Тайна Пандоры

Прошло несколько страшных минут, прежде чем пламя начало утихать, среди мельчающего огня виднелись лишь темные холмики обгоревших трупов. Острозуб повернул голову, вспомнив, наконец, о девчонке, что продолжал удерживать подле себя.

– Вот и все, девочка, – благоговейно прошептал он, – Остались я да ты, ты да я.

Девушка не ответила, она продолжала со слезами смотреть в огонь. Внезапно ее глаза округлились, сдавленный крик вырвался из уст.

Острозуб резко повернулся, глаза выкатились от невозможного зрелища, челюсть упала, руки затряслись мелкой дрожью.

Через огонь шла черная человеческая фигура, только в два раза выше, и шире в плечах. Лица и конечностей различить невозможно, на их месте лишь тьма, уверенные шаги пролегают между павших, огонь, как по волшебству, расступается перед идущим. Волна ужаса накатила на главаря, он бухнулся на колени, воздев руки перед приближающимся божеством.

– Т-т-т-т-анатос! – возопил Острозуб.

Фигура подходила, постепенно уменьшаясь в размерах. Из огня шагнул силуэт громадного, но вполне человеческого роста. В отблесках огня Пандора с благоговением разглядела дымящийся от жара плащ.

Взметнулись руки, плащ отлетел в сторону, перед застывшими зрителями предстал варвар, похожий на демона преисподней. Черная раскраска смешалась на голом торсе с потеками крови, своей и чужой; дикие глаза, горящие бешенством; жесткое лицо, стиснутые губы, обгоревшие волосы; от всего тела исходил пар, как от кипящего котла. Взгляд безжалостных глаз остановился на Острозубе, тот взвизгнул, как поросенок перед бойней.

Главарь взмахнул рукой, но прежде чем успел ударить девушку, раздался грозный свист, нечто тяжелое ухватило предплечье, не давая руке двигаться. Острозуб скосил взгляд – в стуле торчала секира, намертво пригвоздив плоть к дереву. Только теперь пришла боль, он заорал благим матом.

Пандора вырвалась из разом ослабевшей хватки, кинулась в объятья варвара.

– Крэг-хан!

Северянин ничего не ответил, мягко отстранив девушку.

Со стороны руин показался идущий быстрым шагом Эсхин. Девушка закусила губу, глядя на отца. Он прошел мимо, как ни в чем не бывало, остановился напротив вопящего главаря. Острозуб судорожно пытался выдернуть впившуюся в плечо секиру, но даже его недюжинной силы для этого недоставало.

– А это у нас, значит, главный? – спокойно поинтересовался Эсхин.

Клинок медленно вошел в живот Острозуба, заставив надрывать голосовые связки. Эсхин медленно проворачивал лезвие, глядя прямо в глаза жертве, пока бугай бился в предсмертной агонии, вопль, полный боли и ужаса носился над древними развалинами. Пандора отвернулась, закрыв лицо руками, Крэг-хан смотрел мрачно, без осуждения. Наконец, мечник вырвал оружие из ослабевшего тела, отступил на шаг. Голова Острозуба безжизненно повисла, крик затих навсегда.

Эсхин и Крэг-хан встали напротив, их взгляды скрестились.

– Отойди в сторону, парень, и я сохраню тебе жизнь, – тихо проговорил мечник.

Варвар лишь крепче сжал рукоять короткого меча, приготовившись к новому бою. Эсхин повел плечами, нога северянина мягко отступила, мечи плавно двигались в воздухе, ожидая встречи друг с другом.

– Стойте! – раздался крик, – Хватит!

Пандора впрыгнула между мужчин, как разъяренная кошка.

– Не надо больше драться! – ее тон сбился на просительный, на глазах выступили слезы, – Хватит на сегодня смертей!

Эсхин опустил меч, девушка шагнула к нему, оба вопросительно взглянули на варвара.

– Крэг-хан, прошу! – мягко проговорила Пандора, – Это мой отец!

Варвар взглянул в глаза девушки. Постепенно его взор потеплел, гнев отступил, руки расслабились, плечи поникли, меч опустился острием в пол.

Он смотрел только в ее глаза, поэтому удар меча прошел совершенно незамеченным. Боль кольнула грудь, сердце прыгнуло и застыло, судорога сдавила легкие, дыхание с хрипом вырвалось наружу, крик девушки резанул по ушам.

Эсхин выдернул меч из груди варвара, взмахнув, убрал в ножны. Крэг-хан опустил взгляд, наблюдая, как кровь толчками выходит из аккуратного разреза. Пандора бросилась к нему, но мечник схватил за голову, зажав рот ладонью.

Силы оставили Крэг-хана, он не мог вздохнуть, сердце силилось биться, но пауза затягивалась. Варвар упал на колени, тело медленно завалилось на бок. Тьма застлала взор, последнее, что он услышал перед тем, как умереть, были слова Эсхина:

– Молодец, дочка. Без тебя с ним пришлось бы повозиться.

Глава №12

Прохладная вода приятно освежала усталое тело, Эсхин привольно раскинулся в личном бассейне, улегшись на гладкой плитке. Мечник уже побывал в жаркой бане, где как следует пропарился, потом настал черед обливаний ледяной водой, теперь же можно просто расслабиться, ощущая, как тело восстанавливает силы в блаженной неге.

Мысли Эсхина блуждали далеко, раз за разом возвращаясь к битве с разбойниками. Странно, но почему-то именно этот момент виделся мечнику самым светлым за последний десяток лет. Как будто там, стоя спиной к спине с молодым варваром, отбиваясь от превосходящих сил, сражаясь за свободу и честь дочери – именно тогда он жил по-настоящему! Сбросил шоры с глаз, смотрел на мир незамутненным взглядом, бился за торжество света, против самой что ни на есть темной тьмы. И, что больше всего удивляло Эсхина – они победили! Взвешивая ситуацию с разных сторон, анализируя произошедшее, воин в который раз осознавал – шансов выиграть не было. И тем не менее, он жив, а банда каннибалов – мертва. Это ли не перст судьбы, не живое подтверждение силы пророчества?

Эсхин поморщился, вспомнив смерть варвара. На самом деле он не собирался убивать северянина, во всяком случае так, тогда. После того, как дочь заставила опустить оружие, мечник готов был пожать недавнему соратнику руку, с языка срывались слова похвалы. Но… взыграла вдруг проснувшаяся гордость, в глаза ударила не до конца отступившая жажда крови. Словно некое зло, сидящее внутри, резко подстегнуло, вздернуло руку, властно приказало – убей!

И сейчас, чем больше мечник думал об этом, тем больше приходил к выводу, что поступил правильно. В самом деле, северный выскочка уже несколько раз дерзко позволял себе пойти наперекор воле Эсхина! Наверняка и в будущем от него было бы множество проблем. Даже если в тот раз они разошлись бы миром – в чем мечник искренне сомневался – рано или поздно все равно пришлось бы схлестнуться с варваром в поединке. А так – нет человека, нет проблем!

Эсхин с благодарностью вздохнул: не иначе сам Аид направил руку верного слуги, нанеся смертельный удар, возблагодарив, таким образом, за долгие годы служения. И действительно! Наконец-то мечник понял, что он – ни много ни мало – правитель Сикиона! Не пристало важному мужу биться с каждым встречным поперечным, будто простому холопу. На то есть верные слуги и стража. Аид не зря показал верный путь к исполнению пророчества – любой, кто хоть что-то имеет против, должен умереть, причем сразу, быстро, решительно, бесповоротно.

Время поединков ушло, настало время крови! Хватит жалости, потуг на справедливость и игр в воинскую честь. Отныне будет одна справедливость, одна честь, один закон – слово Эсхина! Спасибо богам, спасибо Аиду за новую мудрость, ниспосланную свыше!

Эсхин вышел из купальни, слуга подал полотенце, другой накрывал на стол дневную трапезу. Неторопливо вытершись, мужчина прошел к столу, уставленному яствами. Он насыщался, наслаждаясь вкусом изысканных блюд, запивая разбавленным вином, ощущая приятную свежесть и бодрость в уже немолодом теле.

Немного отдохнув после еды, мечник поднялся, привычная одежда заняла место банного полотенца, Эсхин на минуту задумался и решил спуститься в храм. Свое личное капище, устроенное в полуподвальном помещении, где можно спокойно, вдали от лишних глаз, помолиться богам, принести жертвы, поговорить по душам с самим Аидом, попросить помощи у Танатоса. Поддержка бога никогда не будет лишней, тем более сейчас, в сложный ответственный момент.

В жизни Эсхин рассчитывал лишь на себя и немногочисленных верных слуг, в чьей неподкупности и преданности был уверен.

Навсифой служил Эсхину долгие годы, пожалуй, с самого начала восхождения хозяина. Он начинал молодым прислужником, выполнял простейшие поручения, ухаживал за одеждой и обувью. Время шло, задания становились ответственней, мечник начал явно доверять молодому слуге, выделяя среди прочих. Прошло много лет, сегодня Навсифой мог назвать себя правой рукой хозяина, при этом ничуть не покривив душой.

Доверие, вот что главное в службе – этот урок слуга усвоил с раннего детства. Доверие заслуживается долгим тяжелым трудом, постоянным бдением на благо хозяина, исполнением самых сложных, порой даже невыполнимых, поручений. Но Навсифой не обманывал себя – то, что заработано с таким трудом, может быть потеряно в момент, быстро, по щелчку пальцев.

Конечно, определенный запас доверия у Навсифоя имелся – хозяин не прогнал бы за одну оплошность. Но… смотрел бы уже иначе, дважды подумал бы, поручать ли следующее дело. Эсхин крут, грозен, могуч, скор на расправу, хотя и справедлив.

А ведь он не всегда был таким… Навсифой помнил Эсхина молодым, веселым парнем, любителем розыгрышей, любимцем девушек, постоянным завсегдатаем дружеских пирушек. Уже тогда хозяин был незаурядным бойцом, поспорить на мечах с ним могли единицы, но судьба воина не казалась молодому парню сильно привлекательной. Когда же все изменилось?

Пожалуй, после поездки в Дельфы. Вернулся оттуда Эсхин совсем другим человеком. Еще бы, лучший друг с женой погибли в результате разбойничьего нападения, их малолетняя дочь чудом уцелела, тут любой бы за голову схватился! Только вот Навсифой путешествовал вместе с хозяином, и уж он-то точно знал, что не было никаких разбойников.

Знал, но никогда не спрашивал об этом Эсхина. Ни то что не спрашивал, даже намека, малюсенького жеста не допускал. Вообще старался не вспоминать о поездке, будто и не было ее. Может, за то хозяин и ценил преданного слугу. А еще Навсифой хорошо понимал, что как только скажет Эсхину хоть слово про свои сомнения – тут же поплатится жизнью.

А потом… хозяин изменился. Стал мрачным, задумчивым, частенько уходил в глубокие размышления. От тягостных дум Эсхина спасали две страсти: военное искусство, в котором он достиг всех мыслимых и немыслимых высот, и девочка, Пандора, малолетняя дочь убитого друга. В ней хозяин души не чаял, она всегда сгоняла черные тучи с лица Эсхина, наполняла радостью, заставляла улыбаться. Так молодой человек превратился в мужчину, воина, и, по стечению обстоятельств, в отца.

Началось долгое восхождение к власти. Стать единоличным хозяином Сикиона оказалось не просто. Не сразу приняли нового молодого лидера, да и когда признали, не обошлось без большой крови. И все это время рядом с хозяином неизменно был он – Навсифой, готовый помочь, подставить плечо, выполнить любое задание.

Вот и сейчас слуга трясся на медленно бредущей лошадке, прокладывая себе путь через сгущающийся вечерний сумрак в самом гнусном, нелицеприятном районе Сикиона. На этот раз задание хозяина оказалось трудным, но, что больше тревожило слугу, оно граничило с безумием. Эсхин поручил привезти маленькую беспризорную девочку, которую никто не будет разыскивать.

Зачем ему девчонка? Навсифой, не будь дураком, не задавал подобных вопросов. Но, конечно, догадывался. И от этих догадок волосы на голове слуги вставали дыбом. Давно уже для него не было секретом, что хозяин поклоняется Аиду, а бог подземного мира щедро одаривает Эсхина благодатью. Верный слуга был горд, что господин нашел общий язык с богом. Но чтобы так… Человеческие жертвы – это уже слишком, наверное… Впрочем, Навсифой не утруждал себя излишней чувствительностью. Главное – выполнить волю хозяина, остальное – не важно.

Лошадь мерно выстукивала копытами по мостовой, потом звук сменился на чавкающий, дорога превратилась в обычную грунтовку. Еще немного и Навсифой окажется посреди грязных, забытых богами трущоб.

Ему нравилась такая жизнь, Навсифой любил угождать хозяину. И, что немаловажно, Эсхин щедро оплачивал верность, исполнительность и честность. Навсифой давно стал одним из самых состоятельных граждан Сикиона, он сам мог бы иметь десятки слуг, если бы захотел. Но, что еще более важно, должность Навсифоя принесла ему уважение окружающих.