Падение Храма Соломонова

– О Тит, мои соболезнования. Твоя мать была прекрасным человеком, еще позавчера она была здорова, а сейчас… – он помолчал, и через мгновение спросил: – от чего она умерла?

– Болезнь, а отчего и почему, наш бездарь-лекарь не смог объяснить. Мы думали пригласить эскулапа Нерона, чтобы он ее осмотрел, но, к сожалению, не успели.

– Надеюсь, лекарь сопровождает твою мать в царство Плутона?

– Нет, я его простил и отпустил. Пусть живет, в конце концов он нам был предан многие годы.

– С каких пор ты начал прощать?

– Сам не знаю, наверно сказывается обещание, данное мною матери.

– Понимаю. – Фений с недоумением посмотрел на друга, но не стал углубляться в это, а сразу перешел к следующему: – Я принес вам папирусный[20 - Папирус – бумага из тростника.] свиток от императора. Он узнал о смерти еще ночью. Я отдал его твоему отцу, он в таблине… Иди почитай.

Тит кивнул и ушел. В таблине сидел Веспасиан и о чем-то думал, а на столе лежал свиток. Тит молча вошел и, взяв послание, стал читать.

Уважаемые Флавии!

С прискорбным сердцем узнал Я сегодня о кончине благороднейшей римлянки Домициллы. Она была всегда примером благочестия для всех смертных. Ее поведение и изречения были достойны ее благородного рода. И особенно горько осознавать, что умерла мать моего близкого друга Тита, который мне как брат, а значит она мне как вторая мать, ведь настоящей Я лишился, к сожалению, намного раньше. Поэтому, Я, как никто другой, знаю, что это такое, потеря самого близкого человека!

Примите Мое искреннее соболезнование!

Божественнейший из всех Божественных, Великий Император, Великий Поэт и Певец – Цезарь НЕРОН Август!

– Да, Нерон опять пытается выдавить из нас слезу по его матери. – сказал Тит, кладя свиток на стол. – Сам ее убил, а сейчас рассказывает, как он ее любил. И хочет, чтобы я пришел и утешил его. Это письмо жалость к самому себе, а не к нам.

– А то ты его только сейчас узнал. Хорошо, что вообще нам что-то прислал, мог бы и проигнорировать наше горе.

– Что правда, то правда. Уже все готово для похорон?

– Пусть все попрощаются с Домициллой, и тогда отправим ее в последний путь.

Флавии вышли к умершей. По римской традиции, тело должно было находиться в атрии несколько дней, чтобы все желающие могли попрощаться. Например, тело императора, в идеале, должно лежать неделю. Но Веспасиан решил похоронить днем, очень тяжело ему было смотреть на бездыханное тело своей супруги, да и дальше травмировать Домициана он не хотел. Когда все попрощались, рабы взяли носилки с телом и вынесли на улицу.

Погода была пасмурная. После окончания ливня прошло несколько часов, поэтому было еще холодно и сыро. Процессия двинулась по улице. Впереди нее шли члены семьи, близкие друзья и остальные гости, одетые в черные тоги[21 - Тога – мужская одежда разных цветов, право ношение которую имел только римский гражданин. Большой кусок материи надевался поверх туники и имел сложный покрой с особыми складками.] и паллы[22 - Палла – длинная материя поверх платья.], за ними восемь рабов несли усопшую, затем музыканты, за которыми шли префицы. Замыкали шествие охранники. Перед тем как похоронить умершую, необходимо обязательно занести ее на форум[23 - Форум – площадь в каждом городе, служившая центром общественной жизни.].

Они вошли в соседний городской район – холм Целий, который часто служил местом сбора политиков и воинов. Вдоль дороги с обеих сторон велось большое строительство. Только год прошел после опустошительного пожара, уничтожившего почти весь город, многое уже было восстановлено, а кое-что построено заново. Здесь можно увидеть строительство огромного храма божественного императора Клавдия, которое начал Нерон из-за того, что предыдущий сгорел. Вокруг здания находилась масса фонтанов и садов, казалось, что для императора главным является эти сады, и они первым делом были посажены. Грандиозные строительства, лишь подчеркивали настоящую мощь города, который многие называли Столицей мира.

Город – государство жило своей собственной жизнью. Проблемы жителей Рима являлись совсем иные по значимости, нежели проблемы граждан других провинций и городов. Фактически тот, кто управлял римлянами, управлял всей империей и всем миром. Миллионы людей мечтали хоть издали увидеть этот город, о котором слагали легенды, и который являлся как мираж в пустыне во всем своем величии и красоте. Быть гражданином Рима, значит быть гражданином всего мира и это давало небывалые привилегии. Например, какое бы преступление ни сделал римлянин, он мог просить суда у самого императора, и в какой бы провинции ни находился, его обязаны были доставить в Рим на суд. Многие граждане других провинций за целое состояние или за заслуги могли получить это почетное звание, и многие к этому стремились. Из всех провинций и городов, находящихся под властью Рима, стекались неимоверные налоги, на которые он жил и в которых купался. Поэтому в городе сооружались такой красоты здания, храмы, амфитеатры, цирки и особенно дворцы, что равных им в мире не было. Особенно поражал масштаб строительства Золотого дворца Нерона, который по окончанию работ должен стать новым чудом света.

В Риме проживало около одного миллиона человек и свыше полумиллиона приезжих пребывало каждый день в нем. Мансионы[24 - Мансион – гостиница.] всегда были забиты до отказа. Прибывшие путешественники с трудом находили себе место для ночлега. Часто их принимали за денарии[25 - Денарий – римская серебряная монета.] небогатые граждане у себя в жилищах и вместо доходов для многих хозяев это плачевно заканчивалось.

Плотность застроек в городе была настолько велика, что не оставалось свободного пространства для строительства. Поэтому начали строить множество инсул[26 - Инсулы – многоэтажные дома.], которые максимально достигали пяти этажей. Система канализаций умно продумана: во время ливня, вода сливалась по специальным водостокам по сторонам улиц и попадала в канализацию.

Процессия прошла под гигантским акведуком, в котором питьевая вода попадала в специальные резервуары, а оттуда в фонтаны или только в нижние этажи, поэтому граждане верхних этажей либо сами ходили по воду, либо им доставляли разносчики воды.

Наконец они появились на Большом Римском Форуме. Перед ними оказалась главная площадь Рима, где заседали центральные органы власти. Форум был застроен крупнейшими римскими базиликами[27 - Базилика – здание для проведения собраний или судебных заседаний.] Эмилия и Юлия, храмами Конкордия, Юлия, Сатурна, Кастора, Поллукса и круглым храмом Весты. Здесь находилась Курия[28 - Курия – здание для собраний.] Юлия Цезаря, где восседали сенаторы. На месте погребального костра Юлия Цезаря возведена триумфальная арка. На площади шуты давали свои представления, торговцы продавали товары в лавках. Форум расположен между Палатинским, Капитолийским и Квиринальским холмами. Тут процессия остановилась и Веспасиан, взойдя на ростру[29 - Ростра – трибуна для выступлений.], сказал речь полную любви и гордости за свою супругу, многие плебеи[30 - Плебеи – простолюдины.] подходили и слушали. Некоторые даже выражали соболезнование, хотя и в помине не знали эту матрону[31 - Матрона – замужняя женщина.]. После всего сказанного все двинулись в сторону Аппиевой дороги ведущей из Рима в город Капую. Идти было довольно свободно, так как в дневное время пользоваться карруками[32 - Каррука – дорожная повозка.] было запрещено.

Вечерело, когда, наконец, достигли за городом места погребения. В самом же городе нельзя было хоронить людей и поэтому вдоль дороги стояли величественные и обычные надгробные памятники, и усыпальницы. Уже была вырыта яма, внутри которой сложили дрова, куда положили тело и зажгли поленья. Перед этим под язык умершей положили монету, плата для перевоза через загробную реку Стикс. После того, как огонь потух, останки закопали и сверху установили саркофаг. Памятник еще готов не был. Когда вся церемония закончилась, родственники и друзья вернулись в город. Цель – храм Юпитера Капитолийского. Через Капенские ворота они вошли в Рим, который имел уже иной вид. Весь в огнях лампад и факелов он напоминал нарядную невесту. Шли молча и не спеша, хотя торопиться надо было, ведь путешествие к могиле и назад заняло довольно много времени. На улице уже ночь, а народа казалось, не убывало, а, наоборот, становилось все больше и больше. Священная дорога, на которую они вышли, выложена булыжником не только в Риме, но и далеко за его пределами. Многие простибулы[33 - Простибула – с латинского «Непотребная женщина», проститутка.] выходили на улицу именно сейчас, это время им казалось наиболее подходящим. Они открыто обнимали всех проходящих мимо них. Свою порцию получил и Тит, который нервно оттолкнул одну из них, считая, что сейчас неподходящее время для утех.

Еще издалека виднелось грандиозное сооружение, которое вблизи, когда они вошли на Капитолий, оказалось еще массивнее. Это центр религиозной жизни не только Рима, но и всей империи. Под золоченой крышей храма вместе с Юпитером[34 - Юпитер – бог небес, высшее божество.] Минерва[35 - Минерва – богиня искусства и разума.] и Юнона[36 - Юнона – богиня финансов.] взирали с высоты холма на весь город. Три алтаря в храме построены в их честь, но они далеко не единственные. Возле храма процессию ждали трое рабов крепко держащих возле себя быка, необходимого для совершения жертвы. Веспасиан позвал жреца, который вышел и поприветствовал всех. Затем он омыл руки и призвал к полной тишине. Возлив на голову быка вино, дал знак, что все готово, после чего его помощники ритуальным топором из меди убили жертву. Тушу положили на жертвенник, где она и сгорела, а запах жареного мяса должен дойти до бога. Кроме этого жрец получил один аурей[37 - Аурей – самая крупная золотая римская монета, около восьми граммов веса с изображением императора, что являлось признаком подлинности.] в благодарность, после чего Веспасиан пригласил гостей уже на завтра на обед, и все разошлись.

Глава II

…Вокруг огонь, крики, страх, ужас. Люди в панике бегут, пытаясь хоть где-то спрятаться и не видеть всего этого. В основном женщины и дети, все в слезах, с молитвами и упреками на устах. И вдруг какое-то гигантское здание, похожее на храм, начинает полыхать. Причем огонь этот такой неимоверной силы, как будто это проклятие, посланное за какие-то грехи, а из храма начинают выбегать люди, объятые огненным пламенем…

Тит проснулся в холодном поту. Этой ночью он наконец уснул, но сон навеял на него безумный страх из-за того, что был как настоящий. «Я и раньше видел боевые действия, смерть и боль, но такого – никогда. Что это за люди и что за храм? Разве я, Тит Флавий богобоязненный человек смог бы уничтожить храм какого-то божества? Да никогда!» Хотя он и поспал всего немного, но так до утра и не уснул. В голове теснились мысли одна хуже другой. Потом все же решил, что это связано с его состоянием.

Выйдя из кубикулы, он увидел, что рабы заняты чисткой и мытьем полов и стен. Даже дождевую воду, которая сквозь комплювий[38 - Комплювий – отверстие в крыше, сквозь которое стекала дождевая вода.] стекала в имплювий[39 - Имплювий – особый резервуар в атрии, куда стекалась вода.] в атрии, очищали. Тит зашел в кухню, где шло приготовление к обеду. Каждая из рабынь готовила какое-либо одно блюдо. Одна нарезала острым ножом мясо и рыбу, другая готовила ингредиенты для соуса, измельчала их тяжелым пестиком в мортаре[40 - Мортара – каменная ступа.]. Еще несколько месили тесто и из него лепили булочки, а рядом стояли мешки с мукой. В печке жарилась птица, а на очереди было мясо говядины и свинины. В специальной печке готовилась пища в глиняных и бронзовых сосудах. Мелкие амфоры лежали на полках, большие в углу. В глиняном кувшине, дно которого все в дырках, готовили сыр. В толстых кувшинах с толстыми стенками и узким горлышком, хранилось прохладное вино.

Одна рабыня, изящная и красивая девушка, подошла к Титу, поклонилась и сказала:

– Господин хочет есть? Я сейчас же тебе накрою в триклинии[41 - Триклиния – столовая.].

– Не надо, я не хочу. Скажи, все дома?

– Нет, мой господин. Хозяин ушел, а твои сестра и брат еще спят. Ты точно не хочешь есть?

– Где Марк? Скажи, чтобы он приказал растопить мне тепидарий[42 - Тепидарий – теплая сухая комната в классических римских термах, предназначенная для (предварительного) разогрева тела.] и прислал бальнеатора[43 - Балнеатор – служитель при бане, отвечал за мази и благовония.] и эпилятора.

Через полчаса Тит уже плавал в кальдарии[44 - Кальдарий – одно из основных помещений римских терм, зал с горячей водой.]. Под виллой находились специальные камины, куда укладывали дрова и уголь. Теплый, а в тепидарии горячий воздух, циркулировал под полом и в трубах, находящихся в стенах. Пол нижнего этажа поддерживали каменные столбы. Одна рабыня натирала тело растительным маслом, а спустя время соскабливала специальными деревянными скребками. Вторая – ждала своей очереди, чтобы приступить к массажу. При очень жаркой температуре было вдвойне приятно окунаться в холодный бассейн, тем более, что при этом делали расслабляющий массаж. Завершилась вся процедура во фригидарии[45 - Фригидарий – одно из помещений классических римских терм, предназначенное для охлаждения.].

После отдыха он вышел в перистиль[46 - Перестиль – сад с оградой.] подышать свежим воздухом. Погода сегодня была теплая, уже начинала чувствоваться настоящая весна. Там встретил своего брата, который среди фонтанов и садов купался в небольшом бассейне. Увидев Тита, Домициан подплыл:

– Как спалось, братец? Ты что, кричал во сне? – с легкой насмешкой спросил мальчик.

– Тебе скоро предстоит церемония по достижению зрелости и ты станешь полноценным гражданином Рима. Так что учись вести себя соответственно. Кстати, твой ритор с тобой еще занимается или ты уже совсем охладел к учебе? Что, уже не хочешь быть политическим деятелем либо юристом?

– Я и так уже в совершенстве знаю историю, философию, географию и греческий язык! – с надменным видом произнес Домициан.

– Не сомневаюсь. – сказал Тит с таким видом, будто он безграмотный плебей смиренно стоит перед образованным патрицием. – По сравнению с тобой сам Юлий Цезарь – пустое место!

В этот момент к ним подошел номенклатор[47 - Номенклатор – раб, объявляющий о приходе гостей. Должен был знать всех поименно и представлять их хозяину.] и сообщил, что пришел какой-то посланник. Когда Тит вышел в атрий и приветствовал гостя, тот доложил:

– Великий император Нерон сегодня ждет своего друга Тита во дворце! Ты принимаешь его приглашение?

– Конечно! Для каждого гражданина приглашение во дворец большая честь, тем более, когда его приглашает сам Божественный. – он говорил с расчетом на то, что его слова обязательно будут доложены повелителю. – Передай императору, что вечером я буду у него.

– Владыка Нерон этот ответ предвидел, и сказал, что если Тит скажет это, передай ему, что император хочет видеть его немедля!

Тит побледнел, зная характер Нерона, который мог спокойно воспринять это как оскорбление его величия, начал уже жалеть о сказанном, но выхода не было, надо было идти до конца:

– Передай Божественному, что хотя сегодня будет у нас обед в честь покойной матери, я из уважения к владыке, брошу все свои дела и приду на Палатин.

Посланник поклонился и ушел.

– Марк! Марк! – закричал Тит. – Сколько можно тебя звать? Быстро скажи, чтобы приготовили паланкин[48 - Паланкин – крытые носилки.], я отбываю к Нерону.

Ординарий послушно выслушал приказание и принялся его исполнять. Вскоре все было готово и четыре крепких, здоровых раба ждали своего хозяина на улице. Когда последний уже садился в паланкин, к нему подошел человек и попросился присоединиться. Флавий разрешил, потому что хорошо знал его. Это был пожилой человек, невысокого роста, с уставшим и замученным видом. Когда рабы подняли жерди паланкина, собеседник начал разговор: