Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

Переход был, как и все остальные, выполнен в виде узкого коридора с лестницей, ведущей вниз, на удивление лестница была абсолютно пуста. Илина постоянно оборачивалась назад, какое-то плохое предчувствие с самой таверны не отпускало её. Дойдя до развилки, куда впадали ещё два прохода, она поняла, что предчувствие было не просто так.

Внезапно им навстречу из-за угла вышло три эльфа из компании, которая пыталась развязать драку в таверне. Во главе троицы был тот самый эльф с золотыми зубами:

– Вот псы и сами пришли к укротителю. Видимо, судьба существует, и этой битвы не избежать! – с улыбкой на лице проговорил он.

– Разворачивайся и проваливай отсюда, кусок ушастого дерьма! – крикнул Брайтон и оттолкнул эльфа в сторону, чтобы тот не перегораживал проход.

– Убью, скотину! – прокричал эльф, которого придержали друзья, чтобы он не свалился на землю.

Левардье недолго думая с развороту стеганул ушастого в челюсть своим протезом. Кость хрустнула, а зубы щелкнули полетев прочь. Глаза у надоедливого провокатора закатились, и он упал без сознания на землю.

Двое других эльфов тут же ринулись в драку. Один из них выхватил небольшой тонкий нож для бумаги и резким движением попытался пырнуть Брайтона в живот. Мужчина умело увернулся и с разворота ударил подлеца ботинком в затылок. Илина, увидев всё это, выкрикнула заклинание, и нападавший с огромной силой отлетел в сторону метров на сто.

Корани решила помогать своему мужу, они с Левардье довольно быстро переломали пару рёбер третьему нападавшему, который уже лежал на земле, свернувшись в комочек. У волка на лице была кровь, эльф всё же успел разбить солдату нос, из-за чего и был очень жестоко избит. Илина и Брайтон слышали, как под ударом ног Левардье, у эльфа хрустели кости. Корани же, скованная в движениях из-за платья, просто била каблуком туфли зажатой в руке по голове.

– Полно! Мне кажется такого урока они не забудут, друзья! – утихомирил волков Брайтон.

Корани нервно сдула прядь волос со лба и натянула обратно туфлю, заляпанную кровью:

– Вот именно этого я и не хотела! – громко крикнула она.

– Тебе больше хотелось, чтобы они нам морды поразбивали?! – недовольно ответил Брайтон.

– Эй, стой! – Закричала Илина.

Все обернулись и увидели, как эльф, которого она метнула в сторону, поднялся и побежал по проходу.

– Уходим отсюда – сурово сказал Левардье. – Сейчас тут мигом появится стража, и тогда нам будет очень плохо.

Все быстро покивали головами и, ускорив шаг, двинулись в ту же сторону, куда бежал эльф. У очередной развилки, которая выводила в другую часть торгового квартала, они услышали громкий голос, кричащий на ломаном всеобщем:

– Стоп, человек! Страж дать приказ!

Четвёрка остановилась и повернулась на голос, за ними стояло шестеро вооружённых стражников в синих лёгких доспехах и серебряных масках, закрывающих лица. По телу Корани пробежали мурашки, Илина тяжело вздохнула, а Левардье покрепче взял волчицу за талию. Только один Брайтон растянулся в улыбке и свесил голову вниз, то ли от нервов, то ли ему и правда было наплевать на суровость эльфов.

– Что тебе нужно? – грубо спросил он.

– Закон рушен, вы бить Elieth–Endena! – строго ответил стражник и, щёлкнув пальцами, произнёс: – Seith deasthedr nitreadus vestseenda!

Стражники очень быстро и грубо стали заламывать руки друзьям, попутно выкидывая и отбирая у них оружие. Сопротивляться не было смысла. Левардье видел, как эльф, которого Илина швырнула в сторону, что-то говорил на родном языке прямо на ухо главному стражнику. Другой же с помощью угля в серебряной палочке в виде витого побега, записывал что-то на лист со штампом.

Руки друзей очень быстро были закованы в стальные, тонкие но очень крепкие кандалы, соединенные толстой цепью. Замок на таких кандалах был навесной, что не позволяло их сломать или протиснуть через них запястье. Судя по всему это тоже были гномьи изделия, ведь они со щелчком утягивались в размере до нужного запястья, одна створка проходила в другую и все. Руки из них при желании не вынуть, хоть маслом мажь, хоть в кровь стирай, ничего не поможет.

– На каком основании вы задерживаете нас. Этот эльф вместе с компанией напали первыми! – громко кричала Корани, только страже было абсолютно наплевать.

Один из эльфов в маске с изображением солнца начал обшаривать вещи друзей, он вытащил грамоту из ножен Брайтона, внимательно посмотрел на неё, после чего демонстративно разорвал и бросил на землю.

***

Парламентёры из Верландии молча стояли в небольшой комнате, в которой дымил всего лишь один канделябр, окон в ней не было, закрывалась она на глухую деревянную дверь с грубой ковкой. Страх и волнение переполняли всех четверых. Они понимали, что теперь им не выбраться от эльфов без проблем, и миссия по поиску Николы провалена.

Они ждали Эльтуриила. Император был обязан прийти в эту вонючую темную комнатку, где даже не было скамеек, что говорить уж о таком удобстве, как туалет или стул. Время тянулось, медленно изматывая и заставляя прикрывать уставшие глаза, тем более дым от свеч заполнял комнату, мешая дышать и смотреть.

Дверь открылась, яркий свет тут же заполнил помещение, заставляя глаза друзей слезится:

– Вот и закончена ваша миссия, что по закону, что по документам – Эльтуриил стоял с мерзкой улыбкой на лице. – В тюрьму, никаких разбирательств, а этим троим выплатить жалование в пятикратном размере. Вам товарищи парламентёры не повезло, что в той же таверне отдыхали стражники, у которых был выходной.

Дверь снова захлопнулась, оставив друзей среди томящей и пугающей полутьмы карцерной камеры города Азингал. Никто из них даже не догадывался о том, что Эселаар Теаринден была задержана за политическое предательство и уже направлялась в лагерь отработки, а корабль «Месть Короля и Королевы», команда которого уже посчитана по отрубленным головам, пылает прямо в порту.

Тёмная сторона Азингала

За время исполнения приказа императора Эльтуриила по внутренней политике Сайраншеала, отрядами императорского исполнения в лагеря отработки было отправлено семнадцать тысяч душ, убито в боях три с лишним тысячи душ, заключено в темницы две тысячи душ, казнено в соответствии с новыми законами восемьсот двадцать две души.

Сводка исполнительного листа приказа номер триста семьдесят один.

Коридоры были наполнены мглой, изредка где-то вдалеке дрожал тусклый свет от небольших свечей. Стены были покрыты плесенью и грибами. По полу бегали крысы, которые давно поняли, что именно они неотъемлемые серые кардиналы этих подземелий. Всё вокруг было наполнено невыносимым запахом пота, крови и гнили. Иногда, нос щекотал дикий запах свежих испражнений. Девятый ярус Азингала – темница, где десятилетиями томились пленники, которые по тем или иным причинам случайно не угодили Сайраншеальскому закону или Эльтуриилу лично. Темницы эльфов нельзя было сравнить с их красотой и помпезностью на поверхности. Каменные узкие коридоры, полностью заваленные мусором, гниющей едой, соломой и дохлыми крысами. Грязные стены, покрытые порой тем, что не могло на них оказаться физически. Возле некоторых камер эльфийская стража ради потехи вывешивала отрубленные конечности и головы тех, кто умер на девятом круге, так и не увидев больше солнца. Огромные чёрные трупные мухи заполняли всё своим жужжанием.

Азингальская темница имела весьма простое строение: шесть прямых коридоров, которые пересекались одним в самом начале. Вдоль них располагались сотни камер, в начале темницы был пост стражников, их комнаты отдыха и места дежурства. Выбраться из темницы не представлялось возможным, камеры запечатывались с помощью магии, на выходе из коридора стояла ещё одна решетка, запечатанная таким же заклинанием, дальше располагался пост стражи, где ежедневно дежурило пятьдесят воинов, за ними шли комнаты отдыха на мудрёных гномьих замках, которые нельзя было открыть простым ключом. Всё это завершала огромная монолитная каменная стена, через которую стражников переносил магический портал с помощью трансгрессировки, обратно их забирали тем же путем. На лестнице, что вела на самый верхний ярус, прямиком под дворец императора стояло ещё два поста стражи по тридцать человек и четыре решетки. Неприступная темница, которая забирала все надежды у тех, кто в неё попадал, а вслед за надеждами уходил и рассудок.

Восемь стражников шли по коридору, сопровождая по тёмным, едва освещаемым каменным подземельям Илину, Корани, Левардье и Брайтона. Больше всех не повезло волку, стражники сняли с него магическую руку, посчитав её опасной. Друзья были раздеты чуть ли не догола, на мужчинах были только штаны, на девушках грязные ношеные кем-то ранее холщевые сарафаны, которые жутко воняли потом. Азингальские казематы буквально выплеснули на друзей весь ужас, когда их босые ноги ступали по полу, по самую щиколотку залитому гнилью, мочой и соломой.

Девушек трясло, от запаха и ощущений их буквально выворачивало на изнанку. Никто из стражников на это не обращал внимания, они только грубо толкали вперед, чтобы движение по мрачным коридорам не задерживалось. Шею Илины сковывал оприциновый ошейник, который эльфы выдавали всем магам. Левардье сохранял спокойствие, он прерывисто дышал, пытаясь привыкнуть к запаху, который для его волчьего чутья был подобен смерти. Понимая, что Корани чувствует тоже самое, он молча сожалел, что допустил такое со своей женой.

Брайтон шёл непринуждённо, на все замечания стражников он не обращал внимания, попутно насвистывая песенку. Его не смущал ни запах, ни эти стены. Он знал, что стражники не позволят обнять Илину и утешить, поэтому не вдаваясь во все тяжёлые нюансы ситуации, шагал вперёд за ушастым, который сильно нервничал от веселых мотивов, что насвистывал мужчина.

Друзьям на протяжении всего перемещения по темнице на глаза попались десятки камер, все они были просто ужасны. В одной из них был вартаран, у него не было глаз и он просто молча сидел прижавшись спиной к сырой, покрытой плесенью стене. В другой лежала женщина, было видно, что она скончалась несколько дней назад, но никто так и не спешил вытаскивать её тело, ведь с ней в камере сидело ещё трое замызганных, покрытых язвами старичка, они постоянно шутили и смеялись. В третьей камере сидел чжи-торон, его безумный взгляд просто пронизывал, внушая дикий ужас. Было видно сразу, что рассудок давно покинул его голову, он нервно смеялся и рычал, медленно отгрызая собственную кожу с левой кисти. Его тело было покрыто гниющими ранами, которые бедолага наносил себе сам, пытаясь утолить необузданный голод.

Четвёртая камера надолго запомнилась Илине, девушка испытала всё то отвращение, которое только может храниться в недрах человеческого восприятия. Камера была очень маленькой, в ней сидел гном, он был полностью раздет, его тело было грязным, покрытым волдырями, гнойными шишками и свежими ранами. Он сидел в камере, заваленной трупами. Несколько гниющих тел были рядом с ним, он мирно стоял и разговаривал с телом дершааба, у которого явно обглодали обе ноги до колен. Когда девушка прошла мимо, он молча повернулся к ней, улыбнулся и громко крикнул:

– Привет, хочешь познакомиться с моим другом, он вкусный.

Естественно нутро колдуньи не выдержало этого, и она снова получила очередной тычок в спину, чтобы ускорить шаг.

Казематы были наполнены звуками, множеством звуков. В практически непроглядной тьме, кто-то о чём-то спорил, кричал, смеялся, рассказывал былые истории или просто пыхтел. Складывалось впечатление, что подземелье Азингала собрало и впитало в себя весь моральный мусор, который был так старательно распределён по всему миру. Пустые глаза заключенных, у других же наоборот полный энергии и бешенства взор, который пугал куда больше. Отсутствие еды давало о себе знать, заключение ели крыс, покойников, которых не доставали из камер, некоторые как тот чжи-торон, поедали самого себя, открывая новую веху в известном всем каннибализме.

Дорога через недра ада подошла к концу. Стражники остановились напротив камеры, где сидело ещё два старика. Худые мужчины, не обращая ни на кого внимания, мирно спали в обнимку друг с другом. Перемазанные грязью и гнилью, они тихо сопели, иногда тяжело кашляя.

Стражники открыли решётку с помощью заклинания, которое было на их родном языке и силой втолкнули внутрь сначала Левардье, потом Брайтона и вслед за ними Корани и Илину. Друзья от такой резкой грубости буквально повалились во всю зловонную кашу, которая была здесь. Подземелья Азингала не предусматривали отдельного помещения для справления нужды, поэтому заключенные просто ходили прямиком на пол в камерах, отчего зловонная, сильно пахнущая жидкость жизнедеятельности любого существа стекала по соломе, которой тут был завален весь пол.

Как только дверь захлопнулась за спиной друзей, все поняли, пути назад нет. Мужчины помогли подняться на ноги своим супругам. Илина тут же прижалась к Брайтону и начала плакать. Адмирал гладил супругу по голове, что-то очень тихо шептал ей на ухо и в итоге слёзы, грозящие превратиться в истерику просто перестали бежать по нежным щекам Илины.

– Это самое худшее место, где я когда либо бывала – тихо сказала Корани, поглядев на волка.

– Дорогая моя, ты не поверишь, но я вообще впервые оказался в темнице. Так не где-нибудь, а именно тут, в проклятом Азингале! – Левардье осмотрел комнату, в которой совершенно не было ничего видно, даже тусклый, еле дрожащий свет маленькой свечи, висевшей на противоположной стене коридора не спасал ситуацию.

– Что это за кромешный ад? – стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила Илина.

– Это, родная моя, обычная тюрьма, что расположилась в Азингале – тихо сказал Брайтон, после чего покрепче прижал супругу, чтобы та ровно стояла на ногах.