Книга путешествий

Осознавая, что вот именно здесь когда лениво передвигали свои ноги в кожаных сандалиях спесивые римляне, обернутые в тоги, текла размеренная древнеримская жизнь, время от времени нарушаемая набегами различных охочих до чужого добра захватчиков— арабов там, египтян, англичан (эти – так вообще дважды, в средние века и в 20-м веке), османов (тоже не единожды)…

От когда-то великолепного города остались одни руины, по которым сейчас шастают многочисленные туристы, да шмыгают юркие ящерицы.

Здесь все носит на себе отпечаток древности. И когда мы уезжали на своем микроавтобусе с комплекса развалин Саламиса, дорогу нам шустро перебежал весь какой-то линялый и худой заяц.

– Похоже, что древнегреческий, – меланхолично заметил я, погруженный в далеко не светлые думы после всего увиденного. Народ прыснул.

Затем мы вновь вернулись в Фамагусту, и автобус завез нас на чрезвычайно интересную территорию – район города Варош, больше известный как Город-призрак.

После оккупации северной части Кипра турки стали заселять брошенные сбежавшими на юг острова греками города и поселки. И оказалось, что народу у них мало, чтобы занять все оставленные поселения. И тогда турецкие власти стали завозить сюда бедных соотечественников с материка, суля им всякие блага и на деле одаривая землями, захваченным жильем, добром.

Так была заселена и практически вся Фамагуста, бывшая к моменту оккупации самым фешенебельным городом-курортом на Кипре. Но турки заняли не весь город – в районе Варош было целое скопище отелей (несколько десятков), очень современных по тем временам, роскошных и комфортабельных отелей, которые были выстроены не греками-киприотами, а многими иностранными инвесторами из влиятельных стран. Тут даже песок для пляжа завезен издалека – говорят, что из Египта!

Османы не рискнули захватывать этот курортный квартал, так как это было чревато многими международными скандалами, судами. Им хватало и того осуждения, которое обрушилось на их головы после оккупации Кипра (удивительно, но когда наш гид, рассказывая об истории южной части Кипра, периодически употребляла это слово – оккупация, сопровождающая нас турчанка ни разу не среагировала на него. Значит, и сами турки признают незаконным захват ими части острова?)

Турки отнесли этот район протяженностью в несколько километров к зоне отчуждения, обнесли его забором, выставили охрану и никого туда больше не пускают вот уже более 30 лет. И строения начинают постепенно рушиться – из-за отсутствия ухода и временного фактора.

Зияющий пустыми глазницами многоэтажных, постепенно разрушающихся зданий, с буйствующей одичавшей зеленью на улицах и в скверах, район Варош (внутри, говорят все же весь разграбленный турками – они кораблями вывозили всю обстановку, оснащение отелей, включая выдранные с корнем унитазы) представляет собой жутковатое зрелище, его можно сравнить с городом Припять (Чернобыль). … Кому интересно более подробно почитать об уникальной судьбе Фамагусты, рекомендую заглянуть сюда: http://100dorog.ru/club/stories/22961/

А мы перед тем, как воспользоваться тремя часами, обещанными нам на «разграбление» Фамагусты, совершили еще и беглую экскурсию по древней крепости, построенной в средние века для защиты города венецианцами. Эта крепость знаменита тем, что якобы даже легендарный Леонардо да Винча приложил свою руку (а вернее сказать – давал свои советы) к укреплению данного бастиона.

А одна из башен носит название «Отелло» – существует еще одно предание, что великий Шекспир написал свою трагедию, основываясь на событиях, произошедших в Фамагусте. Во всяком случае – на Кипре точно, ведь это здесь ревнивый губернатор острова задушил свою красавицу-жену Дездемону.

Стены крепости достигают высоты 17 метров и имеют протяженность свыше трех километров. Они, эти стены, сослужили свою службу, отражая набеги многих врагов, но пали под натиском турок в 16-м веке, когда те после десятидневной осады своей артиллерией и подземными минами разрушили стены во многих местах и перебили фактически весь гарнизон (до 90% личного состава).

Вняв посулам турок о сохранении жизни, остаток гарнизона сдался на милость завоевателям. А те, разъяренные упорным сопротивлением генуэзцев, почти всех их тут же перебили, а с коменданта живьем содрали кожу…

С турком – по-татарски

Вот под впечатлением такого красочного рассказа доброго гида Марины наша группа разбрелась затем по Фамагусте – ее кварталы начинались в десятке метров от крепостной стены. Я устал и никуда больше не пошел, жара к тому же стояла несусветная. И уселся поджидать Светлану в тенистом сквере, наблюдая за турецкой жизнью Фамагусты.

Ничего в ней особенного не было, разве что интересно было видеть, как два молодых турка, ехавшие друг другу навстречу, тут же бросили машины на проезжей части и бросились обнимать друг друга и хлопать друг друга по плечам. Другие участники движения при этом почтительно объезжали их. Восток – дело тонкое…

Светлана вернулась где-то через полчаса, и мы зашли перекусить в ближайшую турецкую кофейню. За столиками вперемешку сидели местные жители и туристы. Мы выбрали столик прямо у работающего фонтана с небольшим бассейном, в котором плавали крупные рыбы, похожие на карпов, и черепахи.

Официант, рослый турок в феске, принес нам огромные книги меню. Мы выбирали-выбирали, и я, в конце концов, ткнул во что-то, на вид вкусное (все названия блюд, на английском и турецком, были снабжены еще и рисунками) и усыпанное зеленью.

Булькала вода в фонтане, осторожно плескались плавающие в бассейне рыбы, играла отнюдь не восточная музыка, люди вокруг питались, а мы все ждали. Захотелось пить. Я помахал рукой время от времени пробегающему мимо нас одному из двоих официантов. Он подошел, учтиво склонил черноволосую голову.

– Принесите две бутылки холодной воды, – попросил я его вежливо. Официант выжидательно продолжал смотреть на меня. «А, он же не понимает по-русски! Вот блин, какие ленивые эти принимающие стороны, не учат русского языка, – с досадой подумалось мне. – Что на Крите, что на Кипре, что здесь – английский знают, а нашим могучим упорно не хотят владеть. И это при том, что русских туристов становится все больше и больше. А что, если…»

И неожиданно для себя сказал по —татарски, чтобы он принес мне холодной воды. Скажу честно, родной язык я основательно подзабыл за многие годы жизни среди русских. Но турок улыбнулся, кивнул головой, и через несколько минут поставил нам на стол пару запотевших бутылок с ледяной водой. Он меня понял!

Светка уважительно сказала:

– Слушай, так с тобой теперь можно ехать и в Турцию!

Между тем нам принесли, наконец, и заказ. Это оказались огромные порции лапши по-турецки, в сырном соусе и с грибами, посыпанные зеленью. А как же я разглядел на рисунке совсем другое? Впрочем, лапша оказалась очень вкусной, и я с удовольствием умял всю тарелку. Светка тоже почти все съела.

Одну бутылку воды мы выпили за обедом, а вторую прихватили с собой. Счет и сундучок для оплаты (именно сундучок, в который и надо было класть деньги) нам принес тот официант, с которым я перед этим так душевно пообщался насчет воды попить по татарско-турецки.

А на выходе, уже на улице, нас нагнал первый официант, который был в феске, и что-то стал взволнованно лопотать по-английски, время от времени указывая на зажатую в руке Светланы бутылку воды.

– А, он спрашивает, оплатили ли мы воду! – наконец догадался я. – Светка, ты же учила английский (я учил немецкий). Впрочем, догадываюсь, что Светка учила английский так же, как я немецкий, так как ни фига не смогла объяснить настырному и жадному турку, что вода была включена в общий счет. Он нас не понимал и явно не желал отпускать.

И тогда я снова сморщил свой мозг и извлек из его запасников еще пару фраз на татарском, смысл которых сводился к тому, что воду мы не украли, а ее нам принес его коллега и включил в общий счет, который мы честно оплатили.

Турок прислушался в мое бормотанье, потом просветлел лицом, жестом попросил нас подождать на месте, кинулся обратно в кафешку, почти тут же вернулся и, конфузливо улыбаясь, сказал:

– О кей, о кей!

И мы с достоинством удалились.

Морская рыбалка

Ну а еще мы на Кипре ездили на «Морскую прогулку и рыбалку на осьминогов» – так значится экскурсия в проспекте. Именно из-за того, что в этом рекламном буклетике была обозначена и рыбалка на осьминогов, я сначала не хотел ехать.

Мне эти сообразительные моллюски, которых я, правда, живьем ни разу не видел, были всегда симпатичны своей смышлёностью (во всяком случае, такими их показывали в различных телепередачах и документальных фильмах, которые довелось увидеть), и мне вовсе не хотелось быть ни участником, ни свидетелем варварского обхождения с глубоководными мыслящими существами.

Но азарт истинного рыболова, выросшего на Иртыше и переловившего в его в бледно-зеленых водах уйму всяческой рыбной живности, но ни разу не рыбачившего на море, пересилил мое так некстати пробудившееся гуманистическое начало, и мы купили эту экскурсионную путевку (если не ошибаюсь, где-то 140 евро на двоих). В конце концов, не обязательно этот осьминог должен попасться на мою удочку, или какую там снасть мне дадут на судне, что повезет нас на рыбное сафари…

Это была небольшая белая яхта, хозяином которой оказался худощавый и улыбчивый грек-киприот по имени Нати, а членами экипажа у него были несколько маленьких смуглых филиппинцев.

Добираться до того места, где нам предстоит заняться ловлей рыбы и осьминогов (чур меня, чур!), предстояло около часа, и народ поспешил занять места поудобнее. Практически все туристы (а нас, россиян, вместе с приблудившимися к нам несколькими семейными парами немцев, было человек тридцать- тридцать пять) собрались на средней, основной палубе.

Здесь можно было сидеть под открытым небом на жестких диванах вдоль бортов. Мы со Светкой устроились на носу, здесь был хороший обзор и постоянно тянуло с моря легким свежим ветерком, что было очень актуально при поднимающемся все выше и все более раскаляющемся солнце.

Но вот, наконец, яхта наша каким-то несолидным, пискливым гудком известила о готовности к отплытию. Заурчал двигатель, и судно отвалило от пирса. Несколько минут – и мы в открытом море.

А Светка плюнула на все условности и залезла загорать со своими красивыми ножками на обширный капот капитанской рубки, и яхта тут же завиляла из стороны в сторону. Светка в итоге пожалела капитана и снова заняла место на скамье около меня. И правильна, нечего смущать чужих мужиков, тем более когда они за штурвалом!

На скалистом берегу виднелись редкие местные рыбаки, а из-за камней за ними заинтересованно наблюдали разномастные бродячие кошки. На Кипре очень много бродячих мурлык (климат и прочие условия позволяют), и островитяне относятся к ним с большим почтением – еще не так давно они (кошки) считались здесь священными животными.

Яхта достаточно быстро неслась вдоль берега, оставляя и справа и слева редкие суда, стоящие на якорях на рейде. Скоро судно сбавило ход, и капитан Нати через гида объявил, что яхта встает на якорь и именно в этом месте начнется основное действо нашей экскурсии – рыбалка. И рыбу ловить надо будет только с правого борта.

Принцип рыбалки мне стал понятен практически сразу. На конце лески спиннинга была прикреплена замануха-тройник в виде маленького осьминожка с белыми щупальцами, а на тройнике сидел еще и кусок рыбы. Немного выше были прикреплены один за другим еще два поводка с насаженными на крючок теми же кусками рыбы.

Все ясно: там, где яхта встала на якорь, видимо, было не очень глубоко, и замануху-осьминожка следовало опускать до самого дна. На нижнюю приманку, соответственно, мог повестись донный хищник- осьминог, а на поводки повыше – любая другая плотоядная рыба.

Я сразу сказал себе, что осьминогов ловить не буду, и потом леску отпускал не до конца. Так, метров, может быть, на восемь-десять, и сматывал обратно на катушку, периодически подергивая удилищем.

Рядом, практически локоть в локоть, нетерпеливо пыхтели другие рыбаки. Такое тесное соседство приводило к тому, что наши снасти время от времени перехлестывались, крючки цепляли друг за друга, и приходилось терять время на распутывание.

У кого-то почти тут же, под разочарованные вопли, на катушке образовались «бороды». Хорошо, что рядом находились филиппинцы-матросы, они очень сноровисто решали эти проблемы, а также вновь насаживали кусочки рыбного филе взамен сбитой наживки.

Я привык рыбачить если не в полном одиночестве, то, хоть чтобы метрах в десяти-пятнадцати рядом никого не было – рыбалка, это ведь дело почти интимное. А тут толкаются локтями, на ноги тебе наступают. И ни хрена не ловится. Да еще Светка умудрилась оторвать леску, когда напросилась немного подергать спиннинг. Тьфу!

И я с досадой отдал испорченную снасть матросику, хотя он уже принес мне новую. Ну нет, с меня хватит, это не рыбалка, а какое-то недоразумение!