Корона из жемчуга и кораллов

Корона из жемчуга и кораллов
Мара Резерфорд

Королевство моря и магии #1
На протяжении многих поколений наследные принцы Иларии женились на самых красивых девушках из деревушки у моря. Всю жизнь Зейди готовили к тому, что однажды она станет частью королевской семьи. Но девушка не хотела уезжать и расставаться со своим возлюбленным. И тогда она придумала план: прикоснуться к медузе и нанести себе жуткие шрамы…

У родителей Зейди не осталось выбора, кроме как отправить в Иларию ее сестру, Нору. Девушка прибыла в королевство и вскоре узнала, что ее будущий муж – холодный и одержимый тиран, а стены замка скрывают жестокое убийство.

Принц задумал коварный план, угрожающий жителям деревни, а в королевстве назревает восстание. Норе предстоит придумать, как уцелеть самой, защитить близких и не раскрыть главный секрет кровавого коралла…

Мара Резерфорд

Корона из жемчуга и кораллов

CROWN OF CORAL AND PEARL

Copyright © 2019 by Mara Rutherford

Published by arrangement with the author and her literary agents,

Triada US Literary Agency (USA)

via Alexander Korzhenevski Agency (Russia)

All rights reserved.

Серия «Young Adult. Королевство моря и магии»

Дизайн обложки М. Кияниченко

Иллюстрация в макете Даниила Селеверстова

© Самойлова А., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Джону – за то, что подарил мне мир.

И Саре – за то, что всегда освещала мне путь домой.

1

Иногда я задаюсь вопросом: имена ли предопределили наши судьбы или же наоборот? Нора и Зейди: коралл и жемчужина. И то и другое драгоценно для нашего народа, и то и другое достаточно хорошо, чтобы украшать шеи королев. Однако жемчужина ценится за свой блеск, свою форму, свою безупречность, а с кораллом дела обстоят иначе. Он растет, разветвляясь. В естественном виде его совсем нельзя назвать красивым.

И все же мы с Зейди родились равными по красоте, изяществу и сообразительности. Мы были, по мнению старейшин, милейшими среди всех малышей, когда-либо рожденных в Варинии. Мама гордо катала нас в семейной деревянной лодке, где мы с Зейди провели бо?льшую часть своего детства. Она надевала на нас широкополые шляпы, чтобы избежать солнечных ожогов на нашей оливковой коже; она заставляла отца шлифовать острые края нашей мебели; ни единый темный волосок с наших голов не был принесен в жертву ножницам. Каждый вечер она осматривала наши ссадины или царапины, а затем отчитывала нас, чтобы мы были осторожнее, пока втирала масла и целебные мази.

В конечном счете варинийки были одарены столь же богатым разнообразием волос, каким было разнообразие рыб в наших водах: от прямых до кудрявых, от цвета льна до цвета эбенового дерева. А наша кожа была гладкой и здоровой при любом оттенке от золотистого до цвета обожженной меди, красота в нашей деревне была возведена в культ. Черты лица девушки должны быть симметричными и с правильными пропорциями, кожа – сияющей, взгляд – лучистым, пытливым, но ни в коем случае не слишком прямым. Ее внешность всегда должна быть безупречной независимо от времени и места. Чтобы поистине выделиться на фоне остальных, девушка должна быть не иначе как совершенством. Ведь в Варинии быть красавицей являлось не просто удачей. Раз в поколение определялось, кто из нас станет принцессой.

– Нора! – завопила Зейди, оттаскивая меня от края лодки, где я балансировала на одной ноге. – О чем ты только думаешь? Нельзя допустить, чтобы ты сейчас поранилась.

Я почесала голову, которую саднило от того, что мама слишком туго заплела мне волосы в качестве наказания за то, что вчера я забыла свою шляпу. Она вечно переживала из-за того, что солнце сделает наши шелковистые волосы ломкими или – не дай бог – проявит веснушки, но сейчас сердитое урчание моего пустого живота было достаточно громким, чтобы заглушить пронзительный голос мамы в моей голове. Мы часами выискивали устриц, но безрезультатно. Зейди, неизменно послушная дочь, оттолкнула мою руку.

– Пожалуйста, ради мамы, веди себя как полагается. Ты же знаешь, как она переживает насчет церемонии.

Церемония. А когда мама не волновалась об этом? Сколько безоблачных дней, проведенных в тени нашего бревенчатого домика на сваях, сколько упущенных возможностей понырять за жемчугом из-за того, что на море сильно бушевали волны… Этим я обязана церемонии и маминой одержимости.

– Наше королевство безгранично, – любил повторять отец, стоя на узком балконе, закрывая рукой глаза от солнца и охватывая взглядом горизонт. Возможно, для него это было правдой, но наша жизнь служила постоянным напоминанием о том, что однажды наследный принц Иларии достигнет брачного возраста. И как было в течение нескольких сотен лет, так и сейчас старейшины в конечном счете выберут ему в невесты самую прекрасную девушку Варинии. Последняя девушка покинула нас двадцать лет назад, когда нынешний король был еще принцем, а стайки рыб – намного плотнее. Но мама уверила нас, что она и наполовину не обладала такой красотой, как Зейди и я. До случившегося она поддразнивала старейшин, что им придется отправить принцу нас обеих и позволить ему самому выбирать, поскольку мы были столь же неотличимы, как серебристые рыбки-перышки.

Сейчас, конечно, было понятно, кого отправят. Небольшой розовый шрам на моей правой скуле стал единственным, что отделяло меня от короны. В любом другом месте моего тела несовершенство размером с варинийскую жемчужину можно было бы и не заметить, но на фоне безупречной кожи Зейди эту неровную отметину не заметить было трудно. К счастью, у меня было семь лет после случившегося для того, чтобы подготовиться, семь лет сравнительной свободы от постоянной суеты нашей мамы. Во всяком случае, по сравнению с Зейди.

Я плюхнулась обратно на подушки на дне нашей лодки и подняла лицо к испещренному облаками небу.

– Ты готова к этому? – спросила я.

– К чему? – с напускным непониманием спросила Зейди, натягивая свою юбку на открытые лодыжки.

– Покинуть Варинию. Оставить маму и Сэмиэля.

Оставить меня.

– Ты не знаешь, выберут ли они меня. Ты такая же красивая, как и я, и ты никогда не болеешь. И до меня дошли слухи, что Элис тоже рассматривается.

Я скептически приподняла бровь.

– Мама говорит, что даже со своим шрамом я красивее, чем когда-либо будет Элис. Как же она сказала? «Стоит только Элис улыбнуться, и принц побежит за нянькой при виде ее кривого зуба».

Зейди нахмурилась.

– Маме не стоит говорить такие вещи. Элис ничего не может с этим поделать.

– Как и мама, – сказала я, взглянув искоса.

Зейди потянула за одну из веревок, свисающих с борта лодки, хмуро поглядывая на крошечную рыбку, болтающуюся на конце. Уже несколько лет в наших водах вылов рыбы превосходил все мыслимые пределы, хотя никто, казалось, не желал этого признавать. Зейди бережно положила переливающееся чудо на ладонь, сняла крючок и забросила рыбку обратно в море. Она была слишком мелкой для еды. Впрочем, мы могли бы использовать ее в качестве приманки, если бы тут можно было поймать что-то крупнее.

– Я знаю, что с мамой бывает нелегко, но она просто хочет для нас лучшего, – спустя какое-то время сказала Зейди. – Того, чего она сама была лишена.

Полдюжины едких комментариев всплыли в моей голове, но я прикусила язык.

– Возможно, ты права.

И хоть я никогда ей не говорила, но знала наверняка, что Зейди будет избранной; единственной из нас, кто когда-либо ступит на землю – то, о чем я мечтала с самого детства. Со шрамом или без шрама, я никогда не была настолько красивой, как Зейди. В Варинии мы всегда искали несовершенства, будь то в жемчужинах или в людях, а Зейди всегда замечала только хорошее. Буквально на прошлой неделе, пока я горевала об ущербе, нанесенном нашему дому прошедшей бурей, Зейди наблюдала за небом, выискивая радугу.

И даже когда нашей маме было совсем плохо, Зейди могла найти добрые слова, чтобы ее поддержать.

Я никогда не смогла бы стать такой хорошей, я не обладала таким чистым сердцем. И с этим было тяжелее всего смириться.

– Я собираюсь поплавать, – сказала я, жалея, что не могу сбросить с себя мысли так же легко, как юбки.