Мелодия Бесконечности. Книга вторая: «Симфония чувств». Том первый

– Её зовут Китти – пусть пока поживет у тебя, – Мей достала из кармана маленький пластиковый брелок в виде котенка – символа популярного бренда Hello Kitty. – Только обещай мне вернуть мою вещь в следующую нашу встречу, – и бросила через ограждение.

– Так точно, – Марк поймал брелок, приложил к своей щеке и улыбнулся. – А знаешь, почему бы мне как-нибудь не упросить Ондзи организовать съемки в Японии? Тогда я смогу навестить тебя.

– Отличная идея. Запомни её, красавчик, – растянула счастливую улыбку Мей.

– Конечно, – ответил парень, продолжая напутствовать девчонку. – А ты помни, что это нужно, прежде всего, тебе. Ты завершишь своё обучение, чтобы возглавить компанию своего отца – этого хотели бы твои родители, этого хотел бы я. У тебя светлый ум, ты всё схватываешь на лету, и ты быстро всему научишься. Ты будешь прекрасной, сильной и независимой молодой женщиной – мы все гордимся тобой. И я… тоже горжусь тобой, – Марк пустил бумажного журавлика красного цвета, сделанного специально для неё, которого девушка словила, прижимая к груди. – Береги себя! Ja ne! (Увидимся! – яп.)

И всю дорогу: он – в салоне автомобиля, она – в салоне самолета, каждый из них думал о чем-то своем и улыбался этим мыслям. Когда в твоей жизни появился кто-то важный, то даже скучать по нему невыразимо приятно.

Марк простился с девушкой, и вместе с остальными начал подготовку к другому путешествию – их ждал фантастический Джайпур, не устающий их поражать своей неповторимой красотой – как раз под стать предстоящему свадебному торжеству.

Виды, звуки, запахи этого изумительного города – всё обволакивало, захватывало и увлекало в сказку.

А в Небесном Граде Самаэль и Кали устроили дорогим гостям поистине царский прием, и Алишер с Рози наперебой рассказывали им, сколько всего интересного и увлекательного увидели и узнали во время своего путешествия.

И в кругу друзей Марк ощущал себя, с одной стороны – одиноко, без постоянного присутствия и колких шуточек японки, с другой же стороны – где-то далеко Мей будет думать о нем, а он будет ждать её возвращения. Такое странное чувство, что ты кому-то нужен, а кто-то необходим тебе – это согревает и придает сил сокровенным знанием, что ты больше не одинок. Пусть это ещё не любовь, которую он пока что боится пускать в своё сердце, но это была сильная и чистая привязанность, наполнявшая свежестью и новизной ощущений. И улыбка всё чаще появлялась на лице Марка, и дышалось легче, и сердце билось увереннее, а ночные кошмары приходили всё реже, вытесняемые спокойными снами.

Окончательно избавиться от ужасных сновидений, пугающих его по ночам, помог приезд Александры, которую парень встречал вместе с отцом. Сколько всего они хотели сказать друг другу, сколько всего накопилось за годы разлуки… Уже давно наступила полночь и начался отсчет нового дня. А Марк всё говорил, говорил и слушал. Женщина рассказала, как залечивала сначала физические раны, а потом – душевные, как на деньги, оставшиеся после мужа, пыталась начать новую жизнь, но замуж больше не вышла, как переехала, чтобы забыть всё, как страшный сон, и как не смогла выкинуть из головы того маленького мальчика, с которым судьба подарила ей новую встречу лишь спустя десять лет. А Марк рассказывал, как поначалу скитался, как повстречался с Дугласом Айронсом, который помог ему излечиться от наркотической зависимости и найти дело по сердцу, где бы он мог применить свои врожденные таланты. Рассказывал обо всём: о той силе, что убила её мужа, о том, как чуть не погубил самого дорогого для себя человека, но был прощен этой удивительной малышкой с большим сердцем, как встретил друзей и нашел отца, о чудесах Небесного Града и родном Львове, о светловолосой королеве Альвис и её верном Надире. Потом к ним присоединился и Витриченко-старший, закончивший работу над эскизами, и рассвет они встретили втроем, обсуждая искусство и литературу, музыкальные и кулинарные пристрастия. И Марк с удовольствием отметил, как его отец и Александра смотрят друг на друга, ловят каждый жест, каждый взгляд.

В преддверии новых дней

Не только Марка раздирали двоякие чувства. Джанъян был бесконечно рад снова ступить на родную землю и вновь обнять близких, но тяжелая утрата тупой болью напомнила о себе. Сколько раз он ходил этими тропинками и этими коридорами вместе с отцом, а теперь отца нет рядом. Так устроен наш мир – кто-то покидает его, на освободившееся место приходит новая жизнь – вечный круг бытия, и кому это лучше других понимать, как не ему. Джанъян старался как можно больше времени проводить с семьей, и глядя на забавную мордашку Маргариты, на улыбки сестры и матери, его боль понемногу стихала, оставляя место надежде.

– Ты хочешь, чтобы я провел обряд? – Джон поцеловал сестру в лоб, и от проницательного взгляда мужчины не укрылось, что её глаза сияют по-особенному. – Я думал, что поведу тебя и представлю гостям и жениху, – ещё раз уточнил брат, прищурившись, отчего в уголках его необыкновенных глаз расходились лучами складки мельчайших морщин.

– Ну, одно же другому не мешает, – усмехнулась Ями, опустив ресницы и поправив свой легкий шарф.

– А разве не планировалось, что церемонию проведет Самаэль? – Джон повернулся перед зеркалом, проверяя собственное парадное облачение и с удовольствием оценивая красоту сестры, одетой в церемониальное сари, расшитое золотом и сверкающими драгоценными камнями – ткань, подобранная ими в Париже, подошла просто идеально, и украшения на ней были произведением рук будущего мужа девушки – Рафаэля, открывшего в себе талант ювелира, и изъявившего желание начать собственное ювелирное дело, чему Джон с радостью вызвался помочь, так как вполне разделял любовь брата к ремеслам, являясь признанным мастером оружейного и портняжного дел. А когда Джанъян спросит сестру, чем та хотела бы заниматься в жизни, та ответит, что хотела бы открыть свою школу традиционного индийского танца для девочек, и брат примет живейшее участие в реализации этой её мечты, помня, что сестренка прекрасно танцует. И позже Ямуна сама будет приглашать брата и его друзей на открытые уроки и выступления своих воспитанниц.

– Ты сейчас так похож на отца… – девушка сосредоточенно посмотрела на мужчину, подняв голову. – Ну, пожалуйста… Ты повяжешь наши руки алой нитью судьбы. Я хочу, чтобы это был именно ты, прошу… – сестра одернула его камзол, расправив складки.

– Разве я могу отказать любимой сестренке? – Джон потрепал её по щеке. – Отец был бы рад за нас, если бы был сейчас с нами. Нам всем его очень не хватает… и мне тоже.

– Давай сходим в усыпальницу? – Ями просяще посмотрела в теплые карие глаза брата. – Мне необходимо там побывать, попросить благословения у папы.

– Ну, хорошо, если ты так просишь, – Джанъян согласно кивнул, в этом сейчас желания брата и сестры совпадали.

Не проронив ни звука, они стояли в усыпальнице – трое детей князя: двое сильных и мужественных сыновей и прекрасная, подобно светлой луне, дочь.

Эти стены и этот расписной потолок давили тяжким грузом, но в то же время это и колоссально поддерживало – все трое ощущали себя частью величия своего отца, живым воплощением продолжения отблеска его немеркнущей славы.

– Теперь ты мне больше, чем брат, – Джанъян тепло обнял Рафаэля. – И мне так отрадно видеть, как ты разительно изменился: ты снова стал тем моим братом, которого я знал и любил, и которому мне не страшно отдать любимую сестру, – улыбнулся он, второй рукой приобнимая сестру. – Я уверен, что и отец, и миледи Асиятт рады сейчас за нас, – и ответом ему были признательные взгляды обоих влюбленных, и почудилось на какой-то миг, что с храмовых фресок с благословением взирают на них прославленные правители прошедших эпох, а солнечные лучи, проходя сквозь оконные витражи, всеми цветами радуги играли на коже лиц и рук, на праздничных одеждах, сверкая и переливаясь в сиянии драгоценных камней и каплях влаги, блестевших на их щеках. И вспоминалось детство – самое счастливое время их жизни: цветущие сады, свежесть и прохлада ручьев, ароматы скошенных трав, лебеди на пруду, терпкий вкус граната, сладость хурмы и персиков, присыпанный сахаром рахат-лукум, беспечные шалости и упражнения в стрельбе из лука и владении мечом, прогулки верхом, первый построенный скворечник, первая охота и звонкий лай гончих псов, тепло материнской любви и строгие, но справедливые, внушения отца за детские проказы, мечты стать непобедимыми рыцарями, покоряющими прекрасных дам, или бесстрашными пиратами – грозой всех семи морей. И такое по-светлому грустное осознание того, что детство их давно прошло, но оно у них было – лучшее, какое только могло быть. И перед глазами у них был пример, которому отныне будут следовать в своей жизни.

Тем временем во дворце подготовка к торжеству шла полным ходом: кипела работа на кухне, бальный зал был нарядно украшен к празднику.

Маргарита выбирала вечернее платье: первое, из выбранных ею – бледно-розового цвета с оборками, молодая женщина категорически забраковала, выразившись, что в нем напоминает поросенка или куклу-пупса, что была у неё в детстве. Наконец, она остановилась на шелковом платье красного цвета с завышенной талией и плиссированной юбкой чуть ниже колен, открывающей красивые ноги в алых балетках, и выглядела Маргарита в нем совершенной девочкой – разве что с парой-тройкой лишних килограммов.

Даниэлла предпочла синее платье в стиле двадцатых годов – свободный верх, присобранное на уровне середины бедра и расходящееся трехслойной оборкой-юбкой.

Глядя на дочь, вспомнилось Валентине, как шила ей яркие детские платья и вязала мягкие теплые костюмчики. Сейчас же им снова выпала благодатная возможность вспомнить былые умения, готовя приданное к появлению малышей, уже можно было похвастаться первыми вязанными штанишками и распашонкой с капюшоном.

И это было признано самым непревзойденным празднованием: Джанъян, как и обещал, провел таинство и засвидетельствовал их обеты, и молодые получили благословение юного князя Алишера.

Сони украдкой смахнула слезу умиления, а для большинства красавиц Небесного Града это было настоящим днем траура – двое самых завидных женихов уже определились со своими избранницами, и колокольный перезвон звучал печальным набатом по их несбывшимся надеждам, а потому всё своё внимание девицы переключили на, находящихся на торжестве без спутниц Этьена и Марка, чем крайне смутили последних.

И голова кружилась от хмеля выпитого вина и веселых танцев – от общих хороводов до медленных и чувственных вальсов, и череда смены партнеров, и музыканты не уставали исполнять одну композицию за другой: Маргарита уже безо всякого страха согласилась на приглашение Рафаэля, Джон с удовольствием вел в танце сестру, а Даниэлла благодушно составила компанию Марку, чей отец в этот вечер уделял повышенное внимание леди Александре – и юноша доволен был видеть, как сердца их начинают оттаивать, ведь они ещё достаточно молоды, чтобы быть счастливыми – он и сам не маленький уже и всё понимает, и когда отец спросит мнение сына, то молодой человек легко даст им своё благословение, и только понимающе улыбнется, когда они вдвоём удалятся в комнату Льва Витриченко.

Самому парню весь вечер не давали прохода действительно привлекательные девушки, только тот оставался равнодушен к их чарам. Сидя на широком подоконнике, достав из кармана брелок, подаренный ему маленькой хрупкой японкой по имени Лали-Мей, долго крутил милую вещицу в руках, улыбаясь чему-то своему – простая безделица, но для него он стал вдруг очень ценным. Как жаль, что девушка, в силу обстоятельств, не смогла присутствовать с ними на свадьбе… И почему девчонка так накрепко засела в его голове? Собственно, Витриченко-младший был даже не против… И Марк снова усмехнулся, вдохнув вечерней прохлады и считая звезды в ночном небе над головой.

– Кажуть, все мине, але то слова… Ти навчи мене, як щастя наше врятувать… (Говорят, всё пройдет, но это лишь слова… Научи меня, как счастье наше удержать… -укр.)

– Ну что, молодожены, вы уединяться собираетесь? Уже брачная ночь во всю идет, – намекающе скосил взгляд Джон, когда с уже порядком утомившейся Маргаритой попрощавшись со всеми, супруги направились в свою комнату. – Надеюсь, ваши головы не настолько полны хмелем, чтобы потратить эту волшебную ночь впустую.

И Ями с Рафаэлем сочли этот совет более чем резонным, только прежде захотелось подышать свежим воздухом на сон грядущий.

– Когда тебя спросили, желаешь ли ты стать моей женой, я затаил дыхание, не боясь задохнуться, – жених с невестой прогуливались около пруда под светом звезд и луны, согреваемые теплым ветерком и любовными объятиями. – Я стоял и не мог пошевелить ни одним мускулом – это ожидание для меня было сродни смерти – я бы и в самом деле умер, если бы ты ответила отказом, – Рафаэль вдруг остановился и крепко-крепко обхватил девушку за талию.

– Да ну, что ты такое выдумал! – весело хохоча, отмахнулась девушка от его поцелуя. – Ты лучше бы побрился, прежде чем лезть с поцелуями – твоя щетина колется, – Ями отвернула лицо, прячась за легким шарфом, выполненном вручную в непревзойденной технике батик. – А то не буду больше с тобой целоваться, – Ямуна попыталась извернуться и выскользнуть из объятий молодого человека, но была остановлена крепким захватом за руку.

– Всё, что пожелает моя прекрасная любимая супруга, – запальчиво прошептал он. – Супруга… – повторил, поднеся к своим губам её ладони, украшенные росписью хной и искусной работы браслетами и кольцами из золота самой высокой пробы. – Так странно звучит, до сих пор не верится, что ты мне супруга теперь, – и верилось в самом деле с трудом, а блеск и размах торжества, какие только умеют устраивать в Небесном Граде, привнесли в их жизнь волшебство и роскошь сказок тысячи и одной ночи и оживших древних легенд о всесильных богах и великих героях.

– Ой, мой шарф! – девушка попыталась удержать подхваченный порывом ветра свой легкий шарф, но не успела, и тот зацепился, запутавшись в ветвях деревьев, в изобилии росших вблизи пруда.

– Ловлю-ловлю… чуть-чуть… почти дотянулся… О, нет! – Рафаэлю также не удалось ухватить палантин жены, и следующий порыв унес шарф ещё дальше, опустив на водную гладь, и молодой человек повернулся к своей спутнице, беспомощно разведя руками.

– Он улетел… – расстроенно выдохнула Ямуна.

– Ну, не переживай, – супруг улыбнулся, подняв её лицо на себя, обхватив пальцами подбородок. – Хочешь, я достану шарф? Ну а хочешь, я тебе тысячу новых куплю, ещё лучше?

– Ай, ну что ты делаешь? – девушка, запротестовав, колотила руками по плечам новоиспеченного мужа, заходясь заливистым смехом, когда парень подхватил её на руки и закружил. – Да отпусти же ты меня! Не удержишь ведь.

– Удержу, – Раф утвердительно кивнул. – Ну уж нет, теперь я тебя никуда не отпущу, слышишь? – пылко выдохнул юноша у самого её уха.

– Вот, и туфли мои… – Ямуна сокрушенно проводила взором соскользнувшую с её ступней обувь. – Ну вот – уплыли…

– Не волнуйся так, я на руках тебя отнесу, и о туфлях не беспокойся, – парень с упоением рассматривал жену – от разукрашенных кончиков пальцев на руках до пальцев разутых ног, которыми супруга сейчас так забавно болтала по воздуху. – Будут тебе новые, ещё лучше, – и глаза прелестницы светились радостью.

– Нет! – девушка только успела от неожиданности вскинуть руки, когда, не заметив под ногами камня, Рафаэль зацепился каблуком и, пошатнувшись, упал прямо на мокрый песок. – Ай! – её босых ступней коснулась прохладная вода. – Спасибо, что смягчил падение, – игриво улыбнулась Ями. – А разве вам, мужчинам, не хочется всегда быть сверху?

– Какая ночь прекрасная! – молодой человек поднял голову к бесконечному куполу звездного неба, поднялся, отряхнув песок с костюма, и помог подняться девушке, поддерживая под руки. – Какие звезды! Я и не замечал раньше. Да мы с тобой промокли. Нам стоит переодеться, – он провел пальцами по каплям воды на лице красавицы-жены. – Госпожа позволит ей помочь?

– Коварный мальчишка! – девушка легко шлепнула Рафаэля по руке. – Это продуманный тобой хитрый план, чтобы нашелся повод раздеть меня? – и демонстративно отвернулась, вздернув свой хорошенький носик.

– А для этого мне нужен повод? – губы юноши легко притронулись к её плечу. – Я так рад, что мы можем теперь любить друг друга не скрываясь.

– И я рада признать законность этих прав, – Ями прикрыла глаза, и тень от длинных ресниц скрыла румянец на девичьих щеках. – Так, может, предложишь, чем бы нам заняться этой ночью?

– О, поверь, мы найдем, как скоротать время, – жаркий откровенный шепот, влюбленный взгляд и сильные руки не оставляли ни малейшего желания к сопротивлению. – И смею надеяться – до самого утра, – дабы возлюбленная не промочила и не поранила ног, юноша отнес жену в покои, чтобы там они могли отогреться в объятиях друг друга и предаться любви на просторном ложе, драпированном тяжелым балдахином, освободив свои желания, когда он неторопливо открывал сокрытое под покровом одежды желанное тело молодой жены, и оба сладко вздрагивали, но не от громких отзвуков фейерверков, чувствуя себя возрожденными к новой жизни и полными сил, несмотря на ощущавшееся сейчас физическое истощение после долгих томных ласк, познавая друг друга – на запах, на вкус, на ощупь, миллиметр за миллиметром, изгиб за изгибом, выпуклость за выпуклостью – медленно, чувственно.