Падение Храма Соломонова

– Прежде чем казнят, тебя отдадут для утех заключенным, нищим и больным. Посмотрим, что ты тогда заговоришь. Увести! – затем, повернувшись к гостям, произнес: – Видите, что я должен терпеть ради вашей безопасности. А теперь начинаем трапезу, я вижу – все заждались. Но перед этим приказываю открыть крышу.

Многие, кто еще этого не видел, восхитились и поразились, когда крыша постепенно начала открываться, и все смогли насладиться видом голубого неба. После чего Нерон возлег в окружении супруги, Офония и Гелия, а присутствующие принялись за еду и питье.

Главная смена блюд состояла обычно из семи кушаний, в том числе рыбы, мяса и птицы. В качестве гарнира к ним подавались овощи с разнообразными соусами. Постепенно напиваясь, гости стали чувствовать себя свободнее и раскованнее, у них развязывались языки и все чаще слышны уже ругательства в сторону друг друга. Тигеллин пытался внимательно следить за каждым и, по возможности слышать, кто что говорит. Затем все начали просить императора спеть или прочитать свои стихи, Нерон сначала отбивался, а затем согласился и выйдя на середину зала, начал петь. Пел отвратительно, но все так восхищенно на него смотрели, что создавалось впечатление – перед ними стоит гениальный певец. После окончания выступления, гости долго аплодировали и громко восхищались его талантом. Император вновь возлег за столом, и трапеза продолжилась.

Наконец, когда уже гости насытились, рабы унесли все столы целиком и на их места принесли новые, на которых разместились всевозможные фрукты, орехи и медовое печенье. Застолье продолжалось до поздней ночи и многие уже не контролировали себя. Сам Нерон до такой степени опьянел, что перевернув стол, начал целоваться сразу с несколькими супругами сенаторов. Офоний все еще пытался всех контролировать, но поняв, что не осиливает это, сам пошел развлекаться. Гелий же, напившись, попытался встать, но свалился на пол и уснул. В этот вечер только Тит и Поппея были трезвыми. Последняя, видя своего супруга как всегда пьяного и развратного, чувствуя свою силу, не выдержала и закричала:

– Посмотрите на него! И это наш император? При собственной супруге, которая является самой красивой женщиной в империи, он развлекается с другими. Да я для любого мужчины предел мечтаний и сейчас всем докажу это. – При этих словах она схватила ближайшего, им оказался Сабин Флавий, и поцеловала его.

Нерон, увидев это, пришел в ярость. Раскинув своих женщин в стороны, направился к императрице. Приблизившись и отшвырнув Сабина, пристально посмотрел на разъяренную супругу, замахнулся и со всей силой ударил ее кулаками в лицо. А когда она упала, он с еще большей злобой и жестокостью стал бить Поппею ногами в живот и лицо. Тит, увидев это, подбежал и попытался остановить императора словами:

– Владыка, не надо, это же твоя супруга и она беременная!

Услышав это, Нерон тут же остановился. Многие в триклинии затихли, перестали играть музыканты, гости внимательно наблюдали за этой сценой. Император посмотрел на друга и сказал:

– Что я сделал, Тит? – похоже было, что император мгновенно протрезвел. – Почему ты меня раньше не остановил?

– Прости, повелитель, но я не вправе касаться тебя.

– Преторианцы! – закричал Нерон. – Уведите мою супругу и приведите к ней эскулапов. Быстро!

Те подняли без сознания Поппею и унесли. Император посмотрел на Тигеллина, который и дальше во всю веселился, на Гелия, который видел уже глубокий сон, посмотрел на Веспасиана, лежащего на софе похрапывая, затем на Сабина, который так и не поднялся с разбитого стола, и перевел взгляд на Тита, стоящего рядом с ним и готового помочь своему цезарю.

– О, Тит! В эту трудную минуту только ты один со мной. Всем другим я безразличен, им главное пьянство и развлечение. Их не волнуют мои проблемы. – сказал Нерон. – Если бы не ты, я мог убить императрицу. Ты же знаешь, после матери я не смогу перенести смерть моей любимой Поппеи и ребенка. Тит, помоги мне.

– Не волнуйся, владыка. Давай пойдем к ней и посмотрим, в каком она состоянии.

– Нет, я не могу ей показываться на глаза. А если она не выживет, я буду себя упрекать всю жизнь.

– Ты, кроме того, что император, еще и божественный. Поэтому имеешь право лишать жизни кого хочешь, даже если это твои самые любимые люди и будешь прав. Ты же знаешь, что ты бог!

– Благодарю, Тит, за понимание! – прослезился Нерон. – Я счастлив, что ты считаешь также. – и он крепко обнял Флавия-Младшего. – Порой думаю, может тебя назначить префектом преторианцев, ты всегда был бы рядом со мной, а так тебя вижу очень редко, и ты меня не утешаешь в нужные моменты.

– Тебе не нужны утешители, чтобы ты не делал, это всегда правильно. А теперь идем проведаем Поппею.

Они зашли в покои императрицы, возле которой находилось около десяти лекарей. Увидев императора, они поклонились и один из них сказал:

– Наш владыка! Божественная в очень плохом состоянии. Мы уже боремся за ее жизнь, жизнь вашего ребенка окончена.

Нерон горько заплакал, и сразу же перестав, спросил:

– Есть надежда на ее спасение?

– Надежда всегда есть, если молиться богам!

– Я и есть бог! – с негодованием произнес Нерон.

– Тогда все зависит от тебя. – сразу же сообразив, ответил эскулап.

Император смутился:

– А я сам еще не решил, нужна ли она мне или нет, ведь она уже пустая!

Все лекари и Тит, открыв рты с недоумением посмотрели на владыку. Нерон же, обращаясь к другу, сказал:

– Тит, останься со мной здесь и поддержи меня.

Всю ночь Флавий не отходил от Нерона и всячески утешал его. К утру в покои императрицы зашли Тигеллин, Гелий и еще несколько приближенных, после чего цезарь обратился к Титу:

– Благодарю тебя за все, я этого никогда не забуду! А теперь иди домой и отоспись. Я за тобой пошлю, когда придет время.

Весь день Тит проспал. И опять ему приснился странный сон, где все кругом горит. Понемногу он стал понимать, что этот сон, возможно, предвестник наказания за все содеянное.

Утром проснувшись, пошел в триклинию, где вместе с семьей позавтракал пшеничными бисквитами с медом, инжиром и маслинами. Домицилла возлежала молча, но видно было, что она еле терпит своих близких.

– Нечего строить из себя обиженную. Я тебе сказал, что пока не решишь выйти замуж за сенатора, будешь под домашним арестом. И все рабы предупреждены, чтобы ты через них не попросила о помощи Руфа. Также знай, что тебя охраняют и убежать отсюда не удастся. – начал разговор Веспасиан.

– Я никогда не выйду замуж за эту свинью, так и знай. Либо Руф, либо смерть!

– Сестра, не говори так. – вмешался Тит. – Отец тебя любит и желает только добра. Разве ты не знаешь, Фений замешан в заговоре против Нерона и его скоро казнят, а если ты не успокоишься, то и тебя вместе с ним!

Домицилла пришла в ужас от услышанного:

– Брат! – обратилась она к Титу. – Ты же приближен к императору, походатайствуй перед императором за Руфа, я не переживу, если его казнят! – и она заплакала. – Обещай, прошу, нет, умоляю!

– Это невозможно, дочь. Если он начнет заступаться за него, его казнят, как и твоего любимого. Или ты хочешь, чтобы из-за твоих капризов казнили твоего брата? Ты этого хочешь, ответь? – спросил в гневе Веспасиан.

– Нет, я не желаю вам зла, но должен быть выход, как спасти его?

– Выход есть. Выйти замуж за Гая Страбона. Я его сейчас могу позвать. – с надеждой в голосе сказал глава семейства.

– Никогда. Учтите, если Фений умрет, я обещаю, умру тоже. – сказав это, она поднялась из-за стола и убежала.

– Нервная она какая-то в последнее время, неужели любовь такое делает с людьми? – изумился Домициан. – Лично я никогда не позволю любви такое творить со мной.

– Отец, надо что-то делать, Домицилла, действительно, может наложить на себя руки. – обратился Тит.

– Может отправить ее на виллу в Испанию, или познакомить с каким-то молодым патрицием, как ты думаешь?

– Я заберу сестру собой в Иудею, может там она отвлечется от всего.

– Кстати, ты узнал, куда тебя хочет отправить Нерон?

– Нет, он скажет позже.

– Попроси его, чтобы он сделал тебя квестором Иерусалима.

В этот момент в триклинию вошел Тигеллин, а за ним Марк: