Вера

Вера
Мара Паулини

Эта ретро история посвящается всем моим подругам, наивным и расчётливым, робким и непредсказуемым, принципиальным и противоречивым, но красавицам и умницам без всякого сомнения. Сами того не подозревая, вольно или невольно они в течение всей жизни наставляли меня на путь истинный.

Мара Паулини

Вера

1

Спустя два бесконечных дня, заполненных чаепитиями и чтением потрёпанной старой книжки, прихваченной из дома, Полина наконец добралась до Ленинграда. Сначала ей из маленького провинциального уральского городка пришлось на автобусе добираться до ближайшей железнодорожной станции, чтобы провести сутки в поезде до Москвы, а затем на пути к конечной цели пересекать Комсомольскую площадь на пути от Казанского до Ленинградского вокзала. Всё это время плечи оттягивал внушительный багаж, состоящий из огромного картонного чемодана, обтянутого коричневым дерматином, в одной и руке и увесистой сумкой «со всякими мелочами» – в другой. На шее болталась белая дамская сумка с несколькими отделениями и кармашками, самая большая из всего домашнего ассортимента, с основным ценным набором – документами и кошельком с минимальным дорожным денежным содержанием. Основное богатство таилось в застёгнутом на огромную булавку прочном льняном кармашке, пришитом матерью к внутренней стороне её трусов. Оно представляло из себя огромную для Полины сумму, сложившуюся из последней получки и командировочных на ближайший месяц её проживания вдали от дома.

По прибытию в Ленинград так и не успевшие отдохнуть руки подхватили несколько облегчённый от съеденных домашних пирогов багаж, а подгибавшиеся под его тяжестью ноги вынесли Полину на перрон Московского вокзала. Людской поток подхватил её и вынес к большой букве М над глубоким пугающим туннелем. Она уже была знакома с правилами пользования метро, кода в детстве с родителями была проездом в Москве, и пересекала его опасные участки на весу подхваченной с двух сторон их руками, не задумываясь о подробностях маршрутов следования. Но теперь ей предстояло самостоятельно разобраться в хитросплетениях подземных железных дорог и выйти именно к той, что домчит до пункта назначения.

Первым делом из сумки был извлечён новенький блокнот, куда под диктовку начальницы Полина подробно записала подробности предстоящего маршрута и, сверившись с огромной схемой ленинградского метрополитена на стене, нашла на ней окрашенную в голубой нужную ветку. Она направилась на её поиски по длинному переходу, заполненному толпами людей, благодарно подставляя лицо лёгким потокам прохладного воздуха. Этот интервал движения оказался гораздо более энергозатратным в сравнении с основным внутри электрички, которая в считанные минуты донесла Полину до Петроградской.

Она поднялась из прохладного подземелья и в первой попытке сориентироваться на местности закрыла глаза, ослеплённая ярким августовским солнцем. По позвоночнику, разогретому не только физической нагрузкой, но и несколькими слоями одежды, предательски побежал солёный ручеёк.

– В Ленинграде всегда холодно, – собирая Полину в дорогу, напутствовала мать, – а в чемодан весь годовой запас одежды не поместится. Так что надевай побольше на себя.

Полина с облегчением опустила на землю багаж и принялась усердно разминать затекшие пальцы рук, озираясь на незнакомой местности. Привыкшие к высоким каблукам, призванным компенсировать дисбаланс между невысоким ростом и пышностью фигуры их обладательницы, уставшие ноги готовы были теперь яростно сбросить с себя неудобную обувку и, согнувшись в коленях, рухнуть прямо на тротуар.

Растерянная провинциальная девушка с растрёпанным пучком волос на голове и в давно вышедшем из моды выцветшем одеянии она была похожа на популярную киногероиню Фросю Бурлакову, рискнувшую покинуть родной городок и поискать счастья в столице. Ей так же предстояло отправиться на поиски конечного пункта своего назначения и, чтобы благополучно преодолеть остаток длинного пути, необходимо было перевести дыхание и определить дальнейшее направление движения.

Отработанным привычным движением она движением лопаток попыталась сбросить с них широкие лямки хлопчатобумажного бюстгальтера, которые уже давно натирали и мешали свободно дышать, но, намокшие от пота, они прочно прилипли к коже. Полина убедилась, что толпы работающего населения города, которые ей пришлось сопровождать поутру в подземных лабиринтах и поездах, в основной своей массе уже рассосались по местам назначения и торопливо расстегнула длинный плащ, затем вязанную кофту и верхнюю часть рубашки, чтобы, приподняв самые выдающиеся части своего тела, промокнуть скопившуюся под ними влагу, которая тут же устремилась вниз, рискуя сымитировать хоть и естественный, но всегда компрометирующий любого в такой ситуации процесс.

Из дамской сумки путешественница извлекла карту города, предусмотрительно приобретённую в газетном киоске железнодорожного вокзала, и определилась со своим местоположением, отыскав на ней станцию метро под названием Петроградская.

Солнце вдруг исчезло, и вся карта потемнела и скрылась из виду. Полина подняла голову, чтобы определить, когда туча уплывёт, и увидела, что поток солнечного света перекрыт тенью от движущейся к ней стайки чернокожих молодых людей, одного с ней возраста. Весело переговариваясь и хохоча, они разделились на два потока, чтобы обойти препятствие, и ослепив Полину широкими белозубыми улыбками, последовали дальше. Недоумённо проводив их глазами, она вдруг только теперь отчётливо осознала, как далеко оказалась от дома.

Полина до последней минуты своего отъезда сомневалась, что мать отпустит её, едва достигшую совершеннолетия, в огромный чужой город, навстречу всему опасному и неизвестному. Но став женой преданного своей партии коммуниста, она осталась убеждённой православной и, уповая на бога и судьбу, в самые ответственные моменты «бросала в воду» свою дочь для приобретения так необходимых каждому взрослеющему бесценных навыков «выплывать» из любых жизненных ситуаций. После тайного крещения мать осторожно сняла с шеи Полины православный крестик и спрятала в маленькой хрустальной вазочке из скромного набора дорогой неиспользуемой посуды, украшающей сервант в их единственной жилой комнате.

Полина лишь изредка заставала старательно шепчущую молитвы мать с небольшой иконой в руках и все основные жизненные принципы познавала на уроках в средней школы, которая была призвана не только наделить подрастающее поколение основными образовательными знаниями, но и подготовить к борьбе за победу коммунизма во всём мире. Коммунистические и православные моральные принципы во многом пересекались, и многочасовые советские празднества чем-то напоминали стоические коленопреклонённые религиозные молебны, и Полина с готовностью поверила в безгрешность существующей государственной системы, с гордостью пронеся через школьную жизнь на своей груди основные атрибуты коммунистического воспитания – октябрятскую звёздочку и пионерский галстук, переживая теперь пору молодого комсомольца. Но в глубине души она надеялась, что мать так же усердно ежедневно теперь станет молиться о том, чтобы её дочь миновали все испытания, которые окажутся слишком тяжёлыми для её возраста, а если и не миновать такой участи, сил для их преодоления.

2

Вернувшись к карте, она с радостью обнаружила, что оказалась на тротуаре Каменоостровского проспекта, который приведёт её к набережной реки Карповки.

– Ты главное до реки доберись, а там быстро найдёшь тот самый учебный комбинат, – напутствовала Полину начальница.

Отдышавшись, Полине уже легче было продолжить движение к намеченной цели и, подогретая страстным желанием поскорее добраться до места и отдохнуть, она, подхватив тяжёлый багаж, стремительно ринулась с места.

Этот бег невольно замедлился, когда она, привыкшая к строгому однообразию советских построек своего молодого провинциального городка, вдруг увидела, что в этом городе каждое здание удивительно прекрасно и неповторимо. Задрав голову, Полина любовалась барельефами и статуями, украшавшими фасады старинных сооружений, и незаметно вышла на набережную. Пора было определяться с дальнейшим движением и, перейдя Карповку по мосту, она оказалась на нечётной стороне набережной, где под определённым номером ей предстояло найти желанный объект.

Внимательно прослеживая по табличкам на домах, как постепенно последовательность номеров уменьшается, приближаясь к искомому значению, Полина попыталась представить, как может выглядеть этот учебный комбинат. Комбинат закономерно ассоциировался у неё с закопчёнными монолитными стенами безликого огромного здания, увенчанного длинными дымящими трубами, но как может измениться его облик, и что представляет из себя выпускаемая им продукция, если он учебный, она пока не представляла. Но миновав пару зданий, она уже должна была выйти к нужному, но ничего похожего на комбинат впереди не увидела. Наоборот, под искомым номером значился целый комплекс зданий, ничем не похожих ни на жилые, ни на административные, ни тем более на промышленные. В центре набора древних сооружений разной формы и этажности возвышалась православная церковь, увенчанная куполами с овальными застеклёнными окнами, но без крестов.

Полину охватил ужас от одной только мысли о том, что она ошиблась с маршрутом, заблудилась, и теперь придётся возвращаться назад, чтобы начинать поиски заново. Переждав очередной, теперь уже ледяной, поток пота вниз по позвоночнику, она достала из сумки записную книжку и направилась к собору, чтобы ещё раз сравнить адреса, но остановилась вдруг перед огромной толпой стариков, преградившей ей дорогу. Люди, одни из которых стоя, другие на коленях, обрамляли огромную яму прямо у центрального входа в храм. Даже небольшого роста Полины оказалось достаточно, чтобы никому не мешая, заглянуть внутрь поверх сгорбленных плеч. Она с ужасом отшатнулась, увидев на дне ямы выступающие из толщи земли части деревянных гробов, и ринулась к ближайшему зданию, заметив на нём небольшую застеклённую вывеску.

Полина с облегчением вздохнула, определив, что нашла наконец тот самый учебный комбинат механизации учёта и вычислительных работ, который, как оказалось, оккупировал священное когда-то место. Она с усилием открыла тяжёлую массивную дверь, поднялась на второй этаж и через открытую настежь дверь одного из помещений увидела сидевшую за письменным столом, устланным многочисленными бумагами, маленькую старушку в голубом выцветшем халате.

– Заходи, не стесняйся, – тихим скрипучим голосом приветствовала она Полину, – доставай документы.

– А что это у вас во дворе происходит? – поспешила Полина с вопросом, который требовал срочного ответа, чтобы окончательно успокоиться и прийти в себя.

– Готовимся к отопительному сезону, – проскрипела старушка.

– Чтобы жить по-новому, приходится воевать со старым, – добавила она ещё тише и равнодушнее.

Полина так и не смогла определить подлинного отношения своей новой знакомой, представившейся завхозом Марией Николаевна, к происходящему. Отчитавшись на выпускных экзаменах по окончании средней школы об успешном усвоении курсов истории и обществознании, она знала, что все памятники истории и архитектуры в России после великой революции теперь принадлежат народу, для которого религия всегда была и будет лишь смертельным опиумом. Но старики и старухи, собравшиеся у подножия поверженного храма, так и не изменившие своим устаревшим взглядам, то ли посылали теперь проклятия на головы безбожников, то ли замаливали чужие грехи.

– Издалека ты однако, и поклажи у тебя многовато, – оценив цепким бесцветным взглядом внешность и объём багажа Полины, заключила Мария Николаевна после того, как отметила и удостоверила круглой печатью дату прибытия в её командировочном удостоверении.

– Но я выделю тебе место проживания поближе. Будешь жить в пяти минутах ходьбы от станции метро Выборгская, оттуда в любой конец города быстро доедешь, – уже бодро и игриво продолжила она, протягивая Полине листок бумаги с написанным на нём крупным каллиграфическим почерком адресом.

– Опять на метро возвращаться? – засовывая записку в карман плаща и приседая, чтобы подхватить вещи с пола, печально пропела Полина.

– Нет, нет, – поспешила упокоить её Мария Николаевна, – на метро не надо возвращаться, – с Петроградской до Выборгской тебе долго придётся добираться, да ещё с пересадками.

Она подошла к окну и в позе великого вождя, запечатлённой в многочисленных копиях бронзовой статуи, разбежавшихся по Советскому Союзу и возвышающихся в центре всех городских площадей, выбросила вперёд правую руку, обозначая направление дальнейшего движения Полины к её светлому будущему.

– Видишь наверху знак трамвайной остановки? Перейдёшь на ту сторону и подождёшь семнадцатого трамвая. Он часто ходит и за десять минут довезёт тебя до места.

3

Полина продолжила любоваться подробностями одного из красивейших европейских городов через окно полупустого трамвая и, пока добиралась до места, успела нарисовать в своём воображении соответствующий сложившимся впечатлениям образ солидной столичной дамы в пенсне, которая заочно любезно согласилась предоставить ей часть своего жилища. Но первым, что бросилось в глаза на подходе к одному из многочисленных зданий, построенных в прошлом веке в качестве так называемых доходных, оказалась вывеска «Кафе мороженое», и заглянув в витрину первого этажа, Полина увидела аккуратные столики с немногочисленными посетителями, а давно опустевший желудок жалобно застонал. Где-то под толстыми слоями одежды укромно затаились крупные купюры огромной по её меркам суммы, сложившейся из последней зарплаты и командировочных на текущий месяц, но и легальной мелочи из кошелька наверняка хватило бы на небольшую порцию любимого лакомства.

В школьные годы Полина изредка устраивала себе маленькие праздники, когда из непотраченных на школьные завтраки и тщательно припрятанных от родителей монет складывалась сумма, достаточная для покупки сразу нескольких порций мороженого. Она возвращалась после школы в пустую квартиру и укладывалась на диван с тарелкой, заполненной вафельными стаканчиками с волшебным содержимым, и не спеша, смакуя каждый откусанный кусочек, последовательно уничтожала их все. Пока мороженное таило во рту, на языке оседали крошки сливочного масла, не успевшие смешаться с общей массой, и Полина нежно раздавливала их зубами.

Эти воспоминания спровоцировали свежий приток желудочного сока и, отмахнувшись от них, она поспешила в своё новое жилище, чтобы при первой же возможности вернуться в кафе.

Поднявшись на четвёртый этаж, Полина несколько раз нажимала на кнопку звонка, пережидая и прислушиваясь, пока массивная деревянная дверь наконец со скрипом не отворилась.

– Чего трезвонишь? – услышала она такой же скрипучий голос из глубин тёмного коридора и не сразу смогла разглядеть его обладательницу.

Полине ещё не разу не приходилось видеть взрослого человека ниже её собственного полутораметрового роста, и теперь она с любопытством разглядывала приземистую старушку далеко не дворянского происхождения, всем своим видом похожую на сказочного Колобка, сошедшего со страниц известной детской книжки. Хозяйка, видимо, уже была осведомлена о скором прибытии нового постояльца, поэтому без лишних расспросов повернулась и зашагала обратно в квартиру. Полина с усмешкой наблюдала, как покачиваясь на коротких, полусогнутых, широко раздвинутых в коленях ножках двигалось круглое рыхлое тело, задавая волнообразные движения таким же коротким ручкам, разложенным по бокам на вздрагивающих при ходьбе ягодицах. Зажёванный подол ветхого, когда-то ярко расцвеченного крупными красными розами на синем фоне, халата высоко задрался, и из-под него торчал край такой же изрядно поношенной белой ночной сорочки. Чёрные с густой проседью волосы собрались на макушке в короткий жиденький хвостик отрезком белой так называемой эластичной ленты, которую в простонародье называли просто резинкой и использовали для поддержания на весу определённого вида одежды, чаще всего белья. Такая же резинка охватывала сзади голову в качестве отсутствующих душек, удерживая на массивном картофелеобразном носу массивные очки с толстыми линзами, больше похожими на лупы.

– А зовут меня просто – Мариванна, – проскрипела хозяйка на ходу, и Полина представилась в ответ.

– Это как же тебя друзья называют, полькой что ли? – захихикала Марья Ивановна.

Полина последовала за колобком по неосвещённому коридору и остановилась, когда его левая рука вздрогнула и чуть приподнялась в направлении открытой двери в небольшую комнату.

– Это моя комната, а рядом – твоя, – и старушка сделала несколько шагов по коридору, чтобы остановиться рядом с жилищем квартирантки.

Полина поспешила бросить на пол поклажу и с любопытством осмотрела по форме похожую на пенал тёмную каморку с более чем скромным убранством, состоящим из полуразвалившихся тахты и платяного шкафа вдоль одной стены и письменного стола вдоль другой. Она прошла к торцевой стене и поняла, почему в комнате так темно и холодно – окно упиралось в глухую стену, и лишь узкая полоска света из-за угла здания просачивалась внутрь.

«Так вот оно какое, жилище Раскольникова», – заключила Полина и тут же переименовала Колобка в Старуху-процентщицу.

Коридор упирался в дверь помещения, оказавшимся туалетом, и Полина поспешила оценить его возможности, по завершении процедуры привычно дёрнув цепь возвышающегося над неё смывного бачка. А завершила экскурсию такая же крошечная, как и жилые помещения, кухня рядом с комнатой Полины. Холодильник и газовая плита, оснащённая всего двумя конфорками, своими объёмами соответствовали размерам комнаты. Полина поискала глазами газовую колонку для подогрева воды и в тревожном предчувствии обратилась к хозяйке: