Аксиомы бега. Хроника рубежа тысячелетий

Аксиомы бега. Хроника рубежа тысячелетий
Максим Воробьев

Книга о беге, времени и личности. Автор М. Воробьев – профессиональный спортсмен и писатель решил оглянуться на прожитое время. Вся жизнь – дорога, каждый новый день приносит открытия, а за любым поворотом дороги может ожидать приключение. Легкость, недосказанность, смешение граней реальности и фантазии, приправленные неизменным юмором, придают книге завораживающую уникальность. Биографические и репортажные заметки, философские размышления, невероятные происшествия и путешествия во времени… Древняя Греция и Москва эпохи перестройки… Бег становится символом свободы, самопознания и радости. «Бег – дело веселое», – утверждает автор.

Харуки Мураками поведал о беге с точки зрения любителя, пришла очередь высказаться профессионалу!

В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Максим Воробьев

Аксиомы бега. Хроника рубежа тысячелетий

© Воробьев М., 2022

© ООО «Издательство Родина», 2022

* * *

Бег – дело веселое. Вместо разминки и предисловия

Что это такое? Почему аксиомы и при чем тут бег?! Какое-то мозгодробильное сочетание. Какая связь у математики с бегом? О чем это вообще?! О жизни, мои дорогие читатели, о жизни. Начать с того, что и бег, и сама жизнь – истины, очевидные сами по себе и не требующие доказательств. Именно такой смысл и вкладывали в понятие «аксиома» древние греки.

Сия книга написана в стиле символично-романтического документального гиперреализма с элементами экспрессионного абсурда и философского трактата. Думается, именно данный стиль позволяет наиболее точно и адекватно воспроизвести окружающую нас реальность. Не знаю, найдутся ли последователи, но сдается мне, что за этим стилем большое будущее. Ну и не мешает приправить нашу писанину щепоткой юмора. В самом деле, что ни книжка о беге, так одна серьезность и преодоление себя. Создается впечатление, что бегуны только терпят, страдают и преодолевают. А ведь бег – дело веселое. Если подсчитать, сколько радости и веселья приносят тренировки, то окажется, что все книги, фильмы, спектакли и юмористы, вместе взятые, не сравнятся с бегом. В конце концов, лучше с улыбкой воспринимать то, что не можешь изменить, и весело изменять то, что можешь, чем бессмысленно страдать по этому поводу. Веселая философия лучше грустной. А веселая история не только заслуживает внимания, но и поднимает настроение.

Строгий и пунктуальный читатель наверняка найдет в этой книге сомнительные факты и безответственные утверждения. Тем не менее, все, о чем здесь повествуется, происходило на самом деле и зафиксировано почти с документальной точностью. Жанр хроники, как-никак к этому обязывает. Хотя при желании… нет такого утверждения или факта, которые нельзя было бы оспорить. Данная книга представляет собой заметки о пробежках и сопутствующей им жизни, столь стремительно меняющейся в последние десятилетия. Не вина автора, что существуют параллельные вселенные и другие измерения, которые могут пересекаться с привычным нам миром. Прошлое вмешивается в настоящее, время сжимается, растягивается, прыгает и накрывает. Так вышло, что в этой книге иные реальности появляются непредсказуемо и так же исчезают. Где кончается привычная действительность и начинается новая и сам автор не в состоянии определить. В итоге получилось то, что получилось. Нечто вроде записок Марко Поло и приключений Гулливера, с одной стороны, и репортажных заметок с другой. Харуки Мураками поведал о беге с точки зрения любителя, пришла очередь высказаться профессионалу.

В любом случае не стоит слишком серьезно воспринимать написанное ниже. Не суди строго, дорогой читатель, призови на помощь снисхождение, эрудицию и неизменное чувство юмора.

Пробежка первая. Пари

Все швартовы были отданы, якоря подняты, концы обрублены, мосты сожжены, пути к отступлению отрезаны. Но об отступлении я и не думал. Полный решимости, я направлялся к школьному стадиону, а за мной следовало несколько человек, жаждавших увидеть мой позор или триумф. Несколько минут назад было заключено пари, исход которого целиком зависел от меня. Но, нужно немного обрисовать ситуацию и прояснить обстановку. Шел 1980-й год – год Московской Олимпиады, до которой оставалось меньше трех месяцев. Олимпиада все больше напоминало о своем приближении, заполняла газеты, экраны и радиопередачи. Я – тринадцатилетний школьник, как и все мои одноклассники, вся школа, да и вся страна с нетерпением ждал этого события. Возможно, я ждал начала Игр с большим нетерпением, чем остальные, так как внутри у меня жила непобедимая решимость стать большим спортсменом. Надо сказать, решимость малообоснованная, так как я не выделялся среди сверстников никакими выдающимися физическими данными. Обычный щуплый мальчишка среднего роста. Но сей факт меня не останавливал, в душе я чувствовал себя настоящим чемпионом.

Мастерские, где проходили уроки труда, пользовались у нас особенной популярностью. Не только потому, что в них было множество инструментов, верстаков и даже настоящие токарные станки. И не только потому, что учитель труда Владимир Александрович позволял нам после уроков пользоваться всем этим богатством для изготовления жизненно необходимых для мальчишек вещей. Например, скворечника, макета корабля, самолета, доски на подшипниках и прочей всячины. Все это было лишь важным и приятным бонусом к атмосфере общения, царившей в мастерской. Здесь можно было поговорить по душам обо всем на свете, узнать последние новости, получить совет и моральную поддержку. Влад Саныч разговаривал с нами без всякой назидательности, как старший хороший товарищ, но дистанция всегда чувствовалась. Зарвавшийся пацаненок, мог запросто получить затрещину или удар попавшимся под руку предметом по мягкому месту. И эта справедливая расплата тоже подкупала. А еще у Влад Саныча в мастерской лежала самая настоящая штанга с набором блинов до 140 кг. Он раньше серьезно занимался тяжелой атлетикой и теперь тоже старался держать себя в форме. В качестве особого поощрения за усердие и трудолюбие счастливчикам позволялось потягать гриф с парой небольших блинчиков. Благодаря всему вышеперечисленному в мастерской после уроков всегда вертелось несколько мальчишек, а иногда набиралось и больше десятка.

В этот раз речь зашла о предстоящей Олимпиаде, о будущем советского спорта. Я не сомневался, что это будущее за мной и прямо так об этом и заявил. Конечно же, мои оппоненты вполне закономерно усомнились в данном утверждении. В подкрепление своих слов я с напускной небрежностью, но довольно громко и внятно заявил: «Да я уже сейчас могу пробежать 1500 метров за 6 минут». Наступила тишина.

– Ровно за шесть минут? – спросил пацан из младшего класса, имени которого я не знал.

– Да, шесть минут, ноль, ноль секунд – отчеканил я.

Все принялись сосредоточенно что-то подсчитывать. В этот момент в разговор вступил Владимир Александрович.

– А какой у тебя личный рекорд на 100 метров?

– Пятнадцать и три, – гордо озвучил я свое лучшее на тот момент достижение.

Теперь что-то напряженно стал высчитывать Влад Саныч. Присутствующие, затаив дыхание, следили за этой внутренней работой. Она длилась недолго. Примерно через минуту трудовик выдал свой вердикт.

– С таким результатом на 100 метров ты не сможешь пробежать 1500 за шесть минут.

– Смогу!

– Спорим?!

– Спорим!

– Давай, на пакет сухарей к чаю.

– Идет.

– Женька, разбей руки!

Не знаю какими подсчетами руководствовался Влад Саныч, а у меня были свои соображения. Осенью я пробежал 500 метров за 1.35. С тех пор прошло больше полугода, я подрос и вполне мог рассчитывать на то, что пробежать три раза по 500 метров за две минуты мне вполне по силам. Правда внутри копошился червь сомнения, который отгрызал куски моей уверенности, постоянно напоминая, что с тех пор я мало тренировался. Ну очень мало. В секцию по легкой атлетике я перестал ходить в январе, решив, что молодой тренер плохо разбирается в методике тренировки. Разве можно стать чемпионом тренируясь три раза в неделю? Конечно – нет! И я начал тренироваться в гордом одиночестве. Поначалу ежедневно, затем стал периодически пропускать дни занятий. В итоге порыв мой быстро угас, и я вообще перестал тренироваться. Бегал от случая к случаю, по вдохновению. Получалось примерно раз в неделю, а то и в две. Правда еще делал гимнастику, прыгал, приседал, отжимался… Но кому это сейчас интересно? Вот я уже на старте, и мне предстоит пробежать семь с половиной кругов по школьному 200-метровому стадиончику. У Влад Саныча в руке секундомер и рядом стайка заинтригованных мальчишек. Ситуация осложнялась тем, что бежать мне предстояло совершенно одному и никаких часов, не говоря уж о секундомере, я не имел. Договорились, что Влад Саныч каждый круг будет мне говорить время. Но какое оно должно быть, чтобы пробежать за шесть минут все тысячу пятьсот метров, этого я подсчитать не успел.

Возле меня стартеры – Женька и Леха, остальные толпятся в отдалении возле Владимира Александровича. Женька поднимает руку и командует:

– На старт! Внимание! Марш!

Я бегу. Пока вроде нормально, пробегаю мимо зрителей, те сосредоточенно смотрят на секундомер в руках Влад Саныча и молчат. А я-то надеялся услышать время на стометровке. Ладно, через круг узнаю. А бежать что-то тяжеловато. Итак, триста метров позади.

– Отстаешь от графика на четыре секунды! – говорит Влад Саныч, а пацаны продолжают бестолково крутиться возле него поглядывая то на его руку с секундомером, то на меня. Значит, надо поднажать. Что же так тяжело бежать-то? Еще круг.

– Поднажми! – это Витек.

– Время?! – кричу я, и не получаю ответа. Это меня разозлило. Я припустил что есть мочи. Дыхание сбилось. Подбегая к зрителям, могу только прохрипеть:

– Сколько?!

– Две пятьдесят одна!

В голове шумит. Я бегу дальше и пытаюсь сообразить укладываюсь в график или нет. Мысли путаются. Кажется, не успеваю. Закончен очередной круг, позади девятьсот метров. Это почти километр, можно хоть что-то прикинуть.

– Три сорок девять!

Плохо. Впереди еще шестьсот метров, бежать все тяжелее, в ушах набатом ухает сердце. Бегу словно в тумане. Последний круг!

– Осталось двадцать секунд! – кричит Влад Саныч.

Не успеть! Мировой рекорд на 200 метров надо поставить. Но упрямо бегу изо всех сил. Половина круга позади, я уже входил в поворот, когда до меня донесся Женькин вопль:

– Все! Время!

Больше бежать не имело смысла. Не было ни стимула, ни сил. Я остановился и пошел пешком. Медленно, тяжело дыша, опустив голову, ни на кого не глядя, я шел эти девяносто метров своего поражения и позора. К моему удивлению насмешек и упреков я не услышал. Видимо ребят впечатлила моя попытка.

– Что ж ты до конца не добежал? – спросил только Влад Саныч.

– А зачем?

Зачем, если и так все понятно. Пари проиграно. Я лишь хвастунишка, не сдержавший своего слова. Полное ничтожество. Кто-то что-то говорил, обсуждали забег. Я подавлено молчал, потом смог лишь выдавить из себя: