Рондо

Рондо
Маргарита Гремпель

RED. Детективы и триллеры
13-летняя дочь обвиняет родного отца в своём изнасиловании. Но судебный эксперт доктор Рондов имеет все основания в это не верить. Участниками разбирательства становятся врачи, следователи, прокуроры и судьи, но не все их них честно исполняют профессиональный долг. Реалии провинциального города таковы, что 13-летняя девочка может стать разменной монетой областного правосудия. И только адвокат Алексей дерзнет встать на пути коррупционеров. Но в чем причина людоедского равнодушия к человеческим судьбам – не чуждая человеку корысть или несовершенство системы?

Комментарий Редакции: Социальный детектив, ведущий с читателем серьезный разговор о проблемах современности.

Маргарита Гремпель

Рондо

Все совпадения имен и фамилий персонажей романа с реальными людьми может быть только случайными

Бог сказал: «Бойся слез обиженного тобой человека.

Он будет просить меня о помощи, и я ему помогу!»

Часть I

1

Не стоило мне говорить об этом. И не имело смысла, рассказывать чужую историю. Но любому терпению приходит конец. А каждому ожиданию наступает время перемен. Строки, что ложатся на бумагу, пишутся из далекой Сибири, из глубокой ее провинции – села Онгудайское. Оно посреди Алтайских гор, окруженных тайгой, как частоколом острога.

Я оказался здесь несколько месяцев назад в результате горьких обстоятельств, впрочем, для России – вполне обыденных. Как попадали сюда декабристы и писатели: Александр Николаевич Радищев и Федор Михайлович Достоевский… Кого только не заносила судьба, по-своему, в прекрасные края с удивительной природой.

Началась история моих грустных перипетий в мае 2016 года. Я спускался по лестнице с четвертого этажа из квартиры, где я уже долго жил. Наступила весна. Было утро. Солнце освещало через узкие окна лестничного проема бетонные площадки и ступени общего коридора.

Во дворе меня дожидался небольшой кроссовер. Я уже как год ездил на работу на личной машине. Прочувствовал счастье – передвигаться на собственном транспорте. Но, не доезжая еще до места работы, ощущения радости от весны и от японского автомобиля, на некоторое время портилось. Тлетворный, едкий и постоянный запах, особенно в теплое время года, встретил меня сегодня особенно плохо. Вы уже, вероятно, догадались, кто я… А если не успели, значит, я забегаю вперед. И все потому, что спешу рассказать вам историю моего гонения Велиаром. От него тоже всегда исходит такой же запах, но только еще хуже… Он персонаж с особым амбре…

Проходя в кабинет, я задержал свой взгляд на взрослой женщине и молодой девушке, что притаились в коридоре рядом с дверью. Помощница, работавшая со мной, исполняла обязанности фельдшера-лаборантки, хотя не имела даже средней медицинской подготовки, зато у нее имелся диплом – о высшем экономическом образовании. Такова устоявшаяся примета времени, когда инженеры работали дворниками, юристы – охранниками, а экономисты – медрегистраторами в морге.

– Сергей Петрович! – она обратилась ко мне – трудолюбивая и ответственная Оля. Хотела срочно доложить: – Там вас ожидают. У них постановление из следственного комитета. Вчера мне звонил Сунин. Уже вечером. Просил вас утром перезвонить. Я их пока не стала записывать. Вас дожидалась!

– А если коротко, в чем там суть? – отнесся я к таким обстоятельствам, как всегда обычно. Они стали уже обыденными и привычными для меня за долгие годы работы. До этого шесть лет я служил военным врачом. Побывал в горячих точках. Награжден был по случаю орденом Красной Звезды. И мне казалось, что удивить меня уже чем-то трудно. В жизни я насмотрелся всякого.

– Девочка написала заявление, что ее изнасиловал отец! – краснея и чувствуя себя неловко, произнесла Оля; она стыдилась того, о чем говорила. Работала в экспертизе всего пять лет, и все время краснела в таких щекотливых ситуациях, особенно, когда пыталась их пересказать.

– Ну, а тогда чего мы ждем? Начинаем работать!?

Медрегистратор, из-за гладкой кожи на лице, что она унаследовала от матери, выглядела моложавой и не дотягивала внешне до своего биологического возраста. Она пригласила двух ожидавших посетительниц в кабинет и стала записывать их в журнал…

Я молчал и смотрел в единственное окно своего кабинета. Меня занимало майское солнце, что щедро разбрасывало лучи и уже довольно высоко взобралось на полушаровидный свод голубого неба. Но еще высвечивало из-за противоположной стены по отношению к моему окну. Я видел четырехэтажное здание районной больницы и часть огромной территории. Все уже много лет разорялось и уничтожалось бездарным и глупым главным врачом. На должность его поставили только потому, что на его родной сестре женатым оказался функционер, занимавший влиятельные посты в области, и в свое время отметился даже вице-губернатором.

– Вас зовут Ирина? – переспросил я имя девочки, услышав его от медрегистратора. Та записывала ее данные из свидетельства о рождении в журнал. Потом она записала паспортные данные матери. Непреложные условия. При таких экспертизах, когда девочка – несовершеннолетняя, должны присутствовать родственники, чаще – мать, учитель или воспитатель, если ребенок из детского дома или интерната.

– Да, – ответила Ирина.

По виду ей казалось больше, чем 14 лет. Но по свидетельству о рождении ей исполнится четырнадцать только через два месяца, и она получит паспорт. У нее было красивое, разумное лицо, определившаяся грудь, округлые бедра и выпуклые ягодицы. Сказать, конечно, о соотношении шейки к телу матки наглядно я бы не смог. Но внешние параметры соответствовали половозрелой девушке. Все сказанное я уже научился определять по наружным признакам. В силу опыта у меня был уже наметанный глаз. Хотя на моей памяти приняли новые уголовный и уголовно-процессуальный кодексы. Последние изменения касались и половой зрелости. Ее не нужно стало определять. Уголовные статьи разделили по возрастам. Строгость наказания зависела в новой трактовке от того, знал ли преступник заведомо, что девочке не исполнилось, к примеру, еще 14-ть или 16-ть лет, и так далее, с различными приложениями и комментариями. Но вот это, как мне кажется, сделали зря. А раньше под определением «половой зрелости» предусматривалось, в коротком изложении, соответствует ли физическое развитие девочки, независимо от фактического возраста, 16-ти годам, какое должно было быть у нее к этому времени. Либо случалось наоборот. В 16-ть лет она могла оказаться не половозрелой – когда в своем развитии не достигала того полового состояния, какое должно состояться в таком возрасте. Спекуляций на упомянутых статьях и определениях появилось много. Если 14-летней девочке, подвергнувшейся изнасилованию, судебный врач давал заключение, что она достигла половой зрелости, то статья становилась другой – более легкой или мягкой, а если девочка в 16-ть лет не достигала половой зрелости, то статья наказания виновного резко утяжелялась. Границы были очень размытыми. Наверное, поэтому юристы изменили кодекс. Они забрали у врачей право решать судьбу виновного и потерпевшей. И оставили исключительное право за собой. Надеюсь, из лучших побуждений – борьбы с коррупцией. Теперь судебно-медицинское определение половой зрелости и следователей и судей не интересовало, поскольку кодекс поделил статьями с мерой наказания, исходя только из возраста потерпевшей. Коррупция в неоднозначном вопросе перешла или перейдет к юристам.

– Ну, расскажите мне, что с вами произошло? – обратился я снова к девочке. Она вела себя настороженно или даже испуганно, будто до сих пор чего-то боялась. Она часто озиралась на мать. А та умышленно отворачивалась и выказывала удивительное спокойствие. Дочь не понимала такого поведения близкого человека. Искала у нее поддержки и сочувствия или даже помощи при ответах на вопросы. А та, видя перед собой не очень внешне убедительного эксперта – то есть меня – маленького, неказистого, с седыми волосами в бороде-шотландке – захотела вмешаться:

– Вы знаете… – начала она…

– Нет-нет, – перебил я, – давайте сначала я выслушаю вашу дочь, а потом, вероятно, мне что-то придется спросить и у вас…

– Расскажите, что с вами произошло? – снова я перевел взгляд и свои вопросы к девочке, которая не производила впечатления, что она несчастная, убитая горем, с поруганной честью, и ни кем-нибудь, а очень близким для себя человеком – отцом. Было в ней нечто лукавое и лживое. Словно она хотела что-то скрыть и завуалировать, чтобы то самое «что-то» не выглядело заметным для постороннего взгляда.

– Он меня изнасиловал! – заученно произнесла она…

Конечно, девочка не могла знать, что понятие «изнасилование» не относится к категории судебно-медицинской экспертизы. Врач не решает вопросов насильственных или добровольных действий половых отношений. Часто образующиеся кровоподтеки, называемые в народе «синяками», на внутренней поверхности бедер могут образоваться как от насильственного раздвигания ног, так и оказаться результатом бурной половой страсти при обоюдных и согласованных желаниях между партнерами.

Я понимал, что сбор анамнеза, или истории произошедших событий, окажется трудным и займет немало времени. А порою он занимал очень много, когда изнасилованными оказывались дети, в частности, девочки. Ко мне приводили и таких детей, когда по возрасту они оказывались еще младше. Естественно, они всегда были не подготовленными к разговору «о любви» и, уж тем более, о половых отношениях.

– Давайте начнем с другого аспекта, – я пытался вернуть девочку к объяснениям, на которые рассчитывал сам. – Скажите, ваш отец раздевался?

Девочка смутилась, но не оттого, как я спросил, что отец раздевался или нет. Я догадался, что она знала, ей ведь было уже почти 14-ть лет, что половой акт можно совершить и, не раздеваясь. Такие знания принесли новому поколению фильмы из интернета. Я снова повторил вопрос, но иначе:

– Он снимал с себя брюки и трусы?

– Да! – уверенно ответила девочка. И я почему-то подумал, что она легко отвечает на те вопросы, которые ей уже задавали. И если я спрашивал теперь ее о том же, она не задумываясь, отвечала. А задавать их до меня мог следователь следственного комитета. И тогда появилась страшная мысль, что таким следователем, скорее всего, был только Сунин. Преступление, о котором шла речь, оказывалось из категории особо тяжких противоправных деяний. Совсем недавно дела по ним разрешили вести районным отделениям. Делегировали полномочия из областного управления. На сложном деле легко можно приподняться в глазах руководства. Статья предусматривала наказание до двадцати лет.

В одной из компаний, гуляя и отмечая день следователя, Сунин бойко хвастался, что дослужится не меньше, как до генерала. Он прослыл хватким, но оказался бесхребетным человеком. В его понятиях давно определились принципы, что любые средства оправданы целью. Вырос он в бедной семье и считал, что ему можно все. В бедности жить он больше не хотел. Жаждал всеми фибрами своей душонки карьеры предшественника. Тот служил уже в областном комитете. И часто говорил Сунину:

– Мы – цепные псы Президента! Любого посадим!

Им был сын судьи. Маленький, толстомордый Миша Сестеров. Он нередко давал советы Сунину, как жить и добиваться успеха. А тот внимал его речам, слушал и пускал слюни от умиления. Завидовал быстрому и скорому продвижению по карьерной лестнице. Им даже пришлось вместе поработать в нашем районе. А теперь самому уже Сунину выпал счастливый случай – посадить на двадцать лет отца-насильника. Лишь оставалось доказать тому вину через год после произошедших событий. Миша здесь наставлял:

– Не жалей ни друга, ни подруг! Попали – сажай! Признание – самое важное доказательство. Получи его любым способом! Как для красного словца не жалей молодца!

Сам Мишенька перед отъездом на повышение отметился гадкими помыслами и поступками на все времена в Поволжской провинции. Он часто путал собственные правила игры и изречения, и легко переписывал их на страницах совести в угоду невообразимой алчности.

2

В камере следственного изолятора окажется рецидивист, недавно вышедший из мест заключения – Горелый. Подозревался он снова в убийстве. Задушил бечевкой ребенка, мальчишку 14-ти лет. Бывшие сидельцы, а теперь бизнесмены, что отбывали срок вместе с Горелым, решили помочь ему. Они стали вкладывать большие деньги во взятки. Сначала вышли на судью Сестерова. Тот – на прокурора Дохлякова. И лучшей кандидатуры, чтобы развалить дело, они не нашли, как только подтянуть к делу сына самого судьи, к тому времени заместителя начальника районного отделения следственного комитета. Но опытный подполковник Кусматов, в прошлом – честный оперативник, ожидал уже развития событий в подобном ключе и внимательно их отслеживал. Миша выбрал выходной день и к тому же – праздничный, 23-е февраля. Он надеялся на свое чутье. Ментам, мол, и не придет в голову «пасти» его в такой день. Они теперь пьют и отдыхают, думалось ему. Но то, что подполковник Кусматов станет лично следить за ним, он не мог и представить. В их отношениях всегда до этого все складывалось ровно. Мишаня Сестеров оставался уверенным, что хитрый и изворотливый оперативник уедет домой, в другой район. Но Кусматов тоже учел – как мог размышлять выкормыш, баловень судьбы и любитель «веселящей» травки…

Подполковник не любил свою жену. Я – один из немногих, кто знал об их семейных раздорах. Он имел наложницу и устроил ее в полицию на должность оперуполномоченного уголовного розыска. Обещал брюнетке Юльке продвинуть на должность не меньше, как судьи. Возможно, через Сестерова – председателя суда. Поэтому стремился собрать компромат на него или на них обоих, на отца вместе с сыном.

Юлька ничего не делала, и целыми днями сидела за компьютером, изображая оперативного аналитика. Но когда появлялся ее покровитель, она закрывала кабинет изнутри на ключ и исполняла все его сексуальные прихоти.

А Миша, который курил «волшебную» травку, еще и задолго до этого, будучи студентом первого курса юридической академии, спустил на наркотики в Саратове трехкомнатную квартиру. Отец увез его домой в Пачелму. Учился Миша уже заочно и сдал экзамены экстерном. Надо ему тут отдать должное, или генам его отца – ума им обоим было не занимать.

Войдя в следственную комнату, Миша уверенно заговорил с Горелым:

– Ты топишь самого себя сам, – и подмигнул ему одним глазом. – Ты выдаешь нереальные события за действительность. Зачем ты сам себя загоняешь в тюрьму. Ты должен говорить правду! Доказывать свою невиновность в произошедших обстоятельствах. В материалах дела нет ни одного косвенного и прямого доказательства сопричастности тебя и твоих действий в совершенном преступлении. Показания мальчишки, друга убитого, которые он дал на тебя, нужно не раз еще проверять и проверять. Завтра мы вынесем постановление о незаконном твоем задержании и аресте. Но ты не должен сам себя сажать в тюрьму. Оговаривать себя и лгать. Сейчас не 37-ой год. Нам, в первую очередь, необходима – правда!

Горелый сразу сообразил и скумекал, на что намекает комитетчик. Но никто из них в тот момент не думал и не знал, что Кусматов не только их слушает, но и пишет на цифровой носитель. По закону этого делать нельзя. Здесь та самая комната, где подследственные встречаются с адвокатами. Но опер Кусматов слушал всех…

Приемы эти, незаконные, знал и тоже использовал и сам Миша. Но он не задумывался сейчас, что предает и подставляет весь уголовный розыск…