнеслась волна холода, остужая и успокаивая. Внутри недовольно зашипели от чужого вмешательства, а я лишь удивленно оглянулась на мужчину.

– Спокойнее, Флора, – понимающе посмотрел он на меня. – Вы не виноваты.

Я поспешно отвела взгляд. Неужели меня видно насквозь?

***

Тело виверны мы забрали с собой – нужно же доказать чем-то, что это не я подожгла праздношатающегося адепта. На обратном пути заглянули и в логово варгов. Здравый смысл подсказывал, что практику быстро свернут, а оставлять селян разбираться с нежитью, как-то совесть не позволяла.

Возвращения нашего ждали всей деревней. И приветствовали как героев. Хотя радоваться на самом деле было вовсе нечему. Местные ладно, у них одна забота – свое поселение обезопасить. А вот адепты…

В воспитательных целях мертвую ящерицу им, конечно, продемонстрировали. Целую практику провели на наглядном пособии, позволив предположить, как с такой бороться. После чего я посоветовала Матэмхейну закрыть тело на замок, и побольше охранок наложить – ушлые студенты вполне могут растащить доказательство на сувениры.

А себе я пообещала, что добьюсь, чтобы все – и следователи, и боевики, проходили курс по протоколу действующего боевого мага и сдавали зачет. В этих головах должно основательно закрепиться понимание – не трогай незнакомую тварь, особенно если она не трогает тебя, а лучше сообщи старшим.

Дальше все завертелось в знакомой рутине. Всю информацию нужно было собрать сразу, тратить телепорты на возвращение сюда никто не станет. Поэтому до самого вечера велись допросы и осмотры. Уже затемно прилетел вестник из академии, что практику сворачивают – утром группу заберут телепортом вместе со следователями. И пришлось срочно организовывать сворачивание лагеря. В общем, спать я всех загнала глубокой ночью. И сразу предупредила адептов, что поставлю вокруг лагеря следящую огненную сеть, и пусть носа не смеют из палаток высовывать. Нагулялись уже. Один день осталось их караулить, стоит убедиться, что больше точно никто не пострадает.

Алберт, тоже весь день занимавшийся организационными делами, отвалился сразу вместе с адептами. А мне… не спалось. Муторно было на душе. Прихватив алкоголя, я ушла на конюшню у таверны, плакаться к своей Хрумке и мешать спать остальным лошадям адептов.

Хлебая из горла убойный напиток, я прижималась щекой к бархатной золотистой шее своей подруги и тихо жаловалась на всеобщую несправедливость. Та в ответ кивала легонько головой, пряла ушами и что-то понимающе вздыхала. Всегда приятно пообщаться с умным собеседником.

Я даже не заметила, как дверь в конюшню открылась, и кто-то зашел. Как и огонька свечи, пока меня не окликнули.

– Вегерос,  знаете который час? Вы владельца чуть до инфаркта не довели.

Оторвавшись от родной лошади, я обернулась. Напротив стоял Матэмхейн с небольшим подсвечником в руке и сверлил меня недовольным взглядом.

Тут я припомнила, что следователи остались ночевать как раз в этой таверне.

– Что-то не так? – нахмурилась, не поняв претензий.

– Трактирщик разбудил меня, потому что на конюшне раздавались подозрительные звуки. После произошедшего местные, знаете ли, слегка нервничают. Он испугался, что еще какая-то нежить объявилась. А это всего лишь вы развлекаетесь, – с упреком посмотрели на меня.

Не думала, что мои пьяные жалобы можно за шебуршение нечисти принять. И вообще, чего этому трактирщику не спалось-то ночью? Нет чтобы прошлым вечером такую подозрительность не проявить.

– Извините, – пробормотала в ответ. – Уже ухожу.